сирот. С дедом меня вряд ли оставили бы. Возраст у него для опекуна не тот. Но после первых набегов представителей органов опёки произошло чудо: как-то после тренировки ко мне подошли и пригласили сесть в машину - поговорить. Я к тому времени вытянулся - тощий, высокий подросток, и был нагл, но осторожен. В машину сесть отказался, к чему, как ни странно, отнеслись с пониманием. Из машины вышел знакомый парень (мой личный тренер) и какой-то тип в чёрном костюме. Мне предложили время от времени выполнять одноразовую работу - в качестве жёсткого секьюрити, если понимаете, о чём я. А платой на первый раз обещали оформление документов для деда-опекуна на несовершеннолетнего внука. И кто бы не согласился?
Кажется, дед даже не удивился, как быстро ему разрешили оставить внука при себе. Моей жизнью он больше не интересовался, посчитав, что сделал главное, выведя меня на правильную дорогу. Я мог не бывать дома сутками, а он при встрече только вскидывал брови: 'Живой? Ну и ладно. Есть будешь?'
Тренер стал готовить меня к соревнованиям как беспроигрышного победителя. А тот парень, который занимался мной, стал давать мне иные уроки - уроки подлости. У него я выучился целому арсеналу приёмчиков, которые приспособлены к нравам улицы.
В пятнадцать лет я впервые побрил голову, что стало привычкой.
Шестнадцать - это целая эпоха событий. Умер дед. К тому времени у меня появились высокие покровители, и мне никто не мог запретить жить в одиночку. Через месяц после его похорон я пришёл к мастеру тату и спрятал лицо за маской-рисунком. Через два месяца я подписал контракт киллера-камикадзе, и мне вживили в позвоночник миниатюрное взрывное устройство. Через три - мне прооперировали ладонь, и я обзавёлся маленьким, но очень действенным оружием - костяным штырём.
До семнадцати я успел выполнить пять контрактных заказов, закончить школу и выступить на всех значимых соревнованиях. Я успел вкусить сладости женских прелестей, но предпочитал профессиональных жриц любви.
Думаю, сам бы я никогда не попался. Взяли моего покровителя. Взяли весь его архив и документацию по текущим делам. А потом тихой сапой взяли всех, кто в этих делах зафиксирован.
За время судебной тягомотины у меня удалили взрывное устройство, а после разговора с психиатром - попытались вернуть в нормальное общество, проведя принудительную невральную ресоциализацию. Увы… Как выяснилось по результатам повторных психиатрических тестирований, хирургическим путём вернуть меня в гражданское общество не удалось. Повторная операция грозила превратить меня в откровенного дебила. Но тут как раз подоспела новая волна выступлений против тирана, подавленная легко и быстро, и осуждённых в этом выступлении отправили на планету, близкую к земному типу, для терраформинга. Сочли, что будет не лишним отправить туда и меня… Перемена места жительства меня не взволновала: подумаешь - перееду. Некого было оставлять на Милене. Дед стопроцентно прав. Так легче…
Вспоминая, я всё-таки расслабился и подумал, не встать ли. Тот мальчишка, Мартин, хоть и доброжелателен ко мне, но держаться надо настороже и с ним. Во всяком случае быть готовым к встрече с ним.
Хотя реальную причину, для того чтобы встать, я пихнул в дальний уголок раздумий. И эта причина проста: не хочу вспоминать, что было в последние минуты, перед тем как я потерял на платформе не только сознание, но и самого себя.
Встал. Качнул головой. Прислушался к себе. Слабости больше нет. Хорошей штуке научил меня Мартин.
Всё ещё размышляя о прошлом, а может, просто находясь под его настроением, я спокойно открыл дверь - рассчитывая увидеть моего сторожа. И оцепенел.
В следующий раз буду смотреть вперёд. Никаких мыслей в движении. Надо снова вспомнить привычку: зверь из логова должен выходить сторожко.
В коридоре, перед моей камерой-норой, полукругом и в 'лотосе' сидели несколько человек в спортивных кимоно. Ощущение, что я вышел закрыть калитку из дедова двора - под дула автоматов. Присмотревшись, я немного успокоился. Мальчишки постарше Мартина. Десять человек. Вру. Две девчонки.
Один из них встал на ноги так мягко, будто всплыл по воде. Приблизился, принесённый той же волной, почти не покачнувшись на ходу.
- Привет, Брис, - вкрадчиво сказал он.
Высокий, чуть ниже меня, худой и, по движению, почти бескостный. Опасный боец. У меня резаное лицо сразу заболело - как только представил, как он входит со мной в спарринг. Глаза тёмно-синие, въедливые, странно торжествующие. Лохматый, как Мартин, только белобрысый. Да и остальная мелюзга, в кимоно которая, тоже вся лохматая. Мода у них здесь, что ли, такая…
- Привет, - насторожённо откликнулся я. Не отрывая от него взгляда. Есть у меня такая привычка хорошая: если чую противника - сразу примериваюсь к нему, вне мысли, буду ли я с ним драться, нет ли. Личный тренер по уличному бою научил. Будь как тот, кого считаешь противником, и чуть выше - выиграешь в любом случае.
- Говорят, ты память потерял? - так же вкрадчиво спросил парнишка.
- Неправильно говорят, - почти в тон ему протяжно ответил я. Получилось - почти передразнил. - Наоборот - вернул.
Не знаю, кто это такой, но он снова вернул меня в воспоминания, и я ощерился, на что болезненно откликнулись царапины на лице. Если он не дерётся, как те, кто вчера избил меня на расстоянии, в контактном бою у меня есть шанс противостоять. А что придётся драться, я учуял звериным чутьём человека, который с детства на улице и не только бит многажды. И ещё. Если будет контактный бой, эти, остальные девять вряд попытаются присоединиться, чтобы не тронуть нечаянно своего… вожака?
Единственное смущало: почему этот самый белобрысый так пристально всматривается в меня? Как Мартин вчера… Я тоже попытался присмотреться к нему. Кроме того радужного сияния, перечёркнутого тяжёлыми алыми линиями, ничего не увидел. Линии меня насторожили. Их надо опасаться - это я уже усвоил. А эти собирались вокруг противника (в чём теперь я был абсолютно уверен) и явно нацеливались на меня. Понимая, что в любой момент придётся отражать атаку, я шагнул в сторону от неприкрытой двери. Если что - спиной в решётки не врежусь… Хм… Спасибо тому мне, беспамятному, что поддерживал тело в рабочем состоянии.
Парень грохнул бы меня на месте одним ударом - приём провёл чисто и стремительно, не предупреди меня алые линии, бросившиеся вперёд на мгновения раньше. Я просто ушёл с их дороги - шаг первый, шаг второй - тенью мелькнул встать рядом, сбоку от парнишки. Не хочешь предупреждать - бой не спортивный, нечестный. Получай подлянку по полной!.. Глядя жёстко ему в глаза, держа его взгляд, чтобы он не понял, что именно хочу проделать, я рухнул к его ногам и, схватив за лодыжки, дёрнул. Примитивный приём, но весьма действенный - по внезапности.
Мне нравится моё тело! Инстинктивные механизмы на уровне. Предугадываю так, что - потрясающе!.. В секунды две я спеленал его, заломив руки назад, сунув мордой в пол и придержав ладонью в висок. Прижал коленом - и разом поднял глаза на остальных… Вскочили на ноги, но не приближаются. Ждут знака от… вожака?
Тот дёрнулся под руками и коленом.
- Скажи своим, чтоб сели…
- Ты раньше никогда таких приёмов…
- Скажи своим, чтобы сели, - не меняя тона, повторил я.
- Боишься? - просипел тот.
- На понт берёшь? - усмехнулся я и ласково погладил ему висок. - Слышь, парень… Если ты сейчас им не скажешь успокоиться…
- То что? - заносчиво начал было противник, всё ещё пытаясь поднять голову, и осёкся: укол в висок был пока мягкий, но чувствительный.
- … то штырь загоню тебе в висок по полной.
- Ты не сделаешь этого, - тихо, после паузы сказал парнишка.
- Сделаю. А потом скажу - так и было.
- Подтверждаю, - спокойно сказали справа от меня.
