налета туда случайно заглянула парочка детективов — хотели обналичить чеки.
В следующем месяце Гусман и впрямь вышел из тюрьмы. И, несмотря на сопротивление Ирины, на все ее заявления, что она этого не допустит, вернулся домой, на насиженное место. («Что я ему скажу? — говорила она. — Он любит мальчика. Куда еще ему податься?») К тому времени Ирина и Гонщик все больше и больше времени проводили вместе. Гусмана это не волновало. Вечерами, когда Ирина и Бенисио уже видели десятый сон, Гонщик и «просто Гусман» частенько садились смотреть телевизор в гостиной. Уйма хороших старых фильмов шла после полуночи.
Так вот, сидят они однажды — около часа ночи во вторник, практически в среду утром — и смотрят полицейский боевик «Стеклянная крыша». Тут фильм прерывается рекламой.
— Рина сказала, что ты профессиональный каскадер. Снимаешься в кино?
— Ну.
— Должно быть, неплохо водишь.
— Да, вроде не жалуюсь.
— Но ты ведь не вкалываешь полный рабочий день?
— В этом одно из преимуществ.
— А на завтра у тебя что-нибудь запланировано? То есть уже на сегодня?
— Да вроде ничего.
Реклама кончилась. После роликов о магазинах, торгующих мебелью и постельными принадлежностями, объявлений страховых агентств, предложений кухонных наборов из двадцати предметов и видеокассет с великими событиями американской истории, возобновился фильм.
— Думаю, что можно говорить с тобой начистоту, — начал «просто Гусман».
Гонщик кивнул.
— Рина тебе верит… Будешь еще пиво?
— Пожалуй.
Парень пошел на кухню и вернулся с двумя банками пива. Откупорив, подал одну Гонщику.
— Ты ведь в курсе, чем я занимаюсь?
— Более или менее.
Гусман открыл банку и хлебнул пива.
— Отлично. Дело вот в чем. Есть работка — все давно обмозговано и было на мази, но моего водителя… Ну, вроде как задержали.
— Как вон того парнишку, — сообщил Гонщик, кивком указывая на экран, где шла сцена допроса подозреваемого.
— Похоже на то. Я вот думаю, не захочешь ли ты занять его место?
— За рулем?
— Точно. Выезжаем ранним утром. Это будет…
Гонщик поднял руку:
— Не нужно. Не хочу ничего знать. Я только подгоняю тачку, и все.
— Вполне разумно.
Через три-четыре минуты фильм опять вытеснили рекламные ролики. Чудо-гриль-решетка для домашней плиты, лучшие музыкальные хиты в коллекции сезона…
— Я говорил, что Рина и Бенисио к тебе очень привязаны?
— А я тебе говорил, что ты задница?
— Нет, — отозвался Гусман. — Но это и без тебя есть кому сказать. Так все и говорят. Я привык.
Оба рассмеялись.
11
В тот раз Гонщик заработал почти три тысячи.
— Для меня что-нибудь есть? — спросил он у своего агента Джимми на следующий день.
— Жду звонков.
— Долго ты их собираешься ждать?
— Да есть пара предложений. Скоро отзвонятся.
— И за это я плачу тебе пятнадцать процентов?
— Мы же в земле обетованной!
— Да… С акридами и диким медом.
Однако к концу дня агенту позвонили и у Гонщика нарисовались два заказа. О нем пошла молва, объяснил ему Джимми: не о том, что он хорошо водит, — город кишмя кишит теми, кто умеет управляться с авто, — а о том, что он подъезжает когда нужно, не посматривает хмуро на часы, не качает права и неизменно выполняет порученное. «Киношники врубились, что ты профи, — говорил Джимми, — и не просто за баранкой сидишь, а дело делаешь. На таких всегда есть спрос».
Съемки были назначены на начало недели, так что Гонщик решил прошвырнуться в Тусон навестить мать. С тех пор, как ее выковыряли из кресла и отправили в клинику, под постоянное наблюдение, они и не виделись. В то время он был еще ребенком.
Так зачем он ехал к ней теперь? Если бы знать, черт побери!
По мере удаления от Голливуда менялся окружающий пейзаж: сначала беспорядочные старые улицы центрального Лос-Анджелеса постепенно уступили место паутине пригородов и городов-спутников, а потом на долгое время единственный и неизменный вид приобрело бегущее вдаль шоссе. Заправочные станции, «дель Такос», комиссионные магазины, лесные склады. Деревья, стены и заборы. К тому времени Гонщик уже заменил «форд-гэлакси» на винтажный «шевроле», на крышу которого легко мог приземлиться спортивный самолет, а на заднем сиденье разместилось бы большое семейство.
Гонщик заехал позавтракать на заправку «Юнион-76». Там он смотрел, как в отдельном зале дальнобойщики уплетают бифштексы с яичницей, жареную говядину, цыплят и куриные отбивные. Великая американская дорога, которую не одолеешь на пустой желудок. Великие американские дальнобойщики, высшее воплощение мечты об абсолютной свободе.
Здание, возле которого Гонщик припарковал «шевроле», выглядело в точности как подсобные церковные сарайчики, где проходили занятия воскресной школы в его детстве. Максимально дешевое сооружение со скучными белыми стенами и голыми бетонными полами.
— Вы пришли встретиться с?..
— Сандрой Дейли.
Девушка за стойкой сосредоточенно уставилась в экран компьютера. Ее пальцы легко порхали по истертой клавиатуре.
— Что-то я… О, вот она! И вы ей приходитесь?..
— Сыном.
Секретарь подняла телефонную трубку.
— Не могли бы вы присесть вот там, сэр? Сейчас к вам подойдут.
Через несколько минут, открыв двери ключом изнутри, появилась молодая женщина в накрахмаленном белом халате, из-под которого выглядывали джинсы. Низкие каблуки стучали по бетону пола.
— Вы пришли повидать миссис Дейли?
Гонщик кивнул.
— Вы ее сын?
Он снова ответил ей кивком.
— Прошу прощения. Пожалуйста, поймите: мы проявляем бдительность. Судя по записям, за все эти годы у миссис Дейли не было ни единого посетителя. Позвольте взглянуть на ваше удостоверение личности.
Гонщик показал ей свои права — на тот момент совершенно настоящие.
Миндалевидные глаза изучили документ.
