скорее он.
— Кто он?
— Ну, посредник. О котором я уже говорил. Мамед.
— Мамед? — Лишь сказав это, Батмаз понял: его купили.
— Да, Мамед. Я ведь вам говорил о нем. Наверное, второе место, которое вы имеете в виду — Карагель? Да? Так ведь, господин лейтенант?
Мише показалось: Батмаз вот-вот его ударит. Однако этого не случилось. Погасив вспыхнувшую в глазах ненависть, лейтенант положил фото на стол. Улыбнулся:
— Ну ты, гнус. Даю обещание: ты об этом пожалеешь.
— О чем?
— Знаешь о чем. Ладно, пусть будет по-твоему. Говоришь, его зовут Мамед?
— Он сказал, что Мамед.
— Мамед. Где же он живет в Стамбуле, этот Мамед? Точнее, жил?
— Не знаю, господин лейтенант. Он не говорил.
— Не говорил… Ладно. Сколько всего ты с ним общался, с этим Мамедом?
— Сейчас… Вообще-то не очень много. Встретились мы с ним, как я уже говорил, у отеля «Хилтон»…
— Где именно?
— Ну… там есть небольшая кофейня. На площади. Недалеко от нее.
— Встретились — и что дальше?
— Дальше — он предложил свои услуги. Сказал, что поможет за небольшую плату взять напрокат машину. И устроит коттедж на побережье. Под Стамбулом. И мне, и товарищу это вполне подходило, мы согласились. Естественно, за услуги он попросил отстегнуть кое-что и ему. Мы не возражали.
— Значит, ты с ним встречался несколько раз?
— Ну… да. Если уж быть точным — три раза.
— Три раза? Всего?
— Ну да. Первый раз, когда встретились у кофейни. Второй — в прокатном пункте. Ну и третий, последний, — когда Мамед поехал с нами в Карагель. Больше я этого Мамеда не видел.
— Так-таки не видел? Ни разу?
— Ни разу, господин лейтенант.
— Ладно. — Батмаз потрогал лежащую рядом папку. — Тогда — попробуй свой последний шанс.
— Последний шанс?
— Да. А именно: докажи, что ты лоялен к турецкой полиции.
— Пожалуйста, господин лейтенант. Всегда готов. Что надо?
— Надо, чтобы ты сообщил нам хоть какие-то сведения об этом Мамеде. Может быть, ты видел, как он входил в какое-то помещение. В любое, жилой дом, гостиницу, ресторан, кафе и так далее. Или, может, видел людей, с которыми он общался. Может, он при тебе звонил куда-то по телефону, и ты запомнил номер. Короче, нам нужна любая наводка на этого Мамеда. Понимаешь?
— Как не понять… — Миша сделал вид, что задумался. — Ну… он входил в прокатный пункт. Разговаривал там со служителем. Потом… Потом в Карагеле, когда договаривался насчет коттеджей — разговаривал там с несколькими людьми… Потом… Да нет, вроде все. Звонить — он звонил при мне несколько раз. Но какой номер он набирает, я не видел. Он звонил из автомата. Я, само собой, оставался в машине. Или стоял чуть поодаль.
Понаблюдав за Мишей, Сеттар Батмаз спросил:
— Значит, невинная овечка?
— При чем тут невинная овечка?
— При том, что я не слепой. То, что там, у себя, ты блатарь тот еще, поймет младенец. Жучило, каких мало. Так нет, ты пытаешься вправить мне баки. Мол, я лопух, встретил на улице Мамеда, он мне мухой все сделал, я ничего не заметил. Да?
— А что тут замечать? Действительно, он мне все сделал. Но я ведь за это ему заплатил.
Что же насчет того, что я блатарь и жучило, — это вы зря. Я обычный человек. Уважающий закон.
— Уважающий? — Батмаз усмехнулся. — Ладно. — Раскрыв папку, достал из нее плотный картонный прямоугольник. Показал Мише: — Узнаешь?
В верхней части прямоугольника располагались две фотографии, его и Луки. Над ними по-английски было написано: «Оперативная информация Интерпола». Под фотографиями также шел английский текст. Но прочесть его мешала ладонь Батмаза, закрывающая всю нижнюю часть бумажки. Понаблюдав за ним, лейтенант иронически скривился:
— Что, обычный человек? Уважающий закон? Узнаешь себя? А?
— Узнаю. Только эта бумажка, которую вы держите, мне ни о чем не говорит.
— Не говорит? Я думал, ты умеешь читать по-английски. Что там написано? Вот здесь, наверху?
— Написано: «Оперативная информация Интерпола».
— Правильно. Тебе это что-нибудь говорит? Или нет?
— Пока ничего.
— Ничего?
— Конечно. Чтобы понять, зачем Интерпол рассылает эти фотографии, я должен хотя бы прочесть сопроводительный текст.
Миша снова заметил: в глазах лейтенанта мелькнула злоба. Быстро подавив ее, Батмаз сказал:
— А что бы ты здесь хотел прочесть? Поздравление с Рождеством? Или сообщение, что у тебя умерла тетя? Разуй глаза. Написано достаточно ясно: оперативная информация. Знаешь, что такое оперативная информация международной полиции?
— Господин лейтенант, не нужно. Что такое оперативная информация, я догадываюсь. Но мне, как допрашиваемому, хотелось бы все же знать: почему Интерпол рассылает обо мне эту информацию.
— А ты не знаешь?
— Не знаю.
— Ладно. — Вложив бумажку в папку, Батмаз снова закурил. — Ладно. Считаешь себя жуком, считай. Последний раз предлагаю тебе шанс. Думай. Думай, голова. Иначе — каюк. Запомни. Раскалывайся, глот.
Понаблюдав, как Батмаз выпускает кольца дыма, Миша наконец сказал:
— Господин лейтенант, я все уже продумал. Хочу попросить вас об одном одолжении.
— Об одолжении? — Полицейский скосил глаза. — О каком?
— Я хотел бы поговорить с капитаном Онселем. Офицером, который меня задержал. Там, в скалах.
— С капитаном Онселем? — Изучив Мишу взглядом, Батмаз хмыкнул. — Зачем?
— Хотел бы кое-что ему сказать.
— Так говори мне. — Батмаз стряхнул пепел. — Слушаю? О чем вообще речь? О чистосердечном признании?
— Я уже сказал, господин лейтенант: признаваться мне не в чем. Но мне нужно поговорить с капитаном Онселем. Если можно.
Батмаз молчал. Внешне казалось, он просто разглядывает стену за Мишиной спиной. Тем не менее, бросив на него незаметный взгляд, Миша понял: его просьба поставила перед лейтенантом какие-то сложные задачи. Наконец, встряхнувшись, Батмаз сказал:
— Ладно. Может, капитану Онселю удастся что-нибудь из тебя выцарапать. Тем более что отделал тебя именно он. Со своими ребятами. Как, не боишься?
Миша криво усмехнулся:
— Боюсь. А что делать?
— Ладно. Не строй только шута горохового. Попробую сейчас с ним связаться. Только сначала хочу тебе сказать одну вещь.
Поскольку Батмаз молчал, издевательски глядя на него, Миша спросил:
