для того, чтобы удить. По правде сказать, мне просто жаль вытаскивать их из воды в такую погоду… '
Из всех вчерашних слушателей в знакомой нам группе воскресной школы, Тип был, конечно, самый невнимательный на вид. Но, между тем, он не пропустил ни одного слова. Теперь, лежа под большим тенистым деревом и глядя на воду, он мысленно повторял: '… не будет палить их солнце и никакой зной…'
'Это было бы неплохо, — рассуждал он, поудобнее устраиваясь. — И вообще, история про этого мальчика мне понравилась. Он ничем не отличался от нас — его отец был пьяницей, и жили они очень бедно… А как он переменился с тех пор, как господин с ним поговорил! Теперь он — пастор… Все его любят… Я хочу, чтобы про меня тоже говорили:
'Тип Леви — самый лучший мальчик в городе!' Однако не думаю, чтобы это было возможно. Все так привыкли считать меня негодным, ленивым и ни к чему неспособным. И все-таки, я хочу измениться!'
Тип повернулся на спину и продолжал размышлять, глядя в синее небо. Первый раз в жизни его занимали серьезные мысли. Он медленно поднялся и направился к школе со смутным чувством, что с ним что-то происходит, он как будто вступает на новый, неизвестный путь. Что ему делать дальше, он не знал, но рассказ, услышанный накануне, запечатлелся в его сердце. Мысли его были несвязные, однако семя, упавшее на добрую почву, дало росток.
Глава 3
В самом начале улицы, где жил Тип, стоял большой белый дом, который все считали лучшим в городе. Тип разделял общее мнение и часто останавливался перед его оградой, чтобы полюбоваться красивым садом и фонтаном. Несмотря на свой буйный нрав, Тип в глубине души очень любил все красивое. Ему так хотелось когда-нибудь вблизи увидеть этот прелестный фонтан!
Это было четвертого июля, в день большого народного праздника. С семи часов утра Тип был уже на ногах, чтобы не пропустить никакого мероприятия из общественного веселья.
К десяти часам на городской площади стало многолюдно и шумно. Взрослые и дети, смешавшись в одной толпе, наблюдали за скачками. Преодолевая различные препятствия, все в мыле, лошади проносились мимо, доставляя удовольствие зрителям. Немного в стороне продавалось мороженое и разные лакомства. Еще дальше — поскрипывали карусели для самых маленьких. Все было к услугам гуляющих.
И только у Типа скоро пропало настроение: он растратил все деньги, а надежды на новую добычу не было. Он еще ничего не ел и знал, что дома в это время завтрака ему не достанется. К тому же Тип потерял в толпе своих товарищей и теперь, сидя на старой бочке вдали от веселящейся толпы, грустно размышлял о том, что ему дальше делать. Да, праздник, которого он с нетерпением ждал, оказался совсем неудачным.
Наконец Тип спрыгнул со своего 'трона' и, засунув руки в карманы, насвистывая какую — то песенку, отправился искать новых приключений. Свернув с главной улицы, он вдруг увидел господина Минтурна, владельца белого прекрасного дома. Он нес множество разных пакетов и кульков, задумчиво глядя перед собой. К великому изумлению Типа, господин Минтурн вдруг остановился и, внимательно посмотрев на него, спросил:
— Как зовут твоего отца?
— Джон Леви.
— А где вы живете?
— На том берегу пруда, у мельницы.
— А-а — а, так твой отец плотник? Помню, помню… Как тебя зовут?
— Тип.
— Тип? Какое смешное имя! Разве у тебя другого нет?
— Может быть и есть, да его никто не знает. Меня, кажется, окрестили Эдуардом, но я не привык к этому имени.
— Что ты будешь делать сегодня вечером?
— Не знаю. Может быть, пойду гулять по городу…
— Если хочешь, приходи ко мне в сад, когда стемнеет. Там будет фейерверк, пение прекрасных песен, и еще кое- что, потом увидишь.
Тип не был застенчив. Он почти никогда не смущался, но от такого неожиданного приглашения сердце его почти перестало биться.
'Правильно ли я понял? Неужели господин Минтурн на самом деле приглашает меня в сад? Значит, можно будет подойти к фонтану так близко, что брызги будут падать прямо в лицо?!' Типу хотелось запрыгать от радости, но слова господина Минтурна остановили его.
— Ну, ты придешь?
Может быть, первый раз в жизни Тип растерялся. В нерешительности он ответил:
— Я… я… не знаю… Мне нечего одеть… — А в чем же ты теперь? Разве это не одежда?
— Это называется лохмотьями, — хитро блеснув глазами, ответил Тип с присущей ему уверенностью и лукавством.
Господин Минтурн засмеялся и, бросив взгляд на неопрятную фигурку мальчика, заметил:
— Название довольно подходящее. Я думаю, что у тебя есть дома вода, не правда ли?
— Сколько угодно…
— Ну так окуни в нее свою голову. Таким образом, ты явишься ко мне, по крайней мере, с чистым лицом. Я обещаю тебе, что скучно не будет!
С этими словами господин Минтурн, который, видимо, очень спешил, направился к своему дому. Обернувшись еще раз, он крикнул:
— Если ты знаешь мальчиков, подобных тебе, то приведи их! Пригласи всех мальчиков и девочек, которым сегодня негде праздновать!
— Ого! — воскликнул Тип. — Вот удача! Фейерверк на даче Минтурна, рядом с фонтаном… Меня не надо упрашивать несколько раз! Он сказал, что я могу привести кого хочу… Тогда я позову Боба Тернера: его куртка, как и моя, тоже оборвана. Мы будем как раз на пару… Вот это счастье мне выпало!..
Тип, хлопнув в ладоши, пронзительно свистнул и закричал на всю улицу:
— Ура — а — а!..
Вечером прекрасный парк господина Минтурна наполнился гостями, совсем непохожими на тех, которых он обыкновенно видел. Богатые и бедные дети соединились в одну счастливую семью. Когда огненные звезды всех цветов взлетали вверх или целый сноп света озарял фонтан — общие крики радости оглашали воздух. Восторгу не было границ…
Как и все хорошее, так и этот вечер незаметно подошел к концу. Последний великолепный букет из ракет торжественно закончил праздник. Затем господин Минтурн объявил:
— Дети! Господин Гольбрук желает сказать несколько слов. Послушаем его, а после этого споем один гимн и разойдемся.
Господин Гольбрук был пастором. Большинство детей знали его и потому с удовольствием приготовились слушать. Тип же не разделял общего настроения. С сожалением следил он за искрами последней ракеты…
— Обошлись бы и без проповеди, — процедил он сквозь зубы.
— Вам понравилось, дети? — приятно улыбнувшись, спросил господин Гольбрук.
— Да!.. — дружно закричали ребята.
— Я так и думал, — продолжал он. — Не стану утомлять вас длинной речью после такого веселого дня.
