Сердце у Гейл на мгновение замерло. Симона! Вот это идея! Было бы отлично, если б она могла у них остановиться.
Девушка не получала никаких вестей от своей подруги с тех пор, как началась война. Возможно, из-за войны они переехали в деревню, но можно было бы послать им телеграмму. Англичанам было разрешено пересекать Ла-Манш, если они ехали во Францию к друзьям или родственникам.
Уже через сутки Гейл знала, где находилась ее подруга со своей семьей. Они остались в Париже. И Симона пришла в восторг, узнав, что Гейл собирается к ним приехать. Андре уже был на фронте, но в самое ближайшее время собирался в отпуск. Поэтому они опять встретятся все вместе.
Ночью Гейл так и не смогла заснуть. Могло ли быть что-нибудь лучше, чем встреча с Яном в Париже? С Симоной, с Андре…
На следующий день девушка послала телеграмму Яну, в которой сообщала дату своего приезда. Еще она написала, где именно собирается остановиться.
Он ответил, что уже ждет ее.
И Гейл начала готовиться к отъезду. В свободные от работы часы она ходила по магазинам и покупала одежду. Ей не хотелось больше носить те платья, в которых она ходила, будучи женой Билла.
Наконец наступил день ее отъезда. В этом году выдалась необыкновенно суровая зима. Самая холодная за последние двадцать пять лет. Но в тот день, когда уезжала Гейл, вдруг выглянуло солнце и стало немного теплее. Это было словно обещанием того, что скоро на смену ледяным ветрам и снегу придет весна.
Девушка и молодой человек договорились встретиться дома у Симоны, так как Ян не знал, когда точно прибывает его поезд в Париж.
В полдень из парижского такси вышел стройный молодой шотландец в военной форме и направился к старинному дому на бульваре Саше.
Симона была на работе. Гейл стояла у окна и вдруг увидела знакомую высокую фигуру, направлявшуюся к подъезду. Ее сердце часто-часто забилось, и девушка вдруг почувствовала, что не может дышать. Когда раздался звонок в дверь, она бросила тревожный взгляд на свое отражение в зеркале. Все в порядке? Понравится ли ему ее новое платье? Не будет ли он разочарован?
В зеркале мелькнула стройная девушка с восторженной улыбкой и блестящими от счастья глазами, точно такая же, какой ее впервые увидел Ян. Никто бы никогда в жизни не подумал, что она уже успела выйти замуж и овдоветь.
Через минуту дверь открылась, и старый слуга, живший здесь уже много лет, доложил:
— Монсеньор капитан Далмиер.
Слуга вышел, и они остались одни. Ян стоял и смотрел на Гейл, а она на него. Никто не произнес ни слова.
Затем молодой человек снял перчатки, с плеча — сумку с противогазом, положил все это на стул и протянул к Гейл руки.
— Дорогая! Дорогая! Дорогая! — хрипло повторил он несколько раз.
Она не ответила. Вместо этого подбежала к Яну и, дрожа всем телом, прижалась к его груди. Его руки крепко обхватили ее. Ян поцеловал девушку сначала в лоб, а затем в губы. Наконец они вместе. Они забудут все те страшные дни, что им пришлось пережить.
Она могла только снова и снова произносить его имя, а ее руки гладили его темные волосы.
— Ян! Мой дорогой, мой дорогой! Мой бесценный! Любимый! Ян!
— Боже, ты наконец со мной. Как я ждал…
— Как мне хорошо, — тихо сказала она.
— И мне тоже, мой ангел! Мне очень хорошо с тобой.
Он выглядел по-настоящему счастливым. И немного похожим на мальчишку. В нем было столько жизни! Когда они впервые встретились, между ними лежало так много преград, казавшихся непреодолимыми. Они прислушались к разуму, но узнали лишь страдание и сожаление. Но теперь, теперь все трудности позади. Надо только немного подождать, и они всегда будут вместе.
Он снял свою шинель, ремень и присел вместе с Гейл на французский диван с шелковой обивкой и множеством маленьких подушек. Старый Жак принес им шерри и печенье. В течение следующего часа никто их не тревожил, и они просто сидели и смотрели друг на друга. Ян держал ее руку в своей. Они говорили, обменивались новостями и строили планы. Шерри с печеньем остались нетронутыми.
— Я хочу только целовать и целовать тебя, моя дорогая, — улыбнулся он.
— Не возражаю, — рассмеялась она в ответ.
Никто из них не вспоминал прошлое. Не хотелось чем-то омрачать эту радостную встречу.
— Когда мы поженимся, то обязательно поедем в Лох-Касл. А когда война закончится, мы сможем остаться там навсегда. Это будет наш дом.
— Я люблю его так же, как и ты, — мягко проговорила она.
Он посмотрел ей в глаза и вздохнул:
— Теперь ты будешь самой счастливой. Я сделаю для этого все, что в моих силах. — Ян поднес руки Гейл к своим губам и поцеловал каждый ее палец, а затем ладони. Затем медленно проговорил: — Ты удивительная, Гейл. И очень красивая. А такой, как сейчас, я не видел тебя никогда.
— Это потому, что я очень счастлива.
— Как приятно это слышать. Словно мы опять в Фонтенбло. Мне бы хотелось взять тебя на руки и снова унести в лес. Я так часто вспоминаю эти минуты.
— Я тоже, дорогой.
— Мы снова сможем это повторить. У меня скоро отпуск.
Внезапно, словно что-то вспомнив, он опустил руку в карман рубашки и извлек оттуда маленькую коробочку.
— Догадываешься, что там? — улыбнулся Ян.
Она затаила дыхание и посмотрела на молодого человека:
— Похоже, это… кольцо…
— Ты не ошиблась. Оно старинное, и поэтому я боюсь, что будет велико для твоего изящного пальчика. Но, возможно, оно тебе понравится. Будем считать, что мы помолвлены. Ты не против?
Они засмеялись. Эти слова так забавно прозвучали в устах Яна. Смешно и приятно.
Ян надел Гейл на палец кольцо с голубой эмалью и марказитом и сказал:
— У меня много фамильных драгоценностей, дорогая. И они все твои. Мы найдем что-нибудь получше для тебя в Париже во время моего отпуска. Я привез это кольцо, потому что мне самому оно очень понравилось.
— Оно очень красивое, — сказала девушка и вытянула руку вперед, чтобы издали полюбоваться на украшение.
Ян снова посмотрел на Гейл и тихо проговорил:
— Именно об этом мечтает каждый мужчина. Вот о такой теплой и уютной комнате, камине и любимой женщине, которая его ждет. Как я счастлив!
Затем они обнялись и сидели некоторое время так, почти не шевелясь. Она закрыла глаза и положила голову ему на плечо.
ИЗ ДНЕВНИКА ГЕЙЛ
«Не знаю, что заставило меня начать писать еще один дневник. Это сейчас не в моде. Многие люди считают такое занятие старомодным и ненужным. Но мне почему-то очень нравится писать. Записывать все, что я чувствовала и делала. Особенное удовольствие получаешь тогда, когда в жизни происходит что- то удивительное, радостное, необыкновенное. Потом, спустя годы, будет очень приятно все снова перечитать, прочувствовать каждую минуту, каждый эпизод своей жизни.
Возможно, я решила это сделать в память о том дневнике, который так безжалостно сожгла накануне свадьбы с бедным Биллом. Жаль, что я с ним так поступила. Ведь сейчас я могла бы прочесть его и снова ощутить ту смесь боли и экстаза, которую испытала, познакомившись с Яном. Там, на тех страницах, кое- где строчки расплылись от моих слез.
