— Какого…
— Он почти мертв. Его ранили ножом. — Она увидела, что голубые глаза снова начали закрываться. — Мистер О'Нейл! — Опять это была не она. Что-то вынудило ее руки в отчаянии вцепиться в широкие плечи и трясти их. — Проснитесь! Это Фланн — собака Дугласа О'Малли.
— Что случилось? — Винсент О'Нейл с трудом поднялся с кресла. Она рассказала ему, пока они шли к машине. — С вами кто-нибудь есть? — спросил он, обеими руками приглаживая волосы.
— Только Пэдди Мэлоун. — Она слышала, как Кейт говорила, что она взяла Пэдди из-за его сердца, а не интеллекта, и после сегодняшней ночи она точно знала, что имелось в виду. — Но он отличный парень, а я буду делать все, что скажете.
Они подошли к машине, и ветеринар, поджав губы, стал осматривать своего пациента.
— Вам придется сделать гораздо больше, — сухо сказал он. — Вам придется сделать невозможное. И мне тоже.
Последовавший час в маленькой заброшенной клинике сделал очевидным тот факт, что Винсент О'Нейл не впервые сталкивался с невозможным. Его руки работали с неутомимой точностью. Он прервал работу только однажды, чтобы подойти к раковине и сполоснуть лицо холодной водой. Джоанна тоже работала словно заведенная, передавая инструменты, удерживая Фланна, промокая тампонами кровь, делая все, что ей говорили. Она все еще была не в себе, и ей казалось, что в любой момент занавес может упасть и она свалится.
Наконец Винсент О'Нейл устало выпрямился, и она поняла, что хорошо ли, плохо ли, но все кончилось.
— Ладно. Теперь дадим возможность природе взять свое. Вы хорошо поработали, — сказал он Джоанне. — И я тоже. — Она почувствовала, что это говорит о многом.
Немного позже Кейт по телефону рассказала гораздо больше. Охрана отыскала ее, и она сразу отправилась в больницу графства, где собиралась ждать, пока не приедет Шейла О'Малли. Состояние Дугласа оставалось без перемен, но он держался.
— Подождите, пусть только он узнает про Фланна, — радостно сказала Кейт. — О милая, даже не знаю, кто из вас удивительней, вы или Винсент.
— Кейт, — дрожащим голосом сказала Джоанна. Занавес, наконец, упал, скрывая все, кроме страхов, которые она старалась не подпускать к себе. — А он услышит?
Несмотря на продолжительные и чересчур решительные заверения Кейт, следующие двенадцать часов были тоскливыми. Джоанна, которая хотела тоже поехать в больницу, была вынуждена подчиниться приказу оставаться дома и отдыхать. Отдыхать! Как можно отдыхать, когда в любую минуту может позвонить телефон, и Кейт скажет: «Милая, мне очень жаль. Они сделали все, что могли». Не в силах сидеть спокойно, она суетливо убивала время, бесцельно бродя вверх по парадной лестнице, по запутанным коридорам и снова вниз по черной лестнице в кухню.
Днем появилась Мейр О'Малли, расточая похвалы за эпизод с Фланном, который, похоже, обсуждался повсеместно, а вскоре после ее прибытия позвонил Винсент О'Нейл, чтобы сообщить самые ободряющие новости.
— Вы понимаете, как это замечательно — и не только для собаки. — Глаза Мейр тепло смотрели в глаза Джоанны. — Я снимаю перед вами шляпу, Джо. Это может оказаться поворотным пунктом.
Самым ужасным было то, что все это Джоанна знала, но теперь ей стало почти безразлично. Дуглас все еще был без сознания. В последнем сообщении Кейт, как всегда решительная и бодрая, намекнула, что Дугласа могут перевезти в Дублин, в больницу, специализирующуюся на травмах головы.
— Кейт не хочет волновать меня, но я-то знаю, — сказала она дрожащим голосом. — Он очень болен.
— Да, милая, — согласилась Мейр, — очень. Но он силен как бык, и у него есть все, ради чего стоит жить. — Она окинула Джоанну испытующим, нежным взглядом. — Вы любите его, верно?
— Так вышло. Я сама этого не ожидала. — Это было совершенно неправильно. По крайней мере, Ши следовало отдать должное. — Ши был так добр ко мне. Я думала… Он мне очень нравится.
— Не беспокойтесь о Ши, — твердо сказала Мейр. — Я понимаю. И он тоже поймет.
Она осталась и уговорила Джоанну сначала выпить чаю, а потом слегка пообедать. Они все еще сидели за столом, когда по дорожке прохрустели колеса машины. По ступенькам поднялась бледная Кейт, выглядевшая так, словно она едва тащит ноги. Джоанна бросилась ей навстречу, и она распахнула ей свои объятия.
— Новости получше, дорогая, гораздо лучше. Шейла прибыла несколько часов назад, и Мэттью с ней. Вы знаете, как трудно ему двигаться после поездки на автомобиле, — сочувственно сказала Кейт. — Она была такой долгой, что он едва стоял на ногах. Дуглас пришел в себя и как будто узнал родителей, прежде чем снова потерял сознание.
— Возможно, от потрясения, — прямолинейно прокомментировала Мейр. — Ты можешь представить, Кейт, когда он в последний раз видел этих двоих у своей постели? Даже когда он была младенцем, вряд ли у Мэтта находилось время, чтобы обращать на него внимание.
— Ты слишком сурова к Мэтту, — лояльно сказала Кейт. — Не забывай, ему нужно было поставить бизнес на ноги. И вообще, с ним что-то случилось. Он изменился. — По ее тону было незаметно, чтобы перемена ее радовала.
Следующая больничная сводка также была сдержанно оптимистичной, а утренняя уже гораздо лучше. Дуглас хорошо спал ночью и полностью пришел в сознание. Поэтому Кейт решила позвонить Шейле в гостиницу неподалеку от больницы, в которой она и Мэттью остановились, настаивая, чтобы они перебрались в Каррикду и побыли у нее.
— В гостинице Мэттью очень неудобно, — сказала она Джоанне.
Требовалось быть очень сильной духом, чтобы потерять сердце и все-таки остаться такой жизнерадостной, как Кейт.
Глава четырнадцатая
Белый «мерседес» привез Шейлу и Мэттью из больницы. Для Кейт, которая не принимала у себя Мэттью с тех пор, как ему стало совсем трудно передвигаться, это было волнующее событие.
Он выглядел измученным, и под глазами набухли похожие на синяки отеки. Джоанна не удивилась, когда Шейла вышла из дома одна и сказала, что уговорила его отдохнуть до обеда. Шейла, однако, поразила ее. Городскую одежду сменили слаксы и непромокаемая куртка, и она пригласила Джоанну пройтись вместе.
Они пошли по дороге вдоль берега. У Шейлы была размашистая походка, и она шагала, заложив руки в карманы, словно мальчишка. Ветер разметал ее короткие медно-рыжие волосы, и она казалась бесконечно далекой от ухоженной персоны, известной в «Доме О'Малли». И возможно, думала Джоанна, бесконечно более похожей на «застенчивую восемнадцