Филипп Бедфорд Робинсон
МАСКА СВИРЕПОГО МАНДАРИНА
(Фарс ужасов)
В романе отсутствуют откровенные сцены, насилие и жестокость. Единственный акт декапитации производится с обоюдного согласия сторон, самым гуманным и благопристойным способом.
Образованность только изъян
В чистоте невинности ей места нет.
Сквозь страх облитых светом коридоров
Где эхо смерть вещает каждый шаг,
Проходят дверь за тихой мрачной дверью
Крадутся в свой покой, где не достанет враг
…и никого из Смертных так не бойся
как Лучника из Кучинга
или Свирепого Мандарина…
Часть 1
ЛЖЕ-ФОРМУЛОЙ ЧЕРНЕЕТ БЕССТЫДНО ГОЛАЯ СТЕНА
Глава 1. «Он упал сам, или…?»
Осенний вечер.
Волшебство остановившегося мгновения там, где сиротливая дорога огибает высокий берег.
Стройная бело-бетонная колонна уличного фонаря и изъязвленные морщинами стволы сосен, рядами уходящие в темноту: там кончается земля и угадывается невидимая нам вода…
А под светом фонаря усеянный оспинками пыли воздух, плотный как айсберг, дрейфует по морю сосновых иголок.
Омертвелая неподвижность пейзажа.
Безжизненные силуэты стальных перил, бетонных столбов уличных фонарей; застывшие здания, застывшие деревья, застывшие поля и застывшая (невидимая нам) вода.
Тишина: ее отмеряет слабый, затерянный в пространстве и времени звон церковных колоколов.
Но теперь ее уже отмеряют чьи-то шаги.
Мы видим человека.
Он идет домой.
В его рассудке таятся замыслы: тайные как невидимые нам воды, непостижимые, как сосновые иглы, что посверкивают в пронзительно-оранжевом озере света.
Код повернул ключ и открыл дверь. Зажег верхний свет, вошел, бросил коробок спичек рядом с газовой плитой. Положил свой портфель на кровать, засунул перчатки в карманы пальто — или, как предпочел бы выразиться Объект, убрал светло-коричневые перчатки из хорошей кожи в карманы добротного твидового пальто-реглан (узор зубчиками, выбрано со вкусом, сразу придает солидности), — и повесил верхнюю одежду на вешалку.
С этой секунды человека, открывшего дверь, не стало, его временно, до нового выхода в свет, оставили в прихожей вместе с пальто-реглан.
Все, что он делал потом, двигаясь с удивительной для такого массивного мужчины легкостью, демонстрировало доведенную до автоматизма выверенность повседневного домохозяйственного ритуала.
Он открыл настенный шкафчик, выбрал две консервные банки из теснящегося на полках изобилия: свинину с бобами и «Миланский ризотто».
Чиркнул спичкой, зажег газ, повернулся к раковине и наполнил кастрюлю водой.
Потом пронзил жестяные крышки разделочным ножом (какая таинственная традиция, идущая от средневековых номиналистов, вложила в руки средней домохозяйки столько предметов с многозначными именами, подумал он), опустил дырявые банки в кастрюлю, поставил ее на огонь.
Все это делалось при полной тишине, которую нарушало лишь легкое шипение газа и постукивание дождевых капель по стеклу окна. Но теперь, словно отмечая конец обязательного бытового ритуала и начало отдыха, он включил радио, покрутил настройку, пока не услышал монументальную музыкальную композицию в исполнении какого — то европейского симфонического оркестра. Несколько мгновений добросовестно прислушивался, потом подытожил свои впечатления негромким гортанным: «Фээр — клээр — те НАХХХТ!». Собственная находчивость, кажется, привела его в самое благодушное настроение: избавляясь от галстука и обуви, он мурлыкал, эксцентричным контрапунктом врываясь в такт музыки. «Мучай меня, му-учь — в муч-и-и-ительный миг, — напевал он со счастливым блеском в глазах, вытаскивая из портфеля бутылку французского коньяка, — самой мерзкой мукой из всех, что мо-о-о-гут быть!»
«Зверствуй со мной яростно, — продолжил он, вытаскивая пробку, — страшно, безжалостно…» — налил ровно отмеренную «на два пальца» дозу напитка в стакан, добавил содовой из сифона, стоявшего на туалетном столике. «Там та-там та-там та-та-та там та-та та-там!»
Одним глотком осушил стакан, умиротворенно вздохнул, приготовил вторую порцию и поставил на тумбочку рядом с кроватью. Посмотрел на этикетку, украшавшую бутылку: «Продукт Cognac Otard S. A. Изготовлено в Shateau de Cognac: подлинное качество… Отвечает… соответствует… признан…» Исчерпывающе, просто исчерпывающе. Что еще нужно для счастья?
Закурил сигарету, — кинг-сайз, непременно отметил бы Объект, — и повалился на кровать. Он разглядывал потолок, прислушиваясь к деловитому бульканью кипящей воды. Для разнообразия перекатил
