Радость и грусть
Ингрид Реймс
Близнецы Патриция и Барбара одержимы жаждой возмездия. Они хотят отомстить за то, что их мать выросла сиротой. Одна из сестер отправляется на поиски обидчиков и оказывается… в Австралии.
Коварный план готов осуществиться, но тут вмешивается случай… В результате семьи соединяются, а на свет появляется еще одна пара близнецов.
Пролог
— Скажи, пожалуйста, Барбара, когда возвращается твоя сестра? Если мне не изменяет память, она собиралась погостить у Робертсонов всего неделю? Прошло уже больше двух недель, а от нее нет никаких вестей. Мы с мамой начинаем беспокоиться.
Они были в гостиной одни. Маме нездоровилось, и она не спускалась к ужину. Дед, как обычно в это время, сидел в библиотеке и в компании с рюмкой хереса изучал вечерние газеты.
Что-то в тоне отца насторожило Барбару. Неужели он догадался? Не может быть! Девушка почувствовала, что краснеет, и отвернулась, лихорадочно соображая, как выйти из создавшегося положения. Квентон терпеливо ждал. Наконец, собравшись с духом, она произнесла:
— Ой, папа, прости, пожалуйста. Вчера у меня был очень трудный день, и я забыла тебе сказать…
В этот момент дверь в гостиную отворилась, и на пороге показался дед с пустой рюмкой в руке. Видимо, какое-то сообщение в газете поразило его настолько, что он решил пропустить еще одну. Вероятнее всего, результаты последних скачек в Эпсоме, непроизвольно отметила про себя Барбара.
— Так о чем ты забыла мне сказать, дочка? — Голос отца вернул ее к действительности.
— Пат звонила вчера и предупредила, что задержится на несколько дней. Рейчел не хочет ее отпускать.
— Странно, — задумчиво протянул отец. — Час назад я говорил с Рейчел, она просила позвать к телефону Патрицию…
Барбара почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног, и опустилась на краешек стула. Дед открыл бар и взял бутылку, но, услышав последние слова Квентона, поставил ее обратно, закрыл дверцу бара, уселся в кресло и спросил:
— А ну-ка, объясните мне, что здесь происходит.
Вопрос повис в воздухе. Барбаре показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она снова услышала голос отца:
— А кому ты звонила в Австралию?
Это было выше ее сил. Разрыдавшись, Барбара вскочила.
— Они должны, должны заплатить за все сполна! — выпалила она и выбежала из комнаты.
1
Джонни увидел ее, возвращаясь домой от бабушки. Девушка стояла посреди церковного кладбища, внимательно рассматривая какой-то надгробный камень. Слегка склонив голову, она, видимо, пыталась разобрать надпись, уже довольно стертую, и копна блестящих, пушистых кудрей почти закрыла ее лицо.
Под ногой мальчика треснул прутик, и незнакомка подняла голову. Джонни разинул рот от изумления и восторга.
— Да, да, такая уж уродилась, — насмешливо протянула девушка, наблюдая, как он обводит ее взглядом снизу доверху, пытаясь оценить рост. — Увы, не всякому нравятся женщины выше ста восьмидесяти сантиметров. Если скажешь, что у тебя сто семьдесят девять, то в ответ обязательно услышишь: «Надо же, как вам повезло!» Но стоит признаться, что у тебя больше ста восьмидесяти, и все начинают считать тебя уродом. В конце концов, ну какая женщина в здравом уме может позволить себе вырасти выше большинства парней? Как ты думаешь?
— А мне вовсе не кажется, что вы такая уж длинная, — отозвался Джонни, глядя ей прямо в глаза и стараясь расправить плечи, чтобы казаться старше и выше ростом.
Ах, какие у нее были глаза! Самые глубокие и синие на свете. Джонни никогда не видел глаз красивее. Правда, и девушки, подобные их обладательнице, тоже раньше ему не встречались.
Несколько секунд она серьезно наблюдала за ним, потом ее губы тронула улыбка, от которой все внутри у Джонни затрепетало.
— Очень мило с твоей стороны, но все же, мне кажется, я знаю, о чем ты на самом деле думаешь… Такой высокой женщине, как я, нелегко найти подходящего кавалера — такого, чтобы смотреть на него снизу вверх, а не наоборот. Может быть, ты и прав, — она вновь одарила его ослепительной улыбкой, — но если тебе знаком…
— Конечно! — поспешно вставил Джонни, тут же ощутив желание подбодрить ее.
В нем росла уверенность: никто не смеет критиковать эту девушку, тем более оспаривать ее совершенство. Даже она сама! В его глазах ясно отразилась мгновенно вспыхнувшая пылкая мальчишеская влюбленность.
Девушка заколебалась, размышляя, как не обидеть милого мальчика, так неожиданно проявившего к ней интерес, и в то же время не отвлечься от своей цели. Лонгрич, возможно, и не входил в обязательный туристический маршрут в отличие от более известного Чарлвилла, но она твердо решила осмотреть этот город как следует. А ей еще не удалось увидеть руины замка и крепостных стен, побывать на соляных разработках, недавно открытых для обозрения туристов, не говоря уже о других городских достопримечательностях. В сущности, пока она лишь бегло осмотрела церковный двор и кладбище.
— У меня есть два кузена, — послышался голос Джонни. — Правда, они не совсем кузены… Они, наверное, троюродные или еще дальше. Только бабушка Вивьен знает точно, кто у нас в семье кем кому приходится. У Майкла рост сто восемьдесят пять, а Нолан еще выше. Есть также Энтони, Питер, Берт и еще Крис, но он довольно старый…
— Вот это да! Ничего себе семейка! — воскликнула девушка.
— Я мог бы представить вам их, — с энтузиазмом предложил Джонни. — Если вы, конечно, тут еще побудете?
— Ну, это зависит… Извини, но я даже не знаю твоего имени. Мы ведь еще не познакомились. Я — Пат, уменьшительное от Патриции, — сообщила она, в душе посетовав, что на самом деле у нее совсем нет времени на подобные церемонии и знакомства.
Но мальчик вел себя так трогательно и так смело… Сейчас ему вряд ли больше одиннадцати. Но лет через пять — десять это будет настоящий динамит. Интересно все же, какие у него кузены.
— Пат… Мне нравится, — сообщил мальчик, и девушка спрятала усмешку. Какое бы имя она сейчас ни назвала, он все равно принял бы его с восторгом — это ясно. — А я Джонни, Джонни Стюарт.
Джонни Стюарт! Неужели? Если это те самые Стюарты, то все меняется. Густые ресницы чуть прикрыли синие глаза.
— Ну что же, Джонни Стюарт, может быть, поищем местечко, где можно перекусить, познакомимся
