Двое ребятишек — лет по двенадцать — катаются на роликовых досках по тротуару напротив.
Вереницы обычных мужчин и женщин с уже усталым видом спешат на работу, вцепившись в свои портфели и сумочки.
Привлекательная, хорошо одетая женщина лет сорока выгуливает собаку — боксера; по обе стороны псовой пасти свисают липкие слюни.
Чуть дальше мускулистый латиноамериканец сгружает ящики с овощами с припаркованного во втором ряду пикапа и вносит их в восточный ресторанчик.
В узком переулке через три магазина отсюда стоит «шевроле».
Гонщик мгновенно напрягся. Ощущение было такое, что он смотрится в зеркало: машина, внутри водила; глаза бегают из стороны в сторону, вверх-вниз. Совершенно не вписывается в обстановку. И ни единой причины, по которой эта машина должна стоять там, где сейчас стоит.
Тут его внимание привлекло резкое движение внутри магазина: все произошло стремительно — мозаика соберется в сознании позднее. Он заметил, как Силач повернулся к Бланш; судя по движению губ, сказал ей что-то. Потом Гонщик увидел, как Силач падает, в то время как Бланш выхватывает пистолет и стреляет, прежде чем упасть на пол самой. Кок, тот, кто все спланировал, целится в нее чуть не в упор.
Гонщик все еще думал: «Какого хрена?» — когда Бланш вылетела из магазина с сумкой денег и закинула ее на новенькое заднее сиденье.
— Гони!
И он погнал. Рванул с места, играя педалями газа и тормоза, проскользнул между грузовиком «Федерал экспресс» и «вольво», за задним стеклом которого рядком устроились дюжины две кукол, а на номерном знаке было выведено «Звездолет Урса»,{14} и не испытал ни тени удивления, увидев, что «шевроле» спокойно тронулся следом, в то время как «вольво» влетел в стоявшие на тротуаре мусорные баки у магазинчика грамзаписей.
Да, не лучшая встреча ожидает здесь астронавтов — жители этой планеты неприветливы.
«Шевроле» долго не отставал: парень, что их преследовал, и впрямь классно управлял автомобилем. Сидящая рядом с Гонщиком Бланш вытаскивала из спортивной сумки пачки купюр и трясла головой, не переставая повторять: «Вот ведь вляпались в говно! Вот говно!»
Спасли их — как и прежде многих спасали — спальные пригородные районы. Отыскав дорогу в примеченный заранее квартал, Гонщик круто свернул на тихую улочку; ударил по тормозам раз, еще раз и еще, так что к радару контроля скорости машина подплыла на старых добрых двадцати пяти милях в час. Не зная дороги и не желая потерять след, преследователь несся за своей добычей, набирая скорость. В зеркало заднего вида Гонщик наблюдал, как местные полицейские взяли его в кольцо. Патрульный отряд выкатился откуда-то сбоку; первым ехал полицейский на мотоцикле. Ребята в участке будут пересказывать эту историю еще целый месяц.
— Блядство какое, — послышался голос сидящей рядом Бланш. — Да здесь просто куча денег! Гораздо больше, чем должно было. Наверное, с четверть миллиона. Вот говно!
8
Еще не привыкшим к городу юнцом он часто шатался вокруг киносъемочных павильонов, подобно многим другим юнцам и лицам более зрелого возраста. Но интерес Гонщика приковывали не звезды в лимузинах и не актеры попроще, подъезжающие на «мерседесах» и «БМВ»; он был очарован видом парней, что разъезжали на «харлеях», мощных тачках и тюнингованных пикапах. Гонщик, как всегда, оставался в сторонке, был тише воды, ниже травы. Вел себя словно тень. Вскоре он прослышал об одном гриль-баре, облюбованном этими ребятами, в самом что ни на есть сомнительном районе Голливуда, и принялся околачиваться там, забросив киностудии. Как-то на второй неделе, посреди дня, Гонщик, подняв взгляд от своей выпивки, увидел, как у другого конца барной стойки пристраивается Шеннон. Бармен поздоровался с ним, окликнув по фамилии, и подал кружку пива и стопку виски — чертовски быстро, не успел Шеннон и сесть.
Никто не называл Шеннона по имени. Оно упоминалось лишь в титрах на киноэкране, и то ближе к концу. Все утверждали, что Шеннон приехал в город откуда-то с юга, из сельской местности, где кругом холмы. Шотландско-ирландское происхождение, столь обычное для обитателей подобных мест, угадывалось и в чертах, и в цвете лица Шеннона, и в его голосе. И все же больше всего он походил на рубаху-парня, неотесанную деревенщину из Алабамы.
А еще он был лучшим водителем-каскадером.
— Не забывай подливать, — сказал Шеннон бармену.
— Думаешь, я сам не знаю?
Он осушил одну за другой три кружки пива и успел опрокинуть столько же стопок старого доброго бурбона, пока Гонщик набирался мужества, чтобы подойти поближе. На четвертой стопке, не донеся ее до рта, Шеннон замер, заметив стоящего рядом паренька.
— В чем дело, малыш?
Парнишка немногим старше, подумал он, чем те, что едут сейчас по домам в школьных автобусах.
— Я хотел угостить вас.
— Неужели?! — Шеннон опрокинул следующую стопку и аккуратно поставил стаканчик на стойку. — Да у тебя на башмаках подметок-то почти не осталось. Одежда выглядит ненамного лучше, и, держу пари, этот рюкзак за плечами едва ли не единственное, что у тебя есть. По-моему, с мылом ты не дружишь и, наверное, не ел последние день-два. Ну что, я прав?
— Да, сэр.
— И при этом ты желаешь угостить меня?
— Да, сэр.
— Ты далеко пойдешь в Лос-Анджелесе! — объявил Шеннон, одним махом выпивая кружку пива. Потом подозвал бармена — тот явился сию же минуту. — Налей этому юноше все, что он захочет, Эдди. И распорядись, чтобы с кухни принесли бургер, двойную порцию жареной картошки и свежий салат.
— Понял.
Нацарапав заказ в блокнотике, Денни вырвал верхний лист, прикрепил его деревянной прищепкой к обручу и отправил на кухню. Гонщик сказал, что ему вполне сойдет кружка пива.
— Так что тебе нужно, парень?
— Меня зовут…
— Слушай, как ни странно, мне по хрену, как тебя зовут.
— Я приехал из…
— А до этого мне тем более нет никакого дела.
— Так вы не любопытны.
— Я не любопытен.
Вскоре появился Денни — в подобных заведениях заказы выполняются быстро. Он поставил большую тарелку перед Шенноном, тот кивнул в сторону Гонщика:
— Это для парнишки. А я, пожалуй, принял бы еще пару стаканчиков.
Гонщик поблагодарил Шеннона и бармена и начал есть. Булочка пропиталась жиром бургера, картофель оказался хрустящим снаружи и мягким внутри, а салат из капусты и моркови — сочным и острым.
В этот раз Шеннон пил пиво не спеша. Рядом, терпеливо ожидая, томилась стопочка виски.
— Сколько времени ты здесь болтаешься, парень?
— Кажется, почти месяц. Сразу и не вспомнить.
— И за все время это первая приличная кормежка?
— Поначалу у меня было немного денег. Только их надолго не хватило.
— В этом городе так всегда — почти со всеми. — Шеннон пригубил виски. — И завтра, и послезавтра
