будучи в хорошем настроении?
– А я думал, это рецепт мисс Уолтер, – сказал Стерлинг. – Помнится, она тяготела к миндальной теме.
– Она тяготела к Сейвуджу, как мне показалось.
– Она тяготела к любому джентльмену, согласному жениться, – уточнил Сейвудж.
Он смотрел на миндальный торт, как на врага, и Алистер даже попросил слугу подвинуть десерт ближе к леди. Женщины мало едят, сладкое обходят стороной вовсе, и после он и Стерлинг с удовольствием его уничтожат.
– А что насчет вашей женитьбы, Сейвудж? – Стерлинг подумал, что удачно вставил реплику.
Алистер, увидев взгляд Сейвуджа, подумал, что если бы торт не убрали от графа, Стерлинг уже был бы в сметане и крошках.
– Вопрос остается без изменений, – ответил граф спустя минуту.
Стерлинг вдруг тоже вспомнил о Хэнскрафте: вот уж кто не рискует бросить неудачную фразу по причине любви к молчанию.
– Это… все объясняет, – выдавил Стерлинг и выбрал тактику Хэнскрафта.
Обед тянулся неимоверно долго, и блюда, сменяя друг друга, казались пресными, пока мисс Моррис, по незнанию, кончено же, не добавила соли своими рассуждениями:
– Я всегда внутренне протестовала, когда девушку, провалившую три сезона, записывали в старые девы. Вот еще одно подтверждение, что не обществу судить о том, молода она или нет, и достаточно ли интересна для удачной партии. К примеру, мисс Карлейн… Если не ошибаюсь, ей даже за тридцать, и что?
– Ей нет тридцати, – сказал Сейвудж.
– Ну, что-то около этой цифры, пусть так. Три провальных сезона, десять лет в глуши, и вот… Леди Сейвудж!
– Мы пока неженаты, – уточнил нехотя граф.
– Пока. Вот ключевое слово, но я не об этом. Просто удивительно… Если бы вы встретили мисс Карлейн, когда она выезжала в свет, вы были бы вместе гораздо раньше. Сомневаюсь, что вы бы прошли мимо, если вдохновились на брак с мисс Карлейн, но спустя десять лет. Я права?
Тейн, подготовив колкость в ответ, молчал. Он впервые подумал, почему не заметил мисс Карлейн десять лет назад, в ее первый сезон, или во второй, или хотя бы третий? Он был в Лондоне в то время, и Олмак входил в программу его развлечений: довести провинциальную мисс до состояния шока, поделившись свежей кулуарной историей, вернуть на руки расчетливой мамаше ее алчное сокровище и изобразить, что навеки очарован и почти решился нанести визит.
Тейн не переставая надеяться, что кто-то ловко поставит его на место, более того, подведет к решению сочетаться браком. Встреть он такую девушку, украл бы прямо из зала, не взирая на смешки приятелей, перешептывание сплетниц и показную погоню. А потом, совершив, сладкий акт «надругательства», выбил согласие обвенчаться.
Он представил, как взваливает на плечо сопротивляющуюся мисс Карлейн, и расхохотался. Она бы нашла, что сказать на эту вольность, и это было бы так же некстати, как ее признания в библиотеке.
Он видел, чувствовал, что она хотела его, и это взаимно. Лови момент, наслаждайся, а после – обязательства, брак, семейные будни, так нет… Сейчас сидит в своей комнате и плачет? Или уже успокоилась и в спешке собирает свои вещи? А если не в спешке, надеясь, что он вернется, и она снова попытается соблазнить его греховными глазами и невозможно призывным ртом?
Он отправит Уила узнать, уехала ли мисс Карлейн и только после этого вернется. Алистер денек потерпит, а больше ни одна женщина ждать не станет, ибо гордость растаптывала даже настоящие чувства, и куда там лепету мисс Карлейн о внезапно вспыхнувшей любви?
Алистер, услышав смех графа, успокоился и подал знак слугам – вернуть ему столовые приборы, которые были изъяты после феминистского выступления мисс Моррис. Кажется, гроза миновала, подумал он, посмотрев на просветлевшее лицо графа и в окно. У него самого поднялось настроение, и он решил улучшить его большим куском миндального торта.
