В голосе Сергея появились металлические нотки:
— Это не обсуждаемо. Тут есть отдельная ванная, вам так будет удобнее.
Ника едва разомкнула губы, как палец Сергея оказался у ее рта:
— Шшш! Спокойной ночи! Давайте сегодня выспимся.
Она вздохнула и прошла к чемоданам разбирать вещи.
Засыпая на неудобном диване, Сергей успел подумать, что ему не мешало бы купить в гостевую новую мебель…
А Ника, прежде, чем ее уставшие глаза сомкнул крепкий сон, подумала: «Да, фраза «она живет с продюсером N», тоже представлялась мне несколько иначе…».
Когда еще сонная Вероника вышла из своей комнаты, энергичный и довольный Сергей уже хлопотал на шикарной кухне, «одетой» в нежно-желтый керамогранит.
— Встали? Вот и замечательно, я через полчаса уезжаю в студию. Ника, завтракайте, берите все, что вам будет нужно. Пойдемте, — он завел Нику в кабинет, открыл верхний левый ящик массивного дубового стола. — Здесь деньги. Берите, сколько вам понадобится. Если не хватит, дайте знать.
Ника заглянула в стол и увидела плотным рядом уложенные 5-тысячные купюры.
— Да мне на три месяца и десятой доли этих денег будет много.
Сергей изумленно взметнул бровь:
— «Десятой доли»? Ника, я впервые слышу это от женщины. Вы — явно нетипичный представитель женского рода. Меня не будет до поздней ночи, вот ключи, походите по магазинам, не знаю, купите себе что-нибудь, зайдите в кафе. Завтра весь день будет нашим, я смогу показать вам город, а сегодня извините меня…
— А у вас нет демо «Лазаря»?
— Ника, нет, мы, конечно, торопимся, но не настолько. Отдохните хоть немного. Вам в последнее время досталось…
— Если вы намекаете на Марка, то я это переживу, не в первый раз. Мне уже не 18.
Сергей включил компьютер и сел в крутящееся кожаное кресло:
— Здесь, в папке «Лазарь», три демо-версии. Материал «сырой», но ритмический рисунок останется неизменным.
Ника заглянула через его плечо:
— А вокальная линия?
— Прописана пока только для одной песни.
Он стремительно развернул кресло в сторону Ники, и, встав, оказался рядом с ней. Мужчина почувствовал тепло заспанной Ники совсем близко, и его захлестнуло какое-то странное чувство — то ли желание укрыть ее от всех свалившихся бед, то ли желание взять на руки, прижать к себе и унести в кровать…
Ника не заметила двусмысленного взгляда и, зевнув, проговорила:
— Значит, с нее и начну.
Сергей так же стремительно отошел от Ники и, бросив на прощание дежурное «Пока!», направился к выходу. Сев в машину, он перевел дух и подумал, что пора заканчивать с двухнедельным воздержанием. Выезжая за оранжевый шлагбаум, установленный на въезде придомовой территории элитного жилого комплекса, Сергей набрал номер одной из своих многочисленных пассий:
— Лика, милая, какие планы на вечер? Да? Отлично. Сегодня после двенадцати буду.
Спальня была оформлена в мрачноватых антрацитовых тонах, кое-где перемежавшихся яблочно- зелеными и бежево-пастельными вкраплениями. Над изголовьем высокой дубовой кровати висели незамысловатые прозрачные светильники конусообразной формы. Сквозь стекло лился желтый мерный свет, и Ника вспомнила, что не смогла вчера ночью найти выключатель.
Пошарив рукой за спинкой массивного ложа, она нашла небольшой квадрат и нажала на него.
Затем подошла к окну и раздернула плотные хлопковые занавеси. В комнату ворвался яркий солнечный свет, заставивший Нику зажмурить глаза. Из седьмого этажа открывался захватывающий вид на залитый солнцем город и на причудливые изгибы Москвы-реки. Ника затаила дыхание, ей почудилось, будто все произошедшее с ней — это какой-то странный сон и она вот-вот проснется. Она не знала, как долго стояла, совершенно завороженная представшей перед ней картиной, но Москва и не думала исчезать, и впервые Ника отчетливо поняла, что дороги назад — нет.
Тот, кто когда-нибудь оказывался один в чужом городе, знает то сумасшедшее чувство восторга и вместе с тем опустошающее душу чувство ужаса, ужаса, сосущего глупые соки восторженности из твоего сердца.
Словно очнувшись, она помотала головой и засмеялась:
— Алиса и Зазеркалье!
Обернувшись, девушка наконец заметила рядом с черным шкафом дверь, ведущую в ванную. Внутри небольшой комнаты Ника увидела добротную белоснежную ванну в обрамлении множества фаянсовых полочек и представила в ней моющегося Сергея. Мужчина обладал внушительными размерами и достаточно плотным телосложением, и Ника изумленно проговорила:
— Как он здесь помещается?…
Однако небрежно брошенный на полке бритвенный станок вкупе с зубной пастой и прочим указывали на то, что хозяин регулярно пользовался своей ванной по прямому предназначению, а не исключительно в декоративных целях.
Девушка открыла ящик состаренного комода, матовая антрацитная поверхность которого была разъедена искусственными трещинами, и положила туда свои туалетные принадлежности. Она встала в ванну, повернула медный вентиль и встала под ласковые струи душа. Когда голову Ники покрыла шапка ароматной пены шампуня, через открытую дверь ванной до нее донесся настойчивый и требовательный звук звонка.
«Забыл что-то?», — Ника поспешно обмоталась махровым полотенцем и сунула ноги в салатные сланцы.
Человек снаружи явно торопился войти и не отнимал руки от голосящего на восточный лад звонка. Ника усилила шаг, не глядя в глазок, распахнула дверь, и в комнату залетел совершенно незнакомый мужчина. Афроамериканец, как сказали бы особо политкорректные граждане. Ника остолбенела и в совершенном изумлении смотрела на него, а он — на нее.
Наконец мужчина лет 30 с сильно выступающими скулами и широкими, смешно раздувающимися сейчас ноздрями выдавил из себя:
— Так, квартира № 76?
Он выглянул обратно на лестничную клетку, еще раз посмотрел на номер входной двери и поинтересовался:
— А Сергей Вересов все еще здесь живет?
— Да, вы к нему? Он отъехал буквально минут пятнадцать назад. — Не смытая до конца пена таяла и заползала Нике в глаза. Она чихнула и спросила:
— Мне позвонить ему?
Мужчина без стеснения обошел вокруг Ники и удивленно спросил:
— Вы — женщина?
И тут же утвердительно произнес:
— Вы — женщина.
По прихожей разнесся громоподобный хохот:
— Здесь женщина!
