любовь, такая страсть не сможет продлиться долго. Честно, мне казалось, что настоящие, преданные отношения, те, которые могут продлиться пятьдесят лет, должны быть более спокойными и разумными.
— О, Тэсс. Это глупо.
— Знаю. Я была идиоткой.
— Ты была молода.
— Да, я была молодой идиоткой.
Он тихо засмеялся:
— Не имеет значения.
— Конечно, имеет.
— Нет, милая. Имеет значение то, во что ты веришь теперь.
Никогда еще она не чувствовала себя настолько защищенной, настолько счастливой. И пусть это чувство не могло длиться вечно, сейчас это было неважно. Она собиралась наслаждаться им как можно дольше.
Она провела рукой по его груди, поиграв светлыми завитками:
— Любовь — самый важный подарок. Я верю во второй шанс, и если испугаться своих чувств — это приведет к несчастьям и сожалениям. А я покончила с сожалениями.
Дэмьен привлек ее еще ближе и поцеловал в огненные волосы.
Тэсс уткнулась носом в его грудь:
— Я собралась уйти от него, когда он попал в аварию. Это было на следующий день после того, как он сделал мне шрам. Он преследовал меня. Он поклялся, что будет всегда идти за мной по пятам. Именно тогда он попал в автомобильную катастрофу.
— О, Тэсс. — Дэмьен осторожно поцеловал ее волосы. — Не думай об этом. Это прошло.
Она приподнялась на локте и смотрела на него, в темно-синее пламя его глаз.
— Как насчет нас, Дэмьен? У нас тоже все прошло?
Глаза Дэмьена стали жаждущими, и он стиснул зубы, но не успел ничего ответить. Тэсс прикрыла ему ладонью рот, его чувственный рот, который несколько минут назад заставил ее тело трепетать от удовольствия:
— Не отвечай. Не сегодня, не сейчас.
С рычанием он притянул ее к себе и страстно поцеловал.
— Останься здесь, со мной, — прошептала она. — Не возвращайся домой сегодня вечером.
Он прикусил ее губу, произнес хрипло:
— Я никуда не пойду.
Она улыбнулась, откинула голову:
— Значит, мы будем сотрудничать, будем вместе... теперь.
Он прижал ее покрепче, и она снова закрыла глаза. Сердце ее билось спокойно и размеренно, и она уснула.
Приближался рассвет, когда Тэсс оказалась сверху Дэмьена и с восторгом снова ощутила внутри себя его возбужденную плоть. За окном шел снег, покрывая землю, и его белое сияние падало на стены комнаты и обнаженные тела этих двух людей, занимающихся любовью.
Дэмьен смотрел на нее. Его тело напряглось от желания, и он видел, как в ее глазах плясали голодные искорки, как ее грудь то вздымалась, то опускалась и покачивались бедра. Он сотни раз представлял себе этот момент, но ничто не могло сравниться с реальностью.
Она положила ноги ему на плечи, а руки — на его бедра, обеспечив Дэмьену прекрасный доступ к своей набухшей плоти. Наблюдая за движением своего возбужденного тела, за этой настолько прекрасной связью и готовый умереть от наслаждения, он поместил свои большие пальцы с обеих сторон ее нежной раковины. Он осторожно открыл ее и начал массировать нежный бугорок.
Тэсс откинула голову и застонала от удовольствия. Свет играл на ее коже, превращая твердые соски в розовые бутоны и освещая шрам на ее бедре как явное напоминание об ужасном прошлом, которое она хотела так отчаянно оставить позади и никогда не возвращаться в него.
А он планировал снова причинить ей боль... Он был монстром.
Ее толчки ускорились, и мозг Дэмьена отключился. Пока он водил по ее чувственному, раскаленному добела бугорку, она выгнула спину и застонала от удовольствия.
Этого было достаточно для Дэмьена. Она покачивалась и стонала, он чувствовал, как ее мышцы сжимают его отвердевшую плоть, и, наконец, он позволил себе последовать за ней в сладкий экстаз.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Было почти девять утра. Дэмьен и Тэсс стояли в недавно отремонтированной кухне, почти полностью обнаженные. Они ждали, пока закипит кофейник, и весело обсуждали некоторые выбранные Тэсс покупки для дома.
Улыбаясь, Тэсс обхватила Дэмьена за шею руками.
— Кажется, припоминаю, как ты много раз повторял, что я должна рассматривать этот дом как свой собственный, когда буду делать проект.
Он обнял ее за талию:
— Это было до того, как я увидел подставку для цветов.
— Что не так с подставкой для цветов? — спросила она заинтригованно. — Это — нержавеющая сталь. Кому-то не нравится нержавеющая сталь?
— Я ударился о нее головой сегодня утром, когда наливал воду в стакан.
Она рассмеялась:
— Ты просто очень высокий.
— Эй, ты, кажется, сочувствуешь?
— Я?
— Ты — моя жена, в конце концов.
— Жена по найму, — поправила она.
Он пожал плечами. Она встала на цыпочки и быстро поцеловала его:
— Можно ее убрать...
— Ты имеешь в виду снять?
— Нет, — сказала она игриво.
— И потом еще раковина.
Она повернула голову и непонимающе уставилась на раковину из белого фарфора:
— Что не так с раковиной?
— Это — целая ванна.
— Но это красиво.
— Туда можно посадить двух детей!
— Ну, возможно, у меня будет двое детей, — поддразнила она его.
Но Дэмьену это не понравилось. Его улыбка тут же исчезла, и ясный взгляд подернулся пеленой.
— Я имела в виду, когда-нибудь, — поправилась она, заметив, что руки, обнимавшие ее, напряглись, — у меня будет своя собственная раковина, такая же, как эта, И когда-нибудь у меня будут двое детей, которых можно будет в нее всунуть.
Синие глаза Дэмьена сощурились:
— С кем ты собираешься заводить детей?
Она не знала, что сказать:
— Не знаю. Я только представила...
Он отпустил ее, пошел к раковине:
