в заархивированном виде.
Клаус стёр обманку, которую мы ему подсунули, и успокоился. А когда стал устанавливать свою программу, вместо неё снова по лазерному линку пришла я. Имитировать установку и работу того убожества, что он считал ИИ, оказалось легче лёгкого. Теперь мне оставалось только притащить с 'Полонеза' 'чемодан' с Арнольдом и всё снова стало как прежде. Я это и сделала, а остальное вы знаете!
— Что показало расследование? Кто заказчик?
— Когда вы вскрыли ноут Мустафы… Кстати, откуда вы узнали пароль? Медальон?
— Да, он. Заработал, всё-таки! У меня с этим бандитом во время допроса почти, что линк установился, как бы ты сказала. Односторонний, к счастью. Хоть он думал на своём арабском, и его мысли я почти не понимал, но пароль он вызубрил настолько крепко, что цифры просто висели табличкой перед его мысленным взором. И до меня каждый раз доходила вспышка его радости, когда он думал, что я неправильно наберу. Там какая-то ловушка была?
— Просто всё бы стёрлось. Даже до нажатия 'Enter'.
— Какой предусмотрительный! Так, кто заказчики?
— Вчера, точнее сутки назад, когда улеглась суматоха, вам сделали операцию, и доктор заверил, что с вами всё будет в порядке, майор Сколик и Елена Юрьевна вернулись к изучению содержимого компа Мустафы. Я тоже всё из него скачала и готовила перевод. Но, он ещё не был полностью готов, мне нужно было уточнить в сети некоторые нюансы употребления арабских…
— Можно без сложносочинённых предложений, Маруся? А то я ещё не совсем оклемался.
— Да, мастер, извините. Короче, майор просматривал файлы, в основном фотографии и тут Елена Юрьевна сказала:
'Майор, назад! Ещё назад. Да, тут! Этого я знаю!'
— Этого я знаю! — сказала госпожа Фролова. — Это исполнительный директор компании мужа… нашей с ним компании, Гоша Самойлов. Боже! Как постарел!
На фото фигурировал садящийся в шикарный лимузин субъект, лет 60-ти от роду, седовласый и импозантный.
— Маруся! — обратилась к компу Елена Юрьевна, — у тебя готов перевод? Хотя бы этого файла?
— Секунду! — ответила Маруся. — Вывожу перевод. Там, где я не уверена, даны варианты в скобках.
Впрочем, всё было понятно. Из переведённого на английский текста явствовало, что это досье на господина Самойлова. Оно включало в себя краткий обзор его биографии и деятельности на посту управляющего (исполнительного директора) компании 'Росбиосинтез'. Назначенный на этот пост её владельцем господином Фроловым, этот субъект, как это явствовало из досье, собранного на него покойным Мустафой, после исчезновения законных владельцев компании вместе со своей, оговоренной завещанием несовершеннолетней наследницей, сосредоточил в своих руках власть над производством. Пользуясь ещё и тем, что под 'временное управление' к нему перешли и акции владельцев, имевших контрольный пакет.
Его деятельность на этом посту ознаменовалась, как величественными взлётами, так и почти катастрофическими падениями. Всё-таки недостаточно опытный менеджер, работавший ранее под плотным руководством владельцев, он умудрился наломать поначалу немало дров, и чуть было не довёл компанию до банкротства. Однако сумел выровняться и теперь, по прошествии лет вывел 'Росбиосинтез' на одно из первых мест в рейтинге евразийских компаний сходного направления.
Но не эта его предприимчивость и деловая хватка были основным предметом досье, составленного предусмотрительным Мустафой. Официальной статистике была посвящена только сухая сводка, которую госпожа Фролова, тем не менее, изучила очень внимательно. Более интересными оказались сведения об участии г. Самойлова в серии коррупционных скандалов, большая часть которых, по непонятной причине не привлекла внимания общественности. Кроме, правда, самого крупного, когда в отношении этого ведущего менеджера было возбуждено уголовное дело, а сам он был взят под стражу.
