таким пустым и серым. Свет уличных фонарей окрашивал его в теплые желтые краски и немного оживлял.
Но сейчас он не мог позволить себе расслабиться. Альбинос как охотник, преследующий жертву, шел за ним по пятам, словно воплощение самой смерти.
С мостовой Виктор свернул оживленную, хоть и узкую, улочку. Он шел прогулочным шагом, то и дело оглядываясь по сторонам. То, что он не мог получить от прогулки удовольствие, заставляло чувствовать не столько досаду или недовольство, сколько еще большую обиду на этот город, ведь даже если он и был прекрасным, то очень старался Виктору не понравиться. Как очень красивая, но капризная девушка, которая старается оттолкнуть его, пытаясь всем своим поведением показать, что на самом деле она глупа и уродлива. Иногда так вела себя и Тристана.
Виктор тряхнул головой, отгоняя нежелательные мысли об этой девушке, и свернул в ближайший подъезд. Конечно, так он только мог загнать себя в ловушку, но, с другой стороны, у него появлялась возможность оказаться с альбиносом один на один и попробовать что-то придумать.
Возможно, в другой ситуации он дал бы Чистильщику возможность выполнить свою работу. Вся эта идея с предназначением настолько надоела ему, что хотелось пойти этому наперекор, а поскольку кроме магии он ничего не умел, то единственным способом сделать что-то назло судьбе, было умереть. К тому же едва ли Виктор что-то терял.
Но ему так хотелось разбудить Грейс. Быть может, у него получилось бы переубедить Чистильщика, но он не мог быть в этом уверен.
Быстро преодолев лестничные пролеты, Гадатель уткнулся в запертую дверь чердака. Она оказалась достаточно хлипкой, и ему удалось выбить ее плечом с первого раза. Альбинос был уже совсем близко.
Виктор вылез через чердак на крышу, тут же оглянулся и быстро сделал шаг в сторону буквально за пару мгновений до того, как в том месте, где он только что стоял, просвистела пуля.
— Мне нравится твое прикрытие. Кто станет подозревать такого приметного фрика как ты?
— Ты всегда такой грубый? — отозвался из-за его спины альбинос. Виктор почувствовал, как дуло пистолета коснулось его затылка и вздохнул:
— Да нет, обычно я грубее и веселее, просто сейчас у меня депрессия, — Виктор поморщился и начал оборачиваться. — Слушай…
— Не поворачивайся.
— Или что? Убьешь меня? Так ведь ты сделаешь это и так, и так, какая разница… Или ты боишься в глаза мне смотреть? — Виктор обернулся. — Дулом можешь ткнуть мне в лоб, я не возражаю.
Лицо альбиноса не выражало практически ничего, кроме ненависти. Но Виктору порой казалось, что Чистильщики не испытывают вообще никаких других чувств, так с чего бы и от этого ожидать чего-то другого?
— Я предлагаю тебе сделку. Ты даешь мне время на решение той задачи, что стоит передо мной сейчас, а после я добровольно сдаюсь тебе в руки. Как тебе идея?
— Я отказываюсь.
— Я у тебя еще два раза спрошу, вдруг окажется, что где-то там еще осталась способность думать, — Виктор протянул руку и ткнул Чистильщика пальцем в лоб: — Согласишься на сделку?
— Нет, — Чистильщик попытался отстраниться, но напрасно. Виктор еще раз ткнул его пальцем в лоб, словно надеясь, что так заставит его одуматься.
— Я прошу тебя согласиться на сделку снова, — повторил Виктор.
В этот раз альбинос просто покачал головой. Гадатель с сожалением всплеснул руками. Ему хотелось бы, чтобы хоть один Чистильщик мира оказался здравомыслящим человеком, но, похоже, им удаляли эту функцию при рождении. Или выбивали в детстве розгами.
— В любом случае… Это печально, — Виктор кивнул, убрал руку от лица Чистильщика и снова развернулся, собираясь уходить. Альбинос схватил его за воротник сюртука и попытался оттащить обратно, но Виктор лишь обернулся и взглянул ему в глаза:
— Ты боялся смотреть мне в глаза совершенно правильно, — Гадатель сделал шаг назад, потом еще один, двигаясь все ближе к краю. Чистильщик шел за ним, все еще не выпуская из рук его воротник. Виктор осторожно взял его за руку и разжал пальцы. — Я не очень хорош в гипнозе, знаешь. Вот Учитель — он просто спец. А я путаюсь в чужих мыслях, что где подавлять… Но вы, Чистильщики, просто потрясающие. У вас даже в голове такой порядок, что разобраться в ней проще простого, — сказал он, снова коснувшись лба альбиноса.