– А где… – он запнулся, заметив, как мисс Моррис положила себе на тарелку последний кусок лакомства. Его познания об аппетитах леди нуждались в серьезной корректировке.
– Вкусное пирожное, – похвалила мисс Моррис, заметив внимательный взгляд Алистера.
– Я передам Франсуа, – кивнул тот, и солгал, потому что если при его поваре назвать торт «пирожным», он с жутким акцентом, но скажет: «Надо меньше жирать!».
К сожалению, Алистер в силу воспитания и личной симпатии, не мог сказать такого же леди. Не удовлетворив вкусовых пристрастий в столовой, он отвязался на виски и сигарах. За карточным столом дымили всю ночь, и только с рассветом разбрелись по комнатам.
Мисс Моррис, которая ушла к себе сразу после обеда, сильно похрапывала, и Алистер враз утратил к ней интерес. Иногда полезно подслушивать под дверью, прав его камердинер. Она хороша, но для роли супруги непригодна: Алистер, вопреки принятому, собирался спать с женой в одной постели.
Чем развлекать гостей завтра? Сейвудж не любил охоту, Стерлинг – рыбалку, его кузина – и то и другое, что для женщины естественно; может, пригласить соседей и устроить бал? Это не Лондон, где готовились к танцам иногда больше месяца: разошли приглашения и уже вечером ешь и пляши в удовольствие.
Утром приятели план развлечений одобрили, и Алистер занялся организацией. О том, что это будет не тихий провинциальный ужин, а событие, отзвуки которого со скоростью ветра долетят до Лондона, не забыв ушко ни одной сплетницы, никто даже подумать не мог.
Потому спокойно наслаждались завтраком, экскурсией по дому, которую по просьбе хозяина поместья, провел дворецкий, работами итальянских мастеров в галерее, а ближе к вечеру к гостям присоединился Алистер.
– Ваша светлость, – Уил с трудом привлек к себе внимание веселящегося графа. Хорошо ему, целый день занят, а он вот слоняется по дому без дела – ни поговорить с умным человеком, ни обнять красивую девушку нет возможности. А она ж его ждет. – Может, мне проехаться в МартинХолл, проверить, уехала ли мисс Карлейн?
– Думаю, здесь и проверять нечего, – ответил лорд Сейвудж.
– Но так вы будете знать последние новости наверняка, – настаивал Уил.
– Наверняка, ни одна женщина не потерпит, когда ей указывают на дверь, – сказал граф, раздумывая, и спохватился: – Ты этого не слышал!
– Вы доплачиваете за то, чтобы я иногда молчал, а не за то, чтобы иногда не слышал.
– Хорошо, ты это слышал, но будешь молчать.
Выбить из хозяина прибавку к жалованию не удалось, и Уил совсем приуныл.
– Ну, зачем я вам на этом вечере? – спросил обиженно. – Вы будете танцевать, флиртовать, есть, а я?
– Иногда я задумываюсь, зачем ты мне вообще, – парировал граф. – Ладно, езжай домой, скажешь леди Сейвудж, что я буду завтра пополудни.
– Ну, вот! – обрадовался Уил. – Ваша матушка волнуется, и я стану ее добрым вестником!
Тейн не сомневался, что его мать, действительно, беспокоится, несмотря на оставленную им записку. Она слишком увлеклась идеей свести его с мисс Карлейн, но к тому времени, как приедет Уил, первые страсти, наверняка, стихнут, и она смирится с его решением.
Даже если и нет, к Алистеру не явится, чтобы забрать, как нашалившего ребенка.
– Сначала передашь леди Сейвудж то, что я попросил, а уже потом пойдешь к своей невесте, – строго наказал граф.
– Ага! – подскочил довольный Уил.
У графа закралось подозрение, что камердинер с трудом подавил желание броситься ему на шею. Так трогательно, что леди и джентльмены, ожидающие его возвращения, пустили бы слезу. От смеха: из гостиной был хорошо виден холл.
– Иди уже, – сказал граф, скрыв улыбку.
Он в состоянии подготовиться к вечеру и без Уила, все равно от него сейчас мало толку. Надо же было так влюбиться?!