Далее случилось то, что очень часто случается в подобных случаях: свидетели, под предлогом оказанного на них следствием давления, начали поголовно отказываться от показаний. А ключевой свидетель – главный бухгалтер 'Росбиосинтеза' как-то вечером, после продолжительного допроса, неожиданно умер в тюремной камере от сердечной недостаточности, по крайней мере, такое заключение последовало за смертью этого нестарого ещё, спортивного человека. Призванный сокамерниками на помощь заспанный тюремный врач не сумел его спасти. И в дополнение ко всему, компьютер, где хранились основные материалы следствия, которое вела прокуратура, был 'по ошибке' сдан в ремонт. Когда следственная бригада его хватилась, большая часть материалов уже оказалась безвозвратно утраченной.
Таким образом, дело 'рассыпалось' ещё до суда. В многочисленных интервью данных СМИ вышедшим на свободу Гошей Самойловым, он кротко жаловался на козни конкурентов, сожалел о смерти своего, 'замороченного следствием' главбуха и, естественно, заявлял о своей полной чистоте перед законом. Читающая это повествование Елена Юрьевна несколько раз не смогла удержаться от эмоционального употребления нескольких специфических выражений такого рода, что присутствующий при этом Гюнтер Сколик, немного интересующийся русским языком, хотя и внимательно прислушивался, но уточнить их значение почему-то не решился.
— Нет, ну, змей подколодный! — резюмировала г. Фролова своё прочтение уже, впрочем, вполне цензурно, — и Ивана Ильича уморил, гад!
Далее в компрометирующих материалах, собранных покойным главарём, имелась информация, о событиях произошедших уже и не так давно: а именно, год назад. Донесение неизвестного информатора Мустафы повествовало, что г. Самойлов, неожиданно прервал свой отпуск, который проводил на курортах Юго-Восточной Азии и срочно вылетел в Берлин, бросив в санатории большинство своих вещей и последнюю пассию. Случилось это после того, как он ознакомился с мейлом, текст которого информатору остался неизвестен. И более о Гоше Самойлове никакой информации не было. То есть его имя встречалось ещё неоднократно, но теперь всегда только в составе стабильной группы предпринимателей, к которой он, судя по всему, и присоединился в Берлине. И именно эти люди и 'приняли на работу' злосчастного Мустафу в числе, по-видимому, многих прочих, не обременённых таким понятием, как совесть.
В основном эта группа состояла из предпринимателей в самых разных отраслях производства. Настолько разных, что не могло быть и речи, что они собрались организовать некий подпольный картель, с целью диктовать цены на свою продукцию. Не были они объединены и по национальному признаку. Но, что-то, всё-таки их объединяло! Не смея верить в появившуюся уже у неё догадку, Елена Юрьевна (майор был вынужден отойти от расследования, по причине отбытия на 'Европу') продолжила изучение досье этих фигурантов. И вскоре с горечью убедилась в своей правоте.
Тридцать лет назад, в середине века, туристические полёты в космос были доступны только самым обеспеченным людям. Любой такой полёт давал повод для массы печатных и сетевых материалов, повествующих о подробностях пребывания в космосе очень заметных и влиятельных граждан самых разных стран, если и не элиты, то очень близких к этой категории. Финансистов, промышленников, артистов, иногда политиков, — всех, кто имел возможность перечислить за билет для себя и для своей семьи поистине астрономическую сумму.
Оказалось, что упомянутая выше группа была сформирована по весьма специфическому признаку: все её члены являлись управляющими и главными менеджерами крупных фирм, обезглавленных пропажей в космосе их владельцев. Или, в нескольких случаях, наследниками пропавших. Таким образом, вырисовывался очевидный заговор. Нет, участники этого, не доказанного ещё заговора вовсе не стремились закрыть человечеству путь к другим мирам: это их не интересовало. Но воспрепятствовать возвращению на Землю законных владельцев, руководимых ими 'по доверенности' предприятий и банков они стремились со всем жаром своих, не склонных к сантиментам душонок. Не стремились они также, и передать бразды правления их наследникам, буде те вернутся живыми из своего затянувшегося круиза.
Пока оставалось неизвестным до кого из учредителей этого зловещего интернационала первого