Это был отчаянный блеф, и Виктор старался выглядеть как можно серьезнее. Главным было заставить альбиноса поверить, что все козыри на самом деле в руках Гадателя, а не его. Начав сомневаться в том, что он видит, Чистильщик сам пускал его в свой разум. Виктор лишь подталкивал его к этому, заставлял думать, что может управлять его волей. Ему оставалось сказать лишь одну фразу про взгляд в глаза, чтобы альбинос, сам того не понимая, позволил затормозить свою реакцию.
— Чтобы убить меня, тебе придется меня поймать. В ситуации, в которой ты будешь править, но сейчас… — Виктор сделал еще шаг назад и, зная, что не разобьётся насмерть, переступил через край крыши.
Чистильщик схватил его за руку, пытаясь удержать, но и сам потерял равновесие. Виктор даже не успел понять, что же спасло его — интуиция, случай или та самая предопределенность, когда он, протянув свободную руку и больно приложившись пальцами о пару перекладин, сумел ухватиться за пожарную лестницу. Он осознавал, что сейчас его, во-первых, должно ужасно трясти из-за такого глупого поступка, а во-вторых, он должен отпустить руку Чистильщика. Но он не отпускал, просто не мог, не хотел этого делать.
Пальцы ужасно болели, и Виктор надеялся, что не сломал ни один из них. Нащупав ногами перекладины лестницы, он уперся в них и попытался подняться повыше.
— Если тебе не сложно, схватись за лестницу тоже, — прошипел он обращаясь к Чистильщику. — Ты не пушинка как бы между прочим.
Альбинос молча послушался и схватился сначала одной рукой за лестницу, а потом и другой. Они с трудом поднялись обратно на крышу и повалились на нее, хрипя и пытаясь отдышаться.
Вот тут-то Виктора и правда начало трясти. Он сжал руки в кулаки и попытался встать, вместо того, чтобы упасть лбом о землю, после чего зажмурился и несколько раз глубоко вдохнул, позволяя телу осознать, что оно все еще на это способно. И, черт возьми, каждая его клеточка этому радовалась.
Рядом стоял на четвереньках альбинос. Он ловил ртом воздух и едва ли не плакал. Причин этому Виктор не знал, да и вряд ли хотел знать.
— Ты чуть нас обоих не угробил, — наконец выдавил Чистильщик, вставая на колени и запрокидывая голову назад. — Ты чуть нас обоих не угробил.
— Ошибаешься. Это я себя чуть не угробил, — Виктор встал и отряхнулся. Казалось, будто тело слушалось его лишь процентов на двадцать пять, не говоря уже о том, что ему хотелось сесть обратно и подождать, пока сердце перестанет так быстро биться. Он повернулся к Чистильщику и пожал плечами: — В том что ты упал следом твоя вина. А я спас тебе жизнь.
Альбинос замер. Он боялся пошевелиться и даже дышать.
— Догадываешься, что это значит? — Виктор улыбнулся. — Теперь можешь вдохнуть.
Кодекс Чистильщиков гласил, что человеку, спасшему жизнь Чистильщика, тот обязан своей жизнью. Иными словами, брат превращался в некоторое подобие телохранителя своего спасителя и мог следовать за ним достаточно долго, пока не подвернется случай спасти ему жизнь. Впрочем, в такие ситуации Чистильщики попадали редко, да и спасителем, как правило, был другой брат. В этом случае долг отдавался быстро и легко. Но нигде, ни в одном пункте кодекса не говорилось о том, что делать, если тебя спас маг.
Виктор узнал это из рассказа одного из предшественников альбиноса. В отличие от Гадателя, Учитель владел гипнозом по-настоящему, а не просто блефовал, так что его стараниями любой нерадивый брат, пытавшийся его убить, оказывался весьма словоохотлив. Потом Учитель отпускал их на все четыре стороны. Он никогда не убивал и не пытался перевоспитывать Чистильщиков. Не в его стиле было пачкать руки или репутацию. Тем не менее, Чистильщики знали его и боялись, ведь их кодекс также гласил, что
