боя. Добро. Нас не ждут.
Спустились вниз и тут обнаружили матросов, десяток пожилых мужиков в потрепанной одежонке, типичных холопов, только морских. Думал, придется с ними драться, но нет, корабельные работяги забились в угол и молились. Это правильно. Мир и дружба, пацифизм и все люди братья, непротивление злу и христианские ценности. Так держать! А потом вам на шею наденут колодку, и будете вы на меня гамбулить, пока не сдохнете. Скоты!
Вагр двинулся через скупо освещенный трюм в сторону кормы, а я за ним. Все свободное пространство было забито сундуками, полотняными свертками, рулонами сукна, гобеленами, мехами, бочонками и тюками, поверх которых находились брошенные впопыхах одеяла многочисленной охраны. Явно, это был не торговый рейс, по крайней мере, не обычный. Но разобраться с грузом предстояло позже, а пока мы поспешили на помощь своим собратьям.
В районе выхода на палубу нам встретилось несколько раненых вражеских воинов, которые спускались вниз. Они шли со света в полутьму и нас не видели. Воины прикрывали тряпицами свои раны и вполголоса проклинали напавших на них северян, а тут перед ними вагр. Свист клинка! Вскрик человека и очередной мертвец падает на палубу. Новый выпад Немого и еще один убитый. Рядом с ним встаю я, и сразу же принимаю на клинок кулак, который летит в лицо вагра. Голая ладонь англичанина соприкасается с остро заточенным булатом и распадается на две половинки. Следом мой выпад прямо в его глаза и острие Змиулана вонзается в голову противника.
Смерть прошла рядом, и снова вокруг нас нет живых врагов. Я оттеснил вагра и первым выскочил на палубу, где шло рубилово, кровавое и жестокое. Взгляд вправо и влево. Ситуация патовая, потому что Саморода зажали на корме возле рулевых весел, а Люторг пытается пробиться к нему, но не может. Враги, соответственно, между ними, а среди них мы.
— Убиваем всех, до кого дотянемся и держим проход вниз, — бросил я назад. — По первому слову отходим в надстройку!
Немой меня услышал, и мы снова вступили в бой. Наши крики разнеслись над палубой, а мечи стали кроить спины англичан. Благородные рыцари, их оруженосцы и рядовые воины падали один за другим, а мы не останавливались. Кровь покрыла своей коркой наши лица, и в этот миг нас можно было принять за каких-нибудь сказочных демонов. Рубка и гибель врагов, а больше ничего. Только это осталось в нас с вагром, и наш напор был настолько силен, что враги растерялись. Самород с Люторгом, напротив, быстро сообразили, кто это выкрикивает имя Яровита и пластает католиков в куски, и перешли в контратаку.
Рыцарей, словно клещами, сжали с двух сторон, и они, естественно, попытались отступить и прорваться обратно в надстройку. Но мы с Немым перекрыли вход и продержались до подхода товарищей. Бились страшно, словно в последний раз, и наша сила превозмогла вражескую. Англичане почти все полегли и лишь пять-шесть человек попали в плен. Немного, но нам больше и не нужно.
К тому моменту, когда мы с вагром смогли покинуть свой оборонительный рубеж и снова выйти на палубу нефа, туман заметно рассеялся, и сквозь него можно было разглядеть мутное желтоватое пятнышко светила, которое неспешно, как всегда, карабкалось по небосводу. Это добрый знак, солнце с нами, есть добыча и победа за нами. Будем жить дальше.
Ко мне подошел сгорбившийся Самород, который облокотился на разбитую в щепки дверь надстройки и осипшим голосом выдохнул:
— Тяжелая битва была…
— Это так, — согласился я с ним.
После чего, превозмогая слабость и сильнейшую усталость, я прошел на корму, и посмотрел в сторону ясно различимого концевого нефа в караване, который штурмовал Поято Ратмирович. Это судно было невдалеке от нас, всего метрах в ста пятидесяти и я видел, что там все в порядке. Схватка имела место быть, видать и на том 'купце' была сильная охрана, но пруссов сто двадцать бойцов и они управились быстрее. Сейчас на нефе уже выкидывали за борт нагие трупы англичан, а на носу стоял Поято, который как-то странно махал руками, и постоянно указывал куда-то вправо.
