Стихи

Брызнут фейерверком жёлтые дымы…
Разжиревшим веком будем править мы!
Мы! — и не пытавшиеся.
Мы! — и не пытающиеся.
Мы! — млекопитающие.
И млеконапитавшиеся.

6. Снова несколько слов от автора

По стебелёчку вверх и вверх
ползёт травяная вошь…
Зачем живёшь, человек, —
если так живёшь?..

Представь, что атомный кошмар
двоится и дрожит.
Земля пуста, как твой карман.
А ты, допустим, жив.
Удачлив, будто царь царей.
Как финн, невозмутим.
Ты выжил. Вышел. Уцелел.
На всей Земле — один.
Один среди песков и льдин, —
куда б ни заходил:
идёшь — один.
Заснёшь — один.
Печалишься — один.
На этой лучшей из планет,
разорванной, как нерв,
законов — нет,
знакомых — нет
и незнакомых — нет.
Нет на Земле на все края,
на длинные года
ни захудалого кота,
ни пса, ни воробья.
Всё выметено. Всё мертво.
От сквозняков храпя,
пустые станции метро
ждут одного тебя.
И этот мир не обратим,
никем не обратим.
Идёшь — один.
Поёшь — один.
И видишь сны — один.
Ты сам — на шесть материков, —
в дожди, в жару, в снега, —
на все моря без берегов,
на пароходы без гудков,
на телефоны без звонков.
(И даже нет врага.)
Ты сам — на двадцать первый век…
'Не надо!! Чур-чура!!.'
Зачем кричишь, о человек?
Ведь ты молчал вчера.

7. Пример для подражания

Мы тоже для кого-то были будущими.
Грядущими. Идущими на смену.
Решительной эпохою разбуженные
для славы и любви. Для слёз и смеха…

Мы тоже будем прошлыми. Давнишними.
Несбыточными, как ушедший поезд.
Подёрнутыми дымкой. В меру — книжными.
И с этим, к сожаленью, не поспоришь…

Хочу понять без позы и без паники,
случайности не называя глупыми, —
как после смерти рядовые бабники
становятся 'большими жизнелюбами'!
Послушайте! С ума сошли вы, что ли?!
'Биограф' усмехается нелепо
и говорит, задёргивая шторы:
— А это проще всем известной репы.
Кричать и волноваться нет резона…
Политикою высшею ужалены,
мы, если хочешь, из твоей персоны
сообразим 'пример для подражанья'…
Итак, начнём: ты был хорошим сыном.
Зачитывался книжками о войнах.
Завидовал решительным и сильным.
Любил кино, повидло и животных…