- И с чего бы ты бы начал?
Его живот был напряжен до боли. Он опустил голову, чтобы начать с ее губ. Полные и мягкие, горячие и влажные. Он наслаждался ими, пока они оба не начали дрожать. Он скользнул языком по впадинке на ее горле, где под кожей быстро бился пульс. Потом спустился ниже, медленно, пока не добрался до изящной, ароматной груди. Она застонала, когда он поймал ее сосок зубами и легонько потянул.
Она утопала в безумном удовольствии, в абсолютном блаженстве принадлежности и обладания. Она полностью открылась ему, этому ненасытному рту, этим требовательным рукам. Когда он перевернул ее, она легко взлетела, выпустив горячее дыхание, и снова упала вниз, чтобы прижаться к нему еще ближе.
Она посмотрела на него в слабом свете, поступающем из коридора, и ее сердце подскочило - такая напряженность сквозила в его ответном взгляде. Любовь и восторг токовым ударом прошли через нее. Это был ответ, ответ как минимум на один вопрос.
Он был предназначен ей. Она прижалась к нему всем телом в неком головокружительном ликовании.
Их губы вновь встретились в глубоком, вызывающем трепет поцелуе, который заставил его сердце перевернуться в груди.
От нее исходил манящий аромат тайны и соблазна. Ее быстрое, порывистое дыхание проникало в него маленькими серебряными кинжалами. Он хотел полностью погрузиться в нее и остаться так, пока мир не рухнет вокруг них. И пока ее руки путешествовали по его телу, исследуя каждый дюйм, пока эти мягкие звуки одобрения мурлыкали в ее горле, он задавался вопросом, а существует ли еще окружающий мир?
Она провела ногтями по его животу, заставив его дрожать от сумасшедшего, животного желания.
- Я хочу тебя. Скажи мне, что хочешь меня.
- Хочу. Я хочу тебя. - Их губы вновь встретились. - Мэлори. С первой минуты.
Ее губы изогнулись, не отрываясь от его рта.
- Я знаю. - Улыбнулась она. - Сейчас.
Он напрягся, капля здравого смысла просочилась сквозь безумие страсти.
- Ох, Черт. Презерватив. Бумажник. Брюки. Где мои брюки?
- Ммм. Все в порядке. - Она перекатилась под ним, оперлась на его плечо, и открыла ящик ночной тумбочки. - Презерватив. Ящик. Тумбочка.
- Я упоминал, что обожаю практичных, подготовленных женщин?
- Почему бы мне не помочь тебе с этим?
Ему пришлось сжать руки в кулаки, вцепившись в край простыни, чтобы не взлететь к потолку.
У этой женщины шаловливые руки, подумал он и глухо застонал.
Великолепные, шаловливые ручки.
Она поднялась над ним, отбросила назад волосы. И улыбнулась.
- Сейчас. - Сказала она.
Он стремительно опрокинул ее на спину и соединил их тела в одно целое.
- Сейчас, - повторил он и вошел еще глубже.
Он увидел мгновенный шок, промелькнувший на ее лице, почувствовал трепет ее тела. Они дрожали, каждый на грани собственных чувственных ощущений.
Не отрывая от него взгляда, она начала двигаться. Подъем, падение, так плавно, так текуче, как скольжение в шелке. Ее имя эхом звучало в его голове, как песня, или молитва. Он цеплялся за это эхо, цеплялся за тончайшую ниточку контроля, теряя последнюю связь с реальностью.
Она падала. О, Боже, какое потрясающее ощущение. Потерять себя, и собрать вновь. Ее разум затуманился.
И с последним плавным вздохом, она понеслась к финальной вершине. Крепко сжимая его в своих объятиях, она забрала его с собой.
Он не хотел думать. Размышления в данных обстоятельствах не принесут никакой пользы. Для них обоих будет гораздо лучше, если он сохранит свою голову абсолютно пустой и просто получит удовольствие от исключительного ощущения мягкого, сексуального женского тела под собой.
Если он не будет думать, может, у него получится удержать ее в таком положении достаточно долго, чтобы любить ее снова. И тогда будет еще один период полного отсутствия мыслей.
Кто знает, как долго можно так продолжать? Возможно, бесконечно.
Когда она пошевелилась под ним, лениво потягиваясь, эта мысль показалась ему очень даже правдоподобной.
- Я хочу воды. - Она погладила рукой по его спине. - Ты не хочешь пить?
- Нет, если это означает движение в следующие пять или десять минут.
Она легонько ущипнула его пониже спины.
- Я хочу пить. Так что тебе придется сдвинуться.
- Ладно. - Но он зарылся в ее волосы еще на мгновение. - Я принесу.
- Не беспокойся. - Она слегка подтолкнула его и поерзала, чтоб выбраться из-под его тела. - Я сама.
Она задержалась у шкафа по пути наружу, и он уловил проблеск чего-то тонкого и шелковистого, накидываемого на это потрясающее тело, прежде чем она вышла за дверь.
Может, я сплю. Может, это просто фантазии, и на самом деле я нахожусь в моей кровати, а Мо храпит на полу.
А может и нет.
Он сел, потер руками лицо. И, к сожалению, начал думать. Он пришел сюда, потому что он был потрясен, перепуган и абсолютно сконфужен сценой, которая имела место в его офисе этим утром.
А теперь он сидит в ее постели, голый, и у них только что был невероятный секс. Когда она была пьяна. Ну, может, не пьяна, но и не совсем трезвая.
Ему следует уйти. Он должен собрать всю силу духа, чтобы уйти от обнаженной, великолепной женщины, когда сдержанность этой обнаженной, великолепной женщины улетучилась под воздействием алкоголя.
И кто он после этого, святой?
Когда она вернулась, одетая лишь в короткий красный халатик, он хмуро посмотрел на нее.
- Я просто человек. Я мужчина.
- Да. Полагаю, это мы выяснили. - Она села на край постели и протянула ему стакан с водой.
- Ты была голая. - Он взял стакан и сделал большой глоток. - Ты сводила меня с ума.
Она вздернула подбородок.
- И?…
- Если ты сожалеешь об этом…
- Почему я должна сожалеть? - Она забрала стакан и допила те скудные капли, что он оставил. - Я хотела тебя, и я тебя получила. Я выпила, Флинн, но я знала, что делаю.
- Тогда ладно. Ладно. Просто то, что ты сказала этим утром…
- Что я влюблена в тебя? - Она поставила стакан на поднос, стоящий на тумбочке. - Я влюблена в тебя.
Эмоции пронеслись в его голове слишком быстро и яростно, чтобы можно было их расшифровать. Но в совокупности они сложились в абсолютный страх, от которого бросало в пот.
- Мэлори. - Она просто продолжила изучать его с молчаливым терпением, и страх тонкой струйкой просочился в его горло. - Слушай, я не хочу причинить тебе боль.
- Тогда не причиняй. - Она слегка сжала его руку. - На самом деле, ты должен больше волноваться о себе, а не обо мне.
- Да?
- Да. Я люблю тебя, а значит хочу, чтобы ты тоже меня любил. Я не всегда получаю желаемое, но обычно стараюсь найти способ. И на самом деле почти всегда я его нахожу. Итак, следуя дальше этой логике, ты закончишь тем, что влюбишься в меня. А так как мысль об этом тебя пугает, у тебя больше причин для беспокойства о себе, чем обо мне.
