подвенечного платья покойной матери Энн. За год до своей смерти бабушка подарила одеяло внучке в день, когда той исполнился двадцать один год. Во всем доме для Энн не было вещи дороже этого подарка. И вот что с ним стало!
В отчаянии девушка смотрела на кровать. По щекам ее катились слезы. В этот момент скрипнула полуотворенная дверь, и Маклейш, виновато стелясь по полу, проскользнул в комнату. Кончики всех четырех лап кота были нежно-голубого цвета, словно их обули в прелестные башмачки. Настороженно озираясь, Маклейш застыл на мгновение. Затем его тело распрямилось, как спущенная тетива лука, и он прыгнул на кровать, издав победный клич:
— Мр-р-мя-а-у-ра-а!
Энн протянула руку, чтобы схватить его за шкирку и сбросить на пол. Но кот выгнул дугой спину, злобно зашипел и, оскалив острые, как иглы, зубы, выпустил когти. Несомненно, далекие предки Маклейша были леопардами или даже саблезубыми тиграми.
Энн отдернула руку. Глаза кота яростно горели, а хвост грозно метался из стороны в сторону. Неожиданно обида и злость, переполнявшие душу Энн, исчезли. Ведь он всего лишь одинокий котенок! Ему было скучно и тоскливо, хотелось развлечься. А она сама хороша: оставила канистру с краской на табуретке и не закрыла двери. Поэтому все так и случилось! Конечно, жалко одеяло. Ведь предполагалось, что оно будет передаваться по наследству из поколения в поколение. Ну что ж теперь делать…
Энн вытерла слезы, смело протянула руку к коту и погладила его:
— Не сердись, маленький! Я сама во всем виновата! Ну, иди ко мне, шалунишка.
«Шалунишка», видимо, понял, что его простили и лизнул руку Энн шершавым языком. Девушка еще раз с грустью посмотрела на растерзанное одеяло. Затем опустила глаза и вдруг увидела валявшуюся у ножки кровати ее любимую розовую блузку, всю заляпанную краской.
— Черт побери! — воскликнула она, не в силах сдержаться. Она снова рассвирепела, но не на кота. Это было бы глупо. Виноват не кот! Виноват Гейбриел Хантер! Ведь ему она доверила дом! А можно ли было это делать? Разве он не показался ей с первого взгляда безответственным и непредсказуемым?! О чем она думала, оставляя его хозяйничать в своем доме? Какая чудовищная глупость! И где сейчас этот человек? Почему он бросил кота одного и куда-то смылся?
Нет, довольно! Как только Гейбриел появится, она потребует, чтобы он убрался куда угодно, прихватив с собой несносного зверя. Но прежде пусть наведет порядок в ее доме!
За спиной Энн послышался шорох. Она обернулась. В дверях стоял Гейбриел. Он смотрел на нее лукавыми глазами и, казалось, вовсе не собирался оправдываться. Странно, но Энн, несмотря на кипевшую в ее груди ярость, почти ненависть к этому человеку, почувствовала необъяснимое волнение. Весь облик Хантера, его лицо, взгляд, фигура — все притягивало к нему девушку. Этому непонятному магнетизму она не могла противиться.
Энн отступила на шаг в глубь комнаты и, наставив указательный палец, как браунинг, на грудь Гейбриела, произнесла инквизиторским тоном:
— Вы… Как вы могли допустить такое? Вы же сами постоянно твердили мне, что этого кота нельзя ни на минуту оставлять без присмотра. Судя по тому, что он здесь успел натворить, вас не было дома в течение нескольких часов! Где вы шлялись, черт побери?!
Насмешливое выражение исчезло с лица Хантера. Он с раздражением посмотрел на девушку и процедил сквозь зубы:
— Вы слишком рано вернулись. Я рассчитывал еще часа на два.
— Что?! — в запальчивости вскричала Энн. — Неужели вам не хватает ума придумать что-нибудь более путное? Или хотя бы извиниться за свое поведение? Может быть, вы боитесь уронить свое достоинство?!
Гейбриел сначала потупил взгляд, но потом резко поднял голову. Прядь темных волос упала ему на лоб. Губы вновь скривились в язвительной усмешке:
— Мне было бы, наверное, легче разговаривать, если бы вы не выглядели так… соблазнительно.
Энн машинально бросила взгляд в висевшее на стене круглое зеркало, а затем, охнув, обхватила себя обеими руками за плечи и бросилась в ванную. Вслед ей раздался громкий хохот Хантера. Энн забыла, что, собираясь переодеться, сняла свитер, — а блузка оказалась растерзанной котом, — и все время разговаривала с Гейбриелом, стоя перед ним в одном лифчике.
Через минуту Энн вышла из ванной в халате, тщательно застегнутом на все пуговицы.
— Простите меня, Гейбриел, — спокойно сказала она. — Я, честное слово, не имела намерений искушать вас. Просто моя любимая блузка стала жертвой этого кота. Как, кстати, и многое другое в этом доме.
— Нет, это вы простите меня, Энн, — совершенно серьезно ответил Гейбриел. — Я так торопился привести все в порядок до вашего прихода, что забыл захлопнуть дверь. Я не успел, но…
— Привести в порядок?! — прервала его Энн. — Да неужели вы не видите, что для этого потребовалась бы целая команда спасателей? Ваш обожаемый кот перевернул здесь все вверх дном!
— Я же попросил прощения! Не беспокойтесь. Все будет приведено в должный вид.
— Вы мне советуете не беспокоиться? Покорнейше вас благодарю! Вся моя жизнь пошла кувырком после того, как вы вторглись в мой дом! Никогда и никому я не доставляла неудобств. Уж не говоря о том, что никому не приносила несчастий. С вами же меня постоянно подстерегают неприятности. И больше я не намерена терпеливо это выносить…
У Энн неожиданно перехватило горло. Она закрыла лицо руками и разразилась рыданиями. Гейбриел подошел к ней и обнял за плечи.
— Успокойтесь, Энн! Я обещал все привести в порядок. Что вы еще от меня хотите?!
Энн подняла голову и ответила сквозь слезы:
— Я хочу, чтобы вы ушли отсюда. Немедленно!
7
Гейбриел несколько мгновений молча смотрел в глаза Энн, затем тихо произнес:
— Хорошо. Я уйду, если вы действительно этого хотите.
— Я хочу только одного, — вытирая слезы, проговорила Энн, стараясь, чтобы голос ее звучал твердо. — Я хочу, чтобы моя жизнь снова вошла в обычную колею. Я хочу без помех заниматься своим маленьким, но любимым делом. Наконец, я хочу взять из санатория отца и привезти сюда. И еще я хочу, чтобы вы ушли отсюда. И… и унесли отсюда этого злобного дьявола!
Как бы почувствовав, что ссора разгорелась из-за него, Маклейш, решив не отступать, снова принялся терзать злосчастное одеяло.
— Брысь! — не своим голосом закричала Энн. — Вон отсюда, мерзавец!
Испугавшись крика, кот одним прыжком перескочил с кровати на неустойчивый туалетный столик, стоявший в углу. Столик закачался, и Маклейш, стараясь удержаться, выгнул спину и принялся балансировать среди многочисленных флаконов. Парфюмерные принадлежности были приобретены Энн в лучшие времена в антикварной лавке и представляли собой немалую ценность. Увидев, что им угрожает гибель, она бросилась к столику одновременно с Гейбриелом. Энн попыталась схватить кота за шкирку, но неожиданно потеряла равновесие и очутилась на полу, сбив с ног и Хантера. При падении она ударилась локтем об острый угол столика и громко вскрикнула от боли.
— Энн, вы ушиблись? — с тревогой спросил Гейбриел. Он встал на колени и склонился над девушкой. — Что с вами? Почему вы молчите?
Энн тихо застонала. Она не только ушибла локоть, но и подвернула ногу.
— Очень больно… Вот здесь… У лодыжки. Боюсь, что я сломала ногу.
Гейбриел протянул руку и осторожно ощупал ногу девушки.
— Где больно? Здесь?
— Нет, чуть выше.
— Здесь?
