Притяжение века

Мэри покачнулась.

– Где у вас библиотека?

– Я провожу, – предложила Маргарет.

– Я сам это сделаю, – вступил Лэнгли. – Вам лучше остаться в зале. Не стоит привлекать внимания.

Мэри сделала несколько быстрых шагов, но Брайн сдержал ее прыткость. Они вышли из зала медленно, очень медленно – в его стиле. Зашли в библиотеку. Пусто.

– Маргарет могла ошибиться, – успокоил Брайн. – Подождите меня здесь. Я еще раз осмотрю зал и вернусь. Ваша сестра могла почувствовать себя не очень хорошо и просто уехать. Вспомните, вам тоже было дурно.

– Да, но она бы сказала мне?

– Она могла оставить записку, не волнуйтесь, я все узнаю.

– А где граф?

– И это выясню тоже. Посидите здесь, вы слишком взволнованны, это привлечет внимание.

Виконт ушел, Мэри плюхнулась в огромное кожаное кресло, чувствуя тревогу, и как сильно колотится сердце. Разумом она понимала, что не должна себя так вести. Бьянка – не ее сестра, и вообще это не ее мир. Все в прошлом, все давно свершилось, и она не может что-либо изменить.

– Можешь.

– Джед, но все эти люди уже мертвы. Их давно нет.

– Есть.

– Я что… – Мэри замерла в предвкушении. – Для этого я здесь? Джед?

– Я хочу к тебе прикоснуться.

– Джед, ты не ответил.

– Ты тоже.

Он приблизился к креслу, склонился над ней, подул в губы.

– Тебе никогда не шли джинсы.

– Зато в них удобно.

Она повернула лицо в сторону, тем самым открыв доступ к шее. Он провел большим пальцем, обвел овал лица, отстранился.

– Если ты вернешься в двадцать первый век, домой дорога будет закрыта.

– Ты чуток путаешь. Если я вернусь домой, дорога в девятнадцатый век закроется. – Мэри подошла к столу, где слышала голос Джеда.

– Я ничего не путаю. Твой дом здесь, Мэри, а жизнь в России, Америке – ошибка.

– Ну, какая из меня леди?

– Действительно.

Мэри обернулась. Два открытия сразу: дверь не забывают смазывать, и она открывается беззвучно; съязвил, конечно же, граф Блэкберн. Не упустил возможности.

– Где вы были? – перешла в наступление Мэри.

– Допрос? Мне? Очень мило.

Сказано это было тоном, каким обычно говорят «убирайтесь!».

– Что дает вам право задавать мне вопросы? – Он облокотился о дверь, наблюдая с нескрываемым чувством превосходства.

– Повторяю: где вы только что были?

– Если я отвечу, что уделил внимание своему… – Он сдунул несуществующую соринку с плеча. -… Шейному платку, допустим, вы поймете, что задали бестактный вопрос?

Мэри зашла с другой стороны:

– Где Бьянка?

– Нет, я вижу, до вас не доходит. – Он начинал злиться. – Скажите, леди Элфорд, когда вы оставите меня в покое?

– Я? Вас?

– Вы. Меня. – Он подошел к ней, окинул внимательным взглядом. – Для чего вы нацепили это платье?

– Разве не так принято одеваться на бал?

– Не верю, что вам есть дело до того, что принято, но я поясню. На бал принято приходить вовремя, и к слову, на бал не принято надевать платье, которое вам мало.

– Мало? Простите, где же?

Мэри расправила шелк, лаская и поглаживая его. Граф уперся взглядом в ее грудь.

– Здесь.

Мэри нервно сглотнула.

– Это клевета.

– Тогда почему я вижу ваш корсет? Подтяните же вы его!

– Каким образом?

– Руками. Или мне вам помочь?

– Интересно было бы посмотреть!

Она хотела рассмеяться, но руки графа уже прикоснулись к вырезу.

– Мне так неудобно, – пробормотал, встряхивая ее, натягивая ткань. – Вот так, – он дернул еще раз, – уже почти сносно…

– Да что вы себе позволяете? – Мэри пыталась вырваться. – Прочь руки! Джед!

– Михаэль.

– Оставьте меня в покое!

– Нет. Сейчас. Одну минуту, – он провел пальцами по вырезу ее платья, натягивая материю на грудь. – Корсет с вышивкой. Безумство.

– Вы сами безумны!

Она не могла отойти в сторону – граф пленил ее, и его руки все еще на материи… и на ее теле… Она вздрогнула, как от ожога. Услышала голоса, дернулась, но не успела освободиться. Дверь распахнулась.

Маркиз, виконт и, – черт их подери! – миссис Эльюз с дочерью. Граф посмотрел на ввалившуюся компанию, на Мэри – он был темнее тучи.

– Злитесь, что вас прервали? – спросил бесцеремонно маркиз.

– Невероятно! – ахнула миссис Эльюз и закрыла глаза дочери. – В доме у лорда Торнтона! Какое бесстыдство! И он еще пытался ухаживать за моей девочкой!

Граф скрестил на груди руки.

– Не напомните, когда это было? – спросил холодно.

– Да было, было, – кудахтала женщина, – но, слава Богу, что я вас раскусила. Лорд Торнтон, почему вы молчите?

– Право, Блэкберн, вы могли подождать.

Мэри пыталась объяснить, но ее не слышали. Все взгляды обвинительные, все, даже…

– Виконт!

Брайн не смотрел на нее. Тоже не верил, или занят, ведя молчаливый диалог с братом? Торнтон втащил миссис Эльюз с дочерью в комнату, закрыл дверь на защелку.

– Нужно принять решение, – сказал строго. – Надеюсь, вы понимаете, что репутация леди Элфорд сейчас зависит от этого?

– От чего? – Мэри прошлась по комнате, все дальше отстраняясь от графа. – И что такого произошло с моей репутацией?

– Мы как раз пытаемся это выяснить.

Мэри ощутила, как затягивается удавка на шее. Она встряхнула головой, и узел ослабил хватку. Они все решили за нее, но даже там, в своей жизни, в реальности, без поддержки и денег, она выкручивалась сама. Удачно – не очень, но находила выход. А здесь немного расслабилась, позволила себе плыть по течению.