было картин. Через открытую дверь она увидела в пустой гостиной дядю, восхищенно осматривавшего хрустальные светильники. В библиотеке она заметила старый стол Джулиана, слишком большой для переноски, и большой книжный шкаф с пустыми полками.
Джулиан и сам чувствовал себя неуютно.
— Кажется, здесь прохладно, — пробормотал он.
— Да, здесь холодно, и мне здесь страшно не нравится, — ответила она сдавленным голосом. — Я желала бы никогда не появляться здесь!
Он почувствовал, как неровно забилось его сердце.
— Мин… — начал он почти умоляюще.
Но она не слушала. Вдруг ее глаза наполнились слезами. Здесь ее одолела тоска, с которой не могли тягаться никакие счастливые воспоминания. Она видела только дух Клодии, чей портрет висел прежде в гостиной, Клодии с ее змеиной улыбкой. Мин, не глядя на Джулиана, вошла в гостиную.
— Дядя Альберт, я хочу домой, — сказала она, чуть задыхаясь.
Он повернулся к ней, очень довольный, не замечая никаких перемен в отношениях между Мин и Джулианом.
— Ну, замечательный же дом! — сказал Спрингер. — И что за гостиная! Я думаю, Мин, ты сделала удачную покупку, такой славный дом — тебе на всю оставшуюся жизнь, моя девочка!
Тут он осекся, поняв, что в волнении выболтал секрет. Он виновато замолчал. Стало удивительно тихо. Мистер Спрингер не думал, что тут было особое преступление: Джулиан все равно узнал бы это завтра. Но Мин смертельно побледнела, и Джулиан стоял как громом пораженный.
Дядя Альберт кашлянул.
— Ну вот, — сказал он грустно, — я свалял дурака! Это был маленький секрет Мин до получения вами контракта. Но думаю, теперь это не так страшно. Я думаю, вам было бы даже приятно, что моя девочка будет здесь жить, а?
Джулиан потерял дар речи. Каким же дураком он был! Ему следовало бы самому догадаться, что таинственные покупатели — Мин и ее дядя! Маленькая Мин тайно готовила эту сделку, желая жить в его старом доме. Забавно: Мин, новая хозяйка, будет жить в шаге от него. Но он знал, что скажет Клодия, узнав об этом, и что скажут люди: Джулиан живет как швейцар во владении своей бывшей воспитанницы.
Дядя Альберт понял, что сильно испортил дело. Он хотел заговорить, но Мин опередила его.
— О, конечно, — сказала она высоким голосом, повернувшись к Джулиану, — он может узнать это. Прежде я так любила это место, что хотела завладеть им навсегда. Я готовила сюрприз для вас, Джулиан, надеялась, что приятный. Но я была не права. Вы не хотите, чтобы я жила рядом с вами. Вы предпочли бы здесь другого… совершенно чужого человека. Но еще не поздно. Никто из нас не подписал контракт. Мы можем уничтожить его. И сделаем это завтра утром.
Глава 17
Это было второе потрясение для Джулиана. Только что он узнал, что дядя Мин стоит за покупкой дома, а теперь Мин так расстроилась, что хочет расторгнуть контракт. Он не мог найти слов и просто с минуту глядел на нее. Никогда он не чувствовал большей потери. Хотел ли он, чтобы она стала здесь хозяйкой? Несомненно. Никого он так не хотел бы видеть в любимом доме хранительницей оставшихся сокровищ, как Мин, которую он так любил. А как он ее любил, он, кажется, понял только сейчас. Сейчас, когда он мог потерять даже ее дружбу и доверие. Молча смотрел он на ее лицо, на котором сердито поблескивали голубые миндалевидные глаза. Ее всю трясло. У него появилось ужасное чувство, что она уже не любит, а ненавидит его.
А в эту минуту Мин действительно чувствовала, что почти ненавидит Джулиана за его упорную гордыню, его нежелание считаться с ее огромным чувством. Большая любовь сродни ненависти, и иногда бывает достаточно пустяка, чтобы граница между ними была перейдена.
Заговорил мистер Спрингер. Он был искренне огорчен, что нечаянно вызвал кризис.
