— Признателен вам за спасение дочери, — поблагодарил он. — Канцлер Янагисава заявил, что спасение заложниц — его заслуга, но мои источники не подтверждают этого. Я — да и многие другие — знаю, какую роль вы сыграли.
— Досточтимый канцлер любит приписывать себе чужие заслуги, — усмехнулся Сано.
— Я знаю, что вы вернули себе расположение сёгуна, — заметил судья Уэда.
— На какое-то время, — ответил Сано.
— А Хосину освободили из тюрьмы?
— Сёгун издал указ два дня назад — как только мы вернулись в Эдо и доставили ему госпожу Кэйсо-ин вместе с головой Царя-Дракона в качестве доказательства, что похититель понес кару.
— Интересно, каковы теперь отношения между Хосиной и канцлером Янагисавой, — сказал судья Уэда. — Но они должны быть рады, что кризис миновал. А мы можем радоваться, что младенец Хираты-сан остался жив. Ведь сегодня в полдень будут праздновать день присвоения ей имени, не так ли?
— Да, — подтвердил Сано. — Вы придете?
Судья кивнул.
— Когда я вчера навестил дочь, она показалась мне задумчивой и подавленной, — помолчав, сказал он. — Как она себя чувствовала сегодня утром?
— Так же. — Беспокойство о Рэйко терзало душу Сано. — Она не рассказывает мне, что с ней произошло в плену, только в общих чертах обо всех женщинах. Я даже не знаю, как ей удалось вывести их из дворца. И она вся в синяках. Она вам ничего не говорила?
Судья Уэда покачал головой.
— Но у меня есть кое-какие подозрения, — мрачно проговорил Сано.
Он вспомнил измятую постель в спальне Царя-Дракона, а рядом с ней женское белое нижнее кимоно. Каким образом Рэйко узнала, где искать Царя-Дракона? На что ей пришлось пойти по принуждению или от отчаяния? Он гнал от себя мысли о том, что могло случиться между мужчиной и прекрасной женщиной, которую он похитил.
Ярость, ревность и беспомощность кипели в душе Сано подобно расплавленному металлу.
Встревоженное лицо судьи Уэды показало, что он догадывается, о чем думает муж его дочери.
— Хотите совет?
— Хочу, — вздохнув, ответил Сано.
— Дайте ей время, чтобы открыться вам, но не забывайте, что некоторых тайн лучше не касаться! Помните, что ее душа верна вам, как всегда. Не судите за то, что с ней сделал какой-то безумец. Не позволяйте ему разлучить вас в тот момент, когда вы особенно нужны друг другу.
Сано был признателен за этот мудрый совет, который упредил его намерение форсировать опасную тему.
— Спасибо вам, досточтимый тесть.
Он ушел, довольный, что ему не нужно призывать Рэйко к ответу, тем более в преддверии другого разговора, который угрожал отношениям почти столь же важным для него, как семья.
В имении канцлера Янагисавы солнце щедро освещало пышную садовую зелень. Но в воздухе висел дым погребальных костров. Усыпавшие гравийные дорожки листья и увядающие цветки лилий предвещали неумолимый конец лета. Цикады звенели, не уставая напоминать об этом.
Госпожа Янагисава и ее дочь Кикуко стояли, держась за руки во дворе жилой половины и смотрели сквозь листву сливового дерева на канцлера. Тот сидел на веранде, угрюмо глядя вдаль. Госпожа Янагисава в первый раз увидела мужа с тех пор, как они вернулись домой. После штурма острова Царя-Дракона и во время путешествия в Эдо он не сказал ей ни слова. Его безразличие глубоко ранило ее. Рэйко говорила, что похищение заставит мужа осознать свою любовь, но этого не случилось. Как она ненавидела Рэйко за эту пустую надежду! Она была рада ее спасению и при этом сожалела, что та не утонула.
Начальник полиции Хосина, обходя угол веранды, направился к канцлеру. Кровь госпожи Янагисава закипела от ненависти к этому человеку, узурпировавшему расположение ее мужа. Она увидела, как канцлер напрягся, повернувшись к Хосине, и даже величественные манеры не могли скрыть его
