— Да, а что это? — встрепенулся профессор.
— У меня есть книга племени. Я думаю, что для вас она будет представлять еще большую ценность. Но это будет через некоторое время. Сейчас я должен вернуться к делам, — сказал Виктор, не терпящим возражения тоном.
— Ну что ж, рад был с вами иметь дело. Позвольте еще раз взглянуть на вашу руку. Так— так, — профессор силился запомнить символы, написанные над знаком. И все же я предлагаю вам сотрудничество. Кто знает, чем полезным оно может обернуться для нас обоих? На следующий месяц у меня запланирована поездка в Сенегал. Мы могли бы поехать вместе. Кстати, Ивет тоже любительница этого культа. Она просится со мной в поездку. Поехать втроем было бы очень увлекательно и полезно.
— Да! — вырвалось у Виктора. Это прекрасно, возможно ваше предложение для меня будет как нельзя, кстати, подумал Виктор. Я думаю, мы увидимся завтра. Сказал Виктор на прощание. Я принесу вам книгу, но вы обещаете мне ее вернуть. И прошу вас держать этот вопрос в секрете от всех. Возможно, мне придется отдать вам на сохранение и некоторые другие вещи, но им нужен сейф, потому что, они очень ценные.
— В чем вопрос! Особо ценные вещи я храню в сейфе, достаточно вместимом! — воскликнул профессор.
— Я попросил бы вас не вскрывать упаковку. Я сделаю это сам, это мое второе условие. В благодарность за ваши действия, я предоставлю вам очень интересные материалы, — сказал Виктор, просчитывая в уме возможные ходы отступления.
Взяв с собой рукопись и ее расшифровку, Виктор попросил профессора дать посмотреть ему буквальный перевод. Все сходилось. Виктор решил, что смысл он еще проварит в своем мозгу, и наверное придет к тому выводу, о чем усиленно напоминал писатель.
— Дед! — поправил он сам себя.
Глава пятая
Кошмар
Уехав от Ивет и ее дяди, Виктор вернулся в дом Ивана. Войдя в холл, он с удивлением понял, что на данный момент, хозяин этого дома он! В доме не было и души. Виктор на всякий случай все-таки, обошел дом, спустился в парк, и, не обнаружив никого, заглянул в холодильник на кухне. Он, вытащив оттуда бутылку с мартини и виски, смешал их в фужере, положил туда кусочки льда и парочку маринованных вишенок. Утонув в мягком кресле, Виктор глотнул коктейль, и чувство обладания такой роскошной собственностью и его блаженное состояние привели его в восторг.
Сейчас обладал всем этим он, и ему очень хотелось что-то сделать, чтобы охватить и прочувствовать все это полнее, капитальнее, чтобы в уме закрепить появившуюся возможность быть хозяином всего этого насыщенного пространства. Осушив бокал, Виктор снова зашел на кухню, соображая, чтобы ему теперь еще и съесть. Он открыл дверь в кладовую, и прихватил там кусок ветчины и хлеба, банку спаржи и крабов, и углядев маленькую баночку с каперсами, прихватил и ее. Зайдя снова в гостиную с руками полными добычи, он по ходу посмотрел на картины в гостиной… Странно! В душе было какое-то безвоздушное пространство. От необъятного зараз объема особняка и его уголков? Или оттого, что все это было не органично для его жизни? Дом был чужим и не поддавался сроднению с новым хозяином. Виктор был как Кале, который оказался в безлюдном городе. Ни друзей, ни прохожих! Ни плохих, ни хороших людей, даже на худой случай собак… Никого! А от этого возникала невесомость, потому что при отсутствии других, не было и мелких проблем, желаний и радостей, которые рождаются всем этим их присутствием. Не было никаких мыслей и соображений, которые кишат в обычной жизни, естественным не заметным для человека шумом. Но зато, заметно был Их отсутствие. Как порой бьет в уши тишина, после привычной суеты, рожденной всевозможными привычными звуками. Присутствие в пустом доме, было не естественным.
Виктор представил, что с лесенки через минуту спустится Иван и начнет свои бесконечно удивленные и окрашенные возмущением и восхищением рассказы. Или войдет в комнату Жак, с желанием сделать им что-то приятное и нужное. Да, уже этих двух человек ему было бы достаточно для успокоения и приземления на приятной поляне жизни. Виктор вздохнул и подумал, что ему жаль Ивана.
— Да и что он сделал то? — подумал Виктор. — И в принципе, Иван был прав. Почему он должен был верить Виктору про какие-то завещания деда, когда все это было в доме, принадлежащем не Виктору, а именно ему! И почему он не мог захотеть обладать всем тем, что нашел Виктор, и почему он не мог немного и пожадничать, и немного припугнуть Виктора, и даже разозлиться на него… Это была обычная жизнь, и встреча с необычной ситуацией. И потом, это был его друг, с которым они съели немало соли. И поэтому Виктор понимал его состояние и его мелкие грешки и его промахи.
Вот сейчас, Виктор был уверен, что все бы, в конце-концов, выровнялось и пошло по маслу, если бы прошел этот первый стрессовый момент. Нет, он не хотел, чтобы Ивана предавали казни и жертве Богам. Нет, он уже мучался совестью и ужасно сочувствовал положению Ивана, возможно кошмарного и ужасного.
— Жак. Бедный Жак! Лежит теперь под капельницей, с потерей памяти. Ему наверное и больно и противно лежать и от беспомощности просить утку. И все это из-за него! Появился такой Виктор и получай Жак больничную палату… В общем-то, в чем не прав был он? Он был по— своему прав! Жак просто заботился о сохранности секретов. И конечно, такой сдержанный человек, как он, естественным образом воспринимал писанину Виктора вредной и болтливой. Он возмутился и принял меры! По крайней мере, он думал, что поступает так, как лучше для других! Он выполнял свой долг! Он искренне был уверен в этом.
Нет! Теперь Виктор не желал зла и Жаку. Но как все вернуть в прежнее состояние и оказаться в их окружении, он не знал. И потихоньку его начала грызть совесть.
Чтобы заглушить ее, Виктор взял в руки расшифровку записки и снова прочел эту фразу. Слова в ней были сложены хорошо, и только такой перевод подразумевали эти фразы. Но смысл действий, которые должны были выйти из этой записки, ему на ум не шел.
— Разбитое зеркало, множит миры, — прочел еще раз Виктор. Да это он понимал. К этому он пришел и сам уже давно. — Два осколка соберут, и разбросают, чтобы потом все было собрано… Но это утверждение! Он никак не мог понять о чем хотел сказать дед. — Соберут, разбросают, снова соберут… Он еще долго ломал голову, но не пришел ни к какой разгадке.
Виктор посмотрел на часы. Было уже около часа ночи. Что делать дальше? — подумал он. Текст старинных записей у меня в голове. Профессор берет меня с собой в Сенегал, и возможно это и есть следующий ход в этой ситуации. Приехать в Дакар, найти Клару, ее дом, а дальше это уже их дело, — продумал ход событий Виктор. Все могло бы быть по-другому, если бы меня взяли и унесли к себе также, как это сделали с Иваном, — подумал он. Но если бы это было возможно, то уже бы произошло. Зеркало разбито, и процесс остановлен… — решил Виктор. До расшифровки записи, он еще надеялся на то, что там будет план его действий. Но запись призывала к чему— то другому. И возможно была нужна только в купе со всеми просмотренными Виктором текстами. Возможно, она подчеркивала важность другой фразы, которую Виктор, конечно, не понял, проглядывая рукописи. Возможно, дед вспомнил об этом потом, когда все книги были готовы, и он открыл или узнал что-то важное. Кусочек фразы… Так подумал и профессор. Ну что ж Дакар, дальше только он.
А сейчас! Виктор не хотел спать. Он решил, что ему просто необходимо снова попасть в комнату с сокровищами, и он склонялся к тому, что нужно унести из нее все содержимое, тем более, что он собирается покинуть на время эту страну. А на какое, кто ж его знает? Потом он объяснится с Кларой, ее дедом, и они то уж найдут способ забрать все это. Или перепрятать. Потому что Виктор чувствовал это кожей, тайник должен быть ведом только одному, на сегодняшний момент об этом знали трое. Да и кто знает, что будет с этим рестораном, если сюда явится Роз-Мари, и погрустив об Иване, решит продать ресторан. Все! Тогда попасть в этот тайник будет проблемно. А еще лучше к дому прилепят что-нибудь, вот и ход потерян, если не рассекречен! Нет! Если это было безопасно тогда, триста лет назад, теперь другое время. И сливы пришли в негодность, и кап ремонт зданий грядет!
