Он не удостоил ее ответом.
— Но почему? — И снова она не дождалась ответа. — Где вы поселились?
— В комнате, соседней с вашей! — раздраженно отозвался он и вдруг сжал се запястье. — Розалинда, разве я не говорил, что вам и Самиру грозит опасность? Или вы полагали, будто я позволю вам скитаться бог знает где, помня, что вы даже не представляете, с какой стороны вас подстерегает удар? Да вы в своем уме?
Этот поток слов ошеломил Розалинду. Она не знала, что говорить, и потому не сказала ничего.
— Я требую объяснений, — заявила она наконец.
Наджиб не остановился ни на секунду, лишь мрачно взглянул на нее сверху вниз.
— Вы их получите.
Они вышли из леса и остановились перед лужайкой, отделявшей их от дома. Розалинда привыкла видеть этот длинный, элегантный дом под другим углом. Град прекратился, облака как будто начинали рассеиваться, и теплые солнечные лучи уже легли на траву. Окна библиотеки, расположенной в левом крыле, ослепительно сверкали.
— Я потеряла туфли, — отрешенно заметила Розалинда.
Наджиб только тряхнул головой и повел ее дальше, по направлению к двери в правом крыле здания. Когда-то эта дверь служила входом для слуг. Сейчас посетители снимали за ней верхнюю одежду и обувь. Многие поколения людей оставили свой след на каменном полу коридора.
Розалинда быстро ополоснула ступни в тесной ванной комнате и смочила водой кровоточащие царапины. Наконец она, все еще босая, вышла в коридор, где поджидал ее Надж.
Он провел Рози в небольшой холл, откуда под прямыми углами расходились коридоры. Дубовый пол здесь блестел, а в центре лежал коврик парванской работы.
Наджиб, по всей видимости, хорошо изучил этот дом. В полном молчании он вел Розалинду по его лабиринтам, пока они не оказались перед дверью библиотеки. Наджиб распахнул ее, жестом предложил Розалинде войти в знакомое помещение и остановился перед одним из портретов, которые ей показывал сэр Джон в день ее приезда.
— Вы знаете, кто этот человек?
— Да, — ответила Розалинда. — Это Хафзуддин аль-Джавади, бывший султан Баджестана, свергнутый Гасибом в шестьдесят девятом году.
От взгляда Наджиба ей опять стало не по себе.
— Приятно, что вы его узнали, — без всякого выражения произнес он. — Ведь вы его ненавидели в течение пяти лет. Это он написал вам письмо.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Дыши! — говорил ей низкий голос. — Рози, дыши!
Она открыла глаза и увидела коврик, застилавший пол у окна. Рука Наджиба давила на ее затылок. Голова безвольно болталась между коленями.
Воздух ворвался в парализованные легкие Рози.
— Я в порядке, — прошептала она и затем повторила, уже несколько более твердо: — Я в порядке.
Руки Наджиба отпустили ее, и она села. Надж тем временем прислонился к оконной раме и сверлил ее глазами, в которых она ничего не могла прочесть.
— Со мной такого никогда еще не было. — Розалинда приложила ладонь ко лбу, стараясь унять пульсирующую боль. — Согласитесь, у вас всегда хватает сюрпризов. Так это правда? — Она кивнула на портрет.
— Ну конечно, правда! — пылко воскликнул Наджиб. — С чего бы я стал вас обманывать в столь важном вопросе?
— Не знаю, — отозвалась Розалинда. — Я вообще не знаю, из-за чего могло случиться все, что случилось. Мне кажется, что я попала в какое-то кино о Джеймсе Бонде. — Она помассировала шею, стараясь избавиться от очень неприятного ощущения. — Вы меня ошарашили. Боже мой! Значит, Джемшид — внук султана Хафзуддина аль-Джавади? Почему же вы не…
— Простите, мое поведение было обусловлено некоторыми обстоятельствами, — спокойно ответил Наджиб.
А перед глазами Розалинды почему-то встала безумная сцена в лесу, и ее охватило смущение. Нет, больше никогда не станет она сомневаться в том, что некоторые уголки Земли обладают особой, магической силой…
— Кто… — Она внезапно закашлялась. — Так кем же, получается, был Джемшид?
— При рождении Джемшид получил имя Камиль. Он был единственным сыном кронпринца Назима. В дни переворота он был еще ребенком. Его вывезли из страны в Парван, а его отец был убит.
— Боже всемилостивый! — ахнула Розалинда. — Сын принца Назима! И он… и он мог бы стать следующим…
— Если бы не переворот, принц Камиль стал бы султаном, — подтвердил Наджиб. — И очень многие люди рассчитывали на то, что так и произойдет.
— Вы говорите об эмигрантах, — кивнула Рози. Ей было хорошо известно, что многочисленные эмигранты из Баджестана жили на Западе, дожидаясь реставрации монархии на родине, а значит, и возможности возвращения.
— Обо всей стране, — сурово поправил ее Наджиб.
Да, теперь ясно, почему он говорил, что Джемшид не имел права жениться на ней.
Наступило молчание: Розалинде предстояло осмыслить услышанное. А Наджиб потянулся к старомодному веревочному звонку и несколько секунд спустя шепотом отдал какие-то распоряжения одному из слуг сэра Джона.
Врожденная привычка. Все понятно. Как-никак он внук султана.
Когда он возвратился к ней, она спросила:
— Значит, теперь вы сами ожидаете престола?
— Есть люди, имеющие больше прав.
— А вы сами хотели бы быть первым в очереди?
— У меня нет никакого желания садиться на дедовский трон.
Что ж, самый естественный ответ. И сама Розалинда ни за что не избрала бы такую судьбу.
— Как же Джемшид женился на мне и ничего не сказал при этом? Почему он не…
— Не мог он сказать. Наверное, когда стало известно о вашей беременности, он счел, что его долг перед вами и сыном превыше всего.
Внезапно Розалинду пробрала дрожь при мысли о том, что бы она почувствовала, сообщи ей Джемшид, кого она избрала своим мужем.
— Если бы он вам открылся, согласились бы вы выйти за него замуж? — осведомился Наджиб.
Розалинда вскинула на него глаза и тут же отвернулась.
— Не знаю. Я… я любила его. Но если бы оказалось, что ему предстоит стать султаном… — Она решительно помотала головой. — Я бы не захотела такого.
Наджиб поднял на нее глаза. Ну да, он понимал своего кузена. Понимал, как сексуальность и красота могут свести мужчину с ума до такой степени, что он бросит к ее ногам всю свою будущность…
— Наверное, поэтому он и не стал ничего вам говорить.
Рози поднялась на ноги и подошла к окну, за которым расстилалась ровная зеленая лужайка.
— У султана Хафзуддина было три жены, — сказала она. — Я не ошибаюсь?
— Нет, все верно.
— И как же вы все уживались?
— Его первая жена, Рабия, принадлежала к семейству Курейши, связанному родственными узами с королевской фамилией Бараката. У нее было два сына: Вафик и Сафа. А Соня — француженка, дочь графа
