визит остается совершенно приватным, не правда ли?
Граф, торжественно. Сегодня утром меня здесь не было, ваше величество. Я это отрицаю самым решительным образом.
Король. И уж само собой вы здесь никого не видели.
Граф показывает, что он понял.
Королева, указывая на дверь справа. Может быть, граф выйдет со мной здесь? Ему не надо будет проходить через приемную.
Король. Это верно.
Королева и граф выходят направо. Король звонит.
Явление четвертое Король, камергер; потом король и Дени.
Король. Кто-нибудь ждет?
Камергер. Да, ваше величество, депутат Дени.
Король, глядя на часы. Попросите. (Входит Дени. Король с большой сердечностью идет ему навстречу). Здравствуйте, господин депутат. Благодарю вас, что вы так любезно откликнулись на мое приглашение. (Указывает ему на кресло). Прежде всего, я должен вас поздравить. Не столько с тем, что вы свалили мое министерство, сколько с вашей речью. Я прочел ее сегодня утром. Это очень хорошо.
Дени, еще с некоторой принужденностью и, как никак, смущением. Я очень тронут похвалой вашего величества.
Король. И при некоторой внешней… резкости в ней немало благородных и верных мыслей. (Пауза). Вы родились в горах, не правда ли?
Дени, чуть заметно настораживаясь. Да, ваше величество.
Король. Мне помнится, я как-то проезжал через ваше родное село в автомобиле. (Дени как бы успокоен и улыбается глазами). В этом краю какая-то удивительная… суровость и в то же время удивительная мощь. И народ мне нравится. Вы никогда не были кандидатом у себя на родине?
Дени. Нет, ваше величество. Мои взгляды, пожалуй, слишком смелы для наших крестьян.
Король. Все же они должны не без гордости следить за вашей карьерой. (Отвечая на жест Дени). Да, да… Вы депутатом уже лет двенадцать?
Дени. Тринадцать лет, ваше величество.
Король, тоном обворожительной любезности, почти товарищеским. Вот видите, вы на целый год старше меня в политике, потому что я только двенадцать лет тому назад наследовал отцу. Я помню ваши первые парламентские успехи. Но по- настоящему я вас знаю только недавно. Вам известно, как нас, монархов, плохо осведомляют. Слишком уж берегут наше душевное спокойствие. (Смеется). В один прекрасный день я сел читать ваши статьи, ваши книги. Не скажу, чтобы я приступал к ним без предубеждения. Не говоря уже о некоторых коренных взглядах, которым я обязан, как никак, своему происхождению и своей касте и с которыми я не могу не считаться, я ненавижу ту скучную ирреальность, которая мила столь многим политическим деятелям. Именно скучную. Хоть бы это было еще увлекательно! Мечты этих людей обманчивы, как всякие мечты, но вдобавок унылы, как дождь. Особенно у тех, кто был адвокатом. (Смеется). Ведь надо себе представить, чем может стать воображение такого господина, который пятнадцать лет жизни провел между своими бумагами и залой суда и привык колотить себя в грудь всякий раз, когда он говорит неправду… Вы, надеюсь, не адвокат?
Он шутливо изображает беспокойство.
Дени, с искренней веселостью. Нет, нет, ваше величество.
Король, встает, начинает ходить. Я так и думал… Видит бог, ваши воззрения на будущее нельзя назвать робкими. Но вы любите реальность. И вы ее чувствуете. Когда вас читаешь, забываешь, к какой вы принадлежите партии, перестаешь сопротивляться. Кажется, будто имеешь дело с самой действительностью. Потом вспоминаешь, что автор — ужасный человек, враг законов. Слишком поздно, эффект уже произведен.
Дени, тронутый живее, чем ему хотелось бы показать. Я не знал, что король — один из самых внимательных моих читателей… и самых благосклонных.
Король. А известно ли вам, что в кабинете моего тестя вы можете увидеть свое изображение? Да, между Ренаном и Вагнером. Мне это королева только что сказала. (Смеется). Сознайтесь, что вы имеете о нас недостаточно полное представление.
Дени. Действительно, сознаюсь, что я встречаю здесь радушие… и широту взглядов, превосходящие мои ожидания.
Король, весело. Мы лучше, чем наша репутация. И потом, кто бы они ни были, два современника ближе друг другу, чем живой и мертвый. Будьте уверены, что у меня больше общих мнений с вами, чем с Людовиком XIV или Фридрихом II. (Помолчав). Вы предвидели теперешний кризис?
Дени, настораживаясь. Да, ваше величество.
Король, с большой серьезностью. Что, по-вашему, ушедшие министры наделали значительно больше ошибок, чем их предшественники?
Дени. Пожалуй, нет. Но они их не искупали необходимым парламентским искусством.
Король. Да, вот именно.
Дени. Кроме того, есть затруднения, которые возрастают уже в силу того, что длятся.
Король, утвердительно кивнув головой. По-вашему, обычного легкого ремонта было бы недостаточно?
Дени. Я не думаю, чтобы он помог.
Король. Как вам кажется, рабочий класс очень возбужден сейчас?
Дени, не сразу. Да, ваше величество… во всяком случае, в больших городах.
Король. Вызывая кризис, вы, конечно, подумали о последствиях, которые он может иметь?
Дени, с некоторым усилием. …Разумеется.
Король, все так же серьезно и рассудительно. Я стараюсь представить себя на вашем месте. Революционное движение, быть может, не так уж трудно вызвать, потому что недовольных много. Но развить его и даже поддержать было бы нелегко, потому что недовольство сила неверная. Как вам кажется? (Дени, в затруднении, подыскивает ответ. Король весело продолжает). Мой вопрос, быть может, нескромен? (Пауза). Надо также принять во внимание, что я не лишен популярности. (Со смехом). Я, конечно, знаю, что существует убийство!
Дени, с большой живостью. О, ваше величество!..
Встает.
Король, добродушно. Я говорю это не для вас, будьте спокойны. Но в таких случаях дисциплина никогда не бывает особенно строга, а младшие усердствуют.
Дени, продолжая. Мой приход сюда служит достаточной порукой моих личных чувств, и я счел бы себя оскорбленным, если бы ваше величество…
Король. Благодарю вас… притом я не думаю, чтобы я заслужил чью бы то ни было ненависть.
Дени, все так же. То, с чем мы боремся, это порядок