'Что это с ним?' — подумал я и перешел на правый борт.
Прусс продолжал на что-то указывать, и я обнаружил, что два передовых корабля из каравана, неф и большой одномачтовый когг, разворачиваются. Расстояние до противника, который хочет отбить свои потерянные корабли, метров семьсот, предел видимости. Ветер навстречу англам, а значит, чтобы нас достать, они должны идти галсами. Это час времени, может быть, минут сорок, и что за такой промежуток времени можно успеть? Много чего. Как один из самых очевидных вариантов, собрать на захваченном корабле, где почти не осталось матросов, все самое ценное, поджечь его и уйти. Но это не наш метод. Мне грузовозы нужны не меньше чем деньги, так что никому и ничего можно не отдавать. Вот только для этого вновь придется пойти в бой. На вражеские корабли, где английские воины готовы к схватке, лезть не стоит, а вот остановить их можно. Как? Так ведь есть подарочек от Векомира.
— Вадим, — рядом остановился Самород, — что будем делать?
— Пойдем навстречу противнику. На шнеккере. Здесь оставь пять киевлян, тяжелораненых и Люторга, а всех остальных воинов обратно на 'Яровит' и сажай на весла. Драккар остается на месте, его в деле задействовать не успеем, и если что, Поято поможет сыну Пиктайта.
Варяг, который про огнесмесь волхвов ничего не знал, меня не понял. Как это так, одним шнеккером выйти против двух больших судов, на которых куча бойцов? Может быть, Вадим Сокол сошел с ума? Запросто.
Его мысли были написаны на лице, и я его успокоил:
— Драться с англами не станем. Подойдем вплотную и отскочим. У меня есть чем их остановить, а если не получится, то вернемся к нефу, наших воинов заберем и уйдем. Верь мне, Ранко.
Он кивнул:
— Верю.
Самород стал поднимать уставших и израненных воинов, которые во время атаки нефа потеряли тринадцать человек только убитыми и столько же тяжелоранеными. Варяги и киевляне начали спуск в шнеккер, а я осмотрел пленников, которых уже связали, и выбрал среди них кандидата на быстрый экспресс-допрос, молодого большеглазого оруженосца с огромным фингалом под левым глазом и окровавленными губами. Он был испуган и готов на все, а мне требовались ответы на некоторые мои вопросы.
Я подошел к пленникам и схватил оруженосца за окровавленный ворот рубахи, которая выглядывала из-под распоротого кожаного панциря. Рывок на себя и он передо мной. Толкаю его к надстройке и прижимаю к переборке. Парень, которому не больше шестнадцати лет, испуган настолько, что может обделать штаны. Поэтому для начала я его успокаиваю:
— Ты будешь жить, и тебе не причинят никакого вреда. Но для этого ты должен ответить на мои вопросы. Понимаешь меня?
— Д-д-да, сэр, — заикаясь, отвечает англичанин.
— Вот и хорошо. Как тебя зовут?
— Рональд, сэр.
— Откуда вы, Рональд, кто были рыцари и воины, которые путешествовали с тобой на корабле и кому вы подчиняетесь?
Краткая заминка. В душе парня сомнение и страх. Его необходимо подтолкнуть к максимально честным ответам и моя правая ладонь отвешивает ему хлесткую затрещину. После чего оруженосец начинает выдавать полезную информацию:
— В караване воины трех владетельных и знатных лордов. Миля Глостерского, Первого графа Херефорда и лорда Брекнока. Ранульфа де Жернона, графа Честера, а так же виконта де Авранш и де Байе. Ну и моего господина Жоффруа де Мандевиля, Первого графа Эссекса.
— Куда вы шли?
— В Брюгге.
— Зачем?
— Мы охраняли товары наших сюзеренов, которые требовалось продать на рынках Фландрии.
— Что это за товары?
Парень снова замялся, и я опять замахнулся. Он сжался в комочек и пропищал:
