Свидетели нагваля

Я принял решение уйти в монастырь бенедиктинцев в городе Куэрнавака и жил там настолько счастливо, находясь лишь в компании моего «союзника», что для меня ничего не имело значения, даже когда однажды мне вдруг позвонили по телефону в монастырь и сообщили о почти полной потере моих денег в результате краха, произошедшего на Мексиканской Бирже Ценностей. Для меня не было важно, что я оставил уютный дом своих родителей, где я жил как принц, и уединился в небольшой старой монастырской каморке, что не вижу своих друзей и не веду с ними бесконечные духовные беседы за вкусным кофе, что забыл все свои проекты по спасению мира, и так далее. Я был так счастлив, что принял решение стать послушником, а впоследствии и монахом. Но однажды во время созерцания в компании моего «союзника» я вдруг ощутил, что он превратился в маленькое облачко и в одно мгновение проник в мое тело через макушку. Я пережил полный спектр чувств: огромную печаль, потому что «знал», неизвестно откуда, что уже больше не «увижу» моего любимого «союзника», но также неописуемый восторг от понимания, что мой «союзник» живет во мне, или, возможно, это и есть я сам на более глубоком уровне. Самым необычным было чувство огромной ответственности за то, что означал или подразумевал для моей жизни весь предыдущий опыт…

— Что думал Нагваль о твоем мистическом опыте?

— Я узнал от Нагваля, что мы имеем склонность защищать себя от неизвестного при помощи известного, включая использование религии, чтобы таким образом оградиться от трансцендентного неизвестного и воспрепятствовать тому, чтобы его глубина приводила нас в замешательство. Это вовсе не означает, что Карлос отрицал достоверность опыта христианских мистиков, которых он считал изумительными магами. Он лишь наблюдал, в какой степени этот опыт смешан с личной историей тех, кто его имел, и культурным влиянием на них.

Маги считают, что опыт мистиков проистекает из того, что некоторые из них достигают видения человеческой матрицы, пучка энергии, который принадлежит исключительно человеку. Карлос дал ей определение как некоторой силе, которая определяет биологию, и из которой происходит человек.

Видение этой силы просто изумительно. И когда у мистика случается такое видение, когда он приходит в согласие с матрицей, выравнивая то, что называется эманациями Орла, то самое, что и заставляет нас быть людьми, тогда он верит, что видит Бога.

'Человеческая матрица — это все то, чем являемся мы сами…, но она бесконечно больше…' Однажды Карлос звонил мне по телефону из Лос-Анджелеса и рассказал, как у него случилось такое «видение»: 'Я видел пучок энергии, который создаёт человека…, видел человека во всей его полноте, Богочеловека…, чувствовал бесконечное сострадание и божественную любовь'.

Я полагаю, что человеческая матрица — это нечто вроде космического ДНК, но на энергетическом уровне. Это прототип, который порождает нашу сущность и является формой для её отливки. Каждый может увидеть её, но мы не можем видеть полностью объективно. Для христианина человеческая матрица — это Бог-Отец. Каждый из нас видит её по-своему, в соответствии со своей религией, полом и личной историей. Поэтому не стоит принимать наше особое видение матрицы как что-то абсолютное, как мне говорил Нагваль: 'Человек может воспринимать невообразимые вещи… поэтому нужно добраться до конечной точки пути, до невиданного…, а не останавливаться на видении исторических персонажей'.

Маги предлагают выйти за пределы индивидуального мистического опыта, за пределы полученных в детстве условностей. Они предлагают нам «видеть» непосредственно «Намерение», «Дух», «Бесконечность»: нечто такое, что звучит невероятно, но, тем не менее, находится в пределах досягаемости безупречного воина.

Карлос настаивал на необходимости быть умеренными, принимать все происходящее хладнокровно, не сводить счёты из-за пустяков. Опираясь на эти принципы, вы можете рискнуть стать свидетелями самых необыкновенных миров внимания, но удерживая свои реакции под контролем.

— Давай поговорим более обстоятельно о технике «выслеживания».

— Она состоит в том, чтобы жить, полностью осознавая все, что происходит с нами и вокруг нас. Я, будучи ужасным невротиком, понял, что величайшим препятствием к тому, чтобы осознавать реальность, являются наши неврозы и их причина — личная важность. Нагваль заставил меня ясно это увидеть, насмехаясь над тем, что было для меня предметом самой большой гордости. Со свойственной ему очаровательной театральностью он мне говорил:

'А вот и Карлос (он с напыщенностью подчеркивал все мои звания), выдающийся профессор знаменитого Иберо-американского университета и прочая, прочая, прочая'.

Он имел в виду те занятия по трансперсональному развитию, которые я проводил в этом университете. И меня действительно сильно задевали его насмешки. Я считал, что моя работа достойна похвалы, поскольку способствует распространению духовного знания, и начинал рассказывать ему об ответственности педагога в этой сфере деятельности. Он перестал смеяться и, увидев мою настойчивость и убежденность, сказал: 'Хорошо, но ты должен проводить уроки с полным осознанием всего, что говоришь, тогда ты сможешь говорить все, что захочешь, даже нести всякий бред'.

Сначала я не понял этого высказывания. Для меня было абсолютно очевидно, что я проводил все свои уроки осознанно! При первой же возможности я попробовал осознавать и самого себя, и своих учеников. Но вместо этого я все больше и больше запутывался в том, что говорил, в конце концов, и я сам, и мои ученики вообще перестали понимать что-либо. Благодаря энергетическим ссудам Нагваля я установил, что главной мотивацией к тому, чтобы стать «профессором», стала моя неврастеническая потребность в признании и популярности. Я очень хотел продемонстрировать своей «маме» все наилучшее во мне и тем самым вступал в соперничество со своими братьями за ласки «папочки и мамочки» и т. п. Все это порождало во мне неуверенность и внутренние конфликты, мешавшие мне проводить занятия с осознанием и провоцировавшие у меня значительные потери энергии.

Окончательно я это понял, когда однажды проводил лекцию в «Доме Тибета». Неожиданно я обратил внимание: «Вот так сюрприз! Я всё делаю осознанно!». Поскольку я только что возвратился после недели пребывания с магами в Лос-Анджелесе, то был заряжен их энергией. Именно благодаря этой энергии я смог перепрыгнуть, если можно так выразиться, через порог неврастенического эго и провести почти всю лекцию, осознавая самого себя. У меня получилось так хорошо, что я даже почувствовал удовлетворение. Это было что-то практически невозможное для такого как я, воспринимавшего себя столь серьезно.

— Ты мог бы дать определение энергии шаманов?

— Карлос нам дал понять, что восприятие или осознание увеличиваются в той мере, в которой мы сберегаем и перераспределяем свою энергию, а этому мы можем научиться с помощью средств магии. Между осознанием и энергией существует связь, и, учитывая это, нашей задачей стало выявление ситуаций, в которых мы теряем энергию или же выводим её за пределы досягаемости. При этом, прежде всего, надо помнить, что, по словам Карлоса, мы не можем увеличить полученное от рождения количество энергии, и единственное, что мы можем сделать, это перераспределить ее.

Нагваль придавал огромное значение безбрачию, и эта тема вызывала наибольшее возбуждение на проводимых им встречах. Все протестовали, а некоторые приводили в пример тысячелетние восточные техники для занятий любовью, которые способствуют развитию. Но он давал нам понять, что это невероятно трудно — не терять энергию при сексе, поскольку даже случаи сакрального секса всегда заканчивались вмешательством эго и собственной важности.

С того момента, как появляется объект для любовного завоевания, внутренние диалоги влюбленности и страстные конфликты становятся причиной потери энергии. Но, прежде всего он обращал внимание на то, что при половом акте расходуется самая мощная энергия, которая только может существовать:

'Почему бы не использовать эту энергию для эволюции?'

А тех, кто спорил, что секс им не препятствует, он упрекал:

'Вы увидите, как трудно будет остановить внутренний диалог!' И все знали, что это было необходимым условием для эволюционного шага.

Он хотел, чтобы мы поняли, что рождение детей истощает родителей, и, уклоняясь от протестующих, пояснял: 'Нам говорили лишь об одной возможности — «воспроизводстве», но существует также и