обстоятельства в ее реальности иначе. К примеру, родись она не первой у мамы, а второй, и не ощущай в критические моменты мертвого запаха коммуналки.
Она едва не подскочила, когда поняла…
Мэри встряхнула головой, и голос оставил ее в покое.
Дрогнула занавеска. Ушел, не прощаясь. Она удивилась, что подумала об этом: голос – это нечто, чего не существовало. Тут же одернула себя. А девятнадцатый век, уютная библиотека, запах кофе и девушка напротив – существовали? А голод, который проснулся после третьего круасана, съеденного Бьянкой? И чувство, которое не покидало с первого дня появления в Англии: она дома, вернулась туда, где ее ждали…
– Ты когда-нибудь была в Лондоне? – спросила Мэри, оставив размышления на ужин.
– Нет.
– Почему?
Бьянка довольно долго молчала.
– Когда были живы родители, я была слишком молода, а после… ты не разрешала.
– Неужели я – скряга? – Бьянка, боясь рисковать, неопределенно пожала плечами. – Ничего, исправлюсь. Для начала потратимся на новый гардероб.
– Ты хочешь обновить гардероб?
– Пожалуйста, не переспрашивай дважды. Я уверена, что ты все понимаешь с первого раза. Кстати, на тебе что-то более-менее… – Она с отвращением смотрела на бледно-серую копию своего платья.- Что, черт возьми, на тебе надето?!
Девушка ахнула, изумленно хлопая ресницами. Красивыми ресницами, надо сказать, ее красоту не могла скрыть даже эта одежда. И, тем не менее, молодая леди должна одеваться, чтобы привлечь, а не отпугнуть.
– Завтра приедет виконт, попрошу его свозить тебя к одной очень известной модистке. Правда, характер у нее несносный, и она облачит тебя в ужасный корсет, но поверх него будет что-то посимпатичней этого.
– Ты хочешь купить мне платье?
– Не испытывай мое терпение, – пожурила Мэри и тут же улыбнулась, разгоняя тучи на лице Бьянки. – Скоро бал у маркиза Торнтона, – надеюсь, я не перепутала его имя, – и если мы придем в том, во что одеты сейчас, не уверена, что догоним хоть одного кавалера. Ты умеешь быстро бегать в стольких юбках? Нет? Может, хотя бы… танцевать?
Бьянка кивнула и рассмеялась.
– Отлично. Завтра встреча с виконтом: уступлю тебе с ним утреннюю прогулку.
– Мэри, – девушка смущенно смотрела на нее со странным блеском в глазах, – скажи, как зовут виконта?
– Как зовут, не знаю. Виконт Лэнгли.
– Брайн?
– Может быть.
– И он завтра заедет?
– К чему такое удивление? Он и сегодня заезжал.
– Он красив, не находишь?
– Было бы глупо оспаривать очевидное. – Мэри с подозрением прищурилась. – Разве ты не помолвлена с лордом… Уинслоу?
– Да, конечно, – поспешно согласилась Бьянка и положила половинку круасана на тарелку. – Если ты не против, я отдохну с дороги.
Мэри пожала плечами и уткнулась в книгу. Прочла страницу, две, но Бьянка так и не поднялась с места. Мэри бросила вопросительный взгляд.
– Я могу идти?
– Ты еще «миледи» в конце добавь, – усмехнулась Мэри, но когда девушка послушно повторила за ней, веселость прошла. Она обратилась к ней, словно прислуга или посторонний человек!
Она и есть посторонняя, подумала Мэри, но вопреки таким мыслям, сказала:
– Бьянка, память потеряла я, а не ты, потому, думаю, найдешь свою комнату? И еще. Как старшая сестра, я должна быть в курсе твоих перемещений, но в глобальном понятии, а не по дому.
– Но раньше…
– Не забивай мне голову мелочами.
– Да, конечно, я… Прости…
– … И пустыми фразами, – добавила Мэри и нетерпеливо махнула рукой, выпроваживая сестру из библиотеки.
Сестру? Она произнесла это слово вслух, и оно не вызвало отторжения. Пусть так. Она – леди Элфорд, а это ее родная сестра, самый близкий человек во всем мире.
Мэри взяла книгу и легла на широкий диван, оставив туфельки, сжимавшие ноги, наказанными под столом. Она поняла по недомолвкам слуг, что Другая предпочитала работать в кабинете, но там было холодно, одиноко и Мэри не считала нужным притворяться в пустяковом вопросе, если легко наплевала на самый важный. Она отказывалась быть грозным монстром, даже если резкие перемены в ней выглядели неправдоподобно.
Строгость – да, приходилось, но для тонуса, а не в удовольствие. К тому же, никто не будет уважать мягкую тряпку. Она успела столкнуться с этой проблемой в ЭлфордХауз: постоянные отлучки горничной, полубезумный взгляд, когда она попросила собрать ее вещи для поездки в Лондон и лепетание:
– Можно ли… Миледи… Позвольте мне остаться здесь… Умоляю…
И целый поток слез, хотя она еще не успела ответить. Несколько минут Мэри выдержала, а потом просто устала от воя.
– Хорошо, – согласилась, – останься. Скажи Адель, что она поедет со мной как горничная.
Но вместо желанной тишины Мэри получила истерику. Джесс бросилась в ноги, И Мэри с трудом удалось отвоевать подол своего платья. Просьбы, увещевания прекратить были тщетны, помог громкий окрик:
– Хватит!
И скрещенные на груди руки – знак крайнего раздражения. Джесс успокоилась, пришла в себя и совершенно передумала оставаться, наоборот, горячо благодарила за возможность снова оказаться в столице.
Вконец измотанная, Мэри не стала разбираться в первопричинах, да и не успела. Этим же вечером повариха приготовила пересоленный суп, торт с яичной скорлупой, которая похрустывала на зубах, и сказала, что в кладовке закончился кофе. Джо Личмен в ответ на просьбу приготовить ванну, пожаловался, что потянул спину, а Чарльз Энси, главный конюший, заявил, что лошади не готовы к завтрашней поездке по причине внезапной простуды.
– И что, громко чихают? – к этому моменту Мэри поняла, что столкнулась с бунтом.
– Хрипят, миледи, – не моргнув глазом, соврал конюший.
– Хрипят – это нормально, дорогу вынесут, но если, не дай Бог, кашляют…
Она опустила глаза, словно задумавшись, но сквозь ресницы видела, как он переглянулся с притворно раскаявшейся поварихой.
– Увы, миледи, – он сокрушенно вздохнул. – Так кашляют, что закладывает уши.
– У них? – Конюший кивнул. – Несчастные животные! Чихают, хрипят, кашляют и сами же от этого глохнут! Я хочу навестить их.
– Вы?! – одновременно воскликнули конюший и повариха.
