Робко он меня спросил.В день-деньской устало Солнце,И сказал ему господь:«Ляг, засни, и за тобоюВсе задремлет, все заснет».И взмолилось Солнце брату:«Брат мой, Месяц золотой,Ты зажги фонарь — и ночьюОбойди ты край земной.Кто там молится, кто плачет,Кто мешает людям спать,Все разведай — и поутруПриходи и дай мне знать».Солнце спит, а Месяц ходит,Сторожит земли покой.Завтра ж рано-рано к братуПостучится брат меньшой.Стук-стук-стук! — отворят двери.«Солнце, встань — грачи летят,Петухи давно пропели —И к заутрене звонят».Солнце встанет, Солнце спросит:«Что, голубчик, братец мой,Как тебя господь-бог носит?Что ты бледен? что с тобой?»И начнет рассказ свой Месяц,Кто и как себя ведет.Если ночь была спокойна,Солнце весело взойдет.Если ж нет — взойдет в тумане,Ветер дунет, дождь пойдет,В сад гулять не выйдет няня:И дитя не поведет.1841
Был вечер; в одежде, измятой ветрами,Пустынной тропою шел Бэда слепой;На мальчика он опирался рукой,По камням ступая босыми ногами, —И было все глухо и дико кругом,Одни только сосны росли вековые,Одни только скалы торчали седые,Косматым и влажным одетые мхом.Но мальчик устал; ягод свежих отведать,Иль просто слепца он хотел обмануть:«Старик! — он сказал, — я пойду отдохнуть;А ты, если хочешь, начни проповедать:С вершин увидали тебя пастухи…Какие-то старцы стоят на дороге…Вон жены с детьми! говори им о боге,О сыне, распятом за наши грехи».И старца лицо просияло мгновенно;Как ключ, пробивающий каменный слой,Из уст его бледных живою волнойВысокая речь потекла вдохновенно —Без веры таких не бывает речей!..Казалось — слепцу в славе небо являлось;Дрожащая к небу рука поднималась,И слезы текли из потухших очей.Но вот уж сгорела заря золотаяИ месяца бледный луч в горы проник,В ущелье повеяла сырость ночная,И вот, проповедуя, слышит старик —Зовет его мальчик, смеясь и толкая:«Довольно!., пойдем!.. Никого уже нет!»Замолк грустно старец, главой поникая.Но только замолк он — от края до края:«Аминь!» — ему грянули камни в ответ.
