На заре, в прилив, немалоЧуд и раковин морскихНабросала мне наядаВ щели скал береговых;И когда я дар богиниТоропился подбирать,Над морским прибоем сталаНагота ее сверкать. Очи вспыхнули звездами, Жемчуг пал дождем с волос… «И зачем тебе все это?!.» — Прозвучал ее вопрос. «А затем, чтоб дар твой резать, Жечь, — вникать и изучать…» И наяда, подгоняя Волны, стала хохотать.«А! — сказала, — ты и мноюНе захочешь пренебречь!Но меня ты как изучишь?Резать будешь или жечь?..»И наяды тело с пенойПоднялось у самых скал,На груди заря взыграла,Ветер кудри всколыхал. «Нет, — сказал я, вздрогнув сердцем, — Нет в науке ничего Разлагающего чары Обаянья твоего». И пока зари отливы Колыхал лазурный вал, Я забыл дары богини — Я богиню созерцал.<1875>
СЛЕПОЙ ТАПЕР
Хозяйка руки жмет богатым игрокам,При свете ламп на ней сверкают бриллианты…В урочный час, на бал, спешат к ее саням Франтихи-барыни и франты.Улыбкам счету нет. Один тапер слепой,Рекомендованный женой официанта,В парадном галстуке, с понурой головой, Угрюм и не похож на франта.И под локоть слепца сажают за рояль…Он поднял голову — и вот, едва коснулсяУпругих клавишей, едва нажал педаль — Гремя, бог музыки проснулся.Струн металлических звучит высокий строй,Как вихрь несется вальс — подбрякивают шпоры,Шуршат подолы дам, мелькают их узоры, И ароматный веет зной…А он — потухшими глазами смотрит в стену,Не слышит говора, не видит голых плеч —Лишь звуки, что бегут одни другим на смену, Сердечную ведут с ним речь.На бедного слепца слетает вдохновенье,И грезит скорбная душа его — к немуИз вечной тьмы плывет и светится сквозь тьму Одно любимое виденье.Восторг томит его — мечта волнует кровь:Вот жаркий летний день — вот кудри золотые —И полудетские уста, еще немые, С одним намеком на любовь…Вот ночь волшебная, — шушукают березы —Прошла по саду тень — и к милому лицу