— Ээ… Не думаешь ли ты, дорогая, что нам следует вместе обсудить это, не принимая поспешных решений? Я уверен, мистер Беррисфорд вовсе не желает, чтобы ты отказывалась от контракта.
Джулиан, огорченный и смущенный, ухватился за это:
— Нет, нет… конечно, не хочу!
Мин повернулась к нему, как маленькая тигрица, щеки были пунцовые, глаза сверкали.
— О, конечно да! Для вас было неприятным сюрпризом, что мой дядя купил дом. Вы сегодня злитесь целый день. Я думаю, вы узнали о покупателе заранее и хотели отделаться от меня.
— Мин! — вскричал Джулиан. — Это неправда!
Но у Мин был один из ее редких приступов гнева, которые бывают бурными у застенчивых людей.
— Нет, правда. Но мне плевать. Мне все равно, хотите вы, чтобы я здесь жила, или нет… Идиотизмом было даже думать об этом. Чем скорее я окажусь за сотни миль от вас, тем лучше. Вы можете снова продавать свой дом. Желаю удачи.
Она повернулась и зашагала к дверям. Фрисби, лежавший поблизости и непонимающе переводивший взгляд с хозяина на девушку, беспокойно встал, сделал несколько шагов к Мин, потом остановился и оглянулся на хозяина. Он понятия не имел, о чем это говорят люди, но инстинктом почуял неладное. И о нем все забыли. Что случилось?
Джулиан чувствовал стремительно нараставшую депрессию. Он теперь понимал, каким дураком был, что позволил злобному письму Клодии помешать тому, что связывало его с этой девушкой, единственной для него во всем мире.
— Мин, — просительно сказал он, делая шаг к ней.
Она обернулась, все еще полная гнева, смешанного с тоской и разочарованием:
— Не надо извиняться или пытаться объясниться. Я начинаю понимать, что я сейчас такая же помеха для вас, как год назад. Я была идиоткой, решив вернуться. Но не беспокойтесь, я уезжаю за границу.
Страшное чувство потери вновь встало перед Джулианом Беррисфордом. Он побледнел:
— Мин, ради Бога!..
— Дядя Альберт, — не слушая, сказала она, — сейчас же отвезите меня домой.
Тот побрел за племянницей. Джулиан остановил его:
— Я ужасно сожалею обо всем этом, мистер Спрингер. Я хотел бы, чтобы Мин жила здесь, клянусь. Убедите ее в этом. Я вовсе не хотел ее обидеть. Это очень сложно, сейчас не время и не место объяснять, но я не могу допустить, чтобы меня считали охотником за деньгами. Потому я и не делал ей предложения. Но хотел. Это я здесь потерпел поражение, а не она… О черт!
Альберт Спрингер, глядя на его изможденное лицо, на лоб, покрывшийся потом, понял, что человек этот обнажил перед ним свою тайную боль. Он вдруг понял это и одобрил этого человека: он и сам бы не хотел, чтобы на Мин женились из-за денег. Через открытую дверь он видел, как Мин удалялась от дома. Он положил руку Джулиану на плечо:
— Я, кажется, понял вас, молодой человек. Я поговорю с ней. Сейчас-то лучше вернуться в город. Она вся в мать: в таком настроении с ней ничего не поделаешь. Но позже она успокоится и пожалеет об этом.
Джулиан усмехнулся, подозвал собаку и вышел вместе с пожилым человеком из дома, заперев дверь. Он был в страшно подавленном состоянии.
— Не думал, что маленькая Мин может быть так темпераментна, — сказал он с жалким подобием улыбки. Даже в ярости Мин была хороша.
— Тут недоразумение, — пробормотал дядя Альберт, — она ведь любит вас. Слишком много гордыни у вас обоих. Это несчастье для вас. Я поговорю с ней и утром позвоню вам на работу. Ничего не предпринимайте с контрактом. Считайте, что я все равно покупаю имение, будет она тут жить или нет. Прекрасное место!
Сказав еще несколько ободряющих слов Джулиану, он, насколько мог быстро, пошел вслед за
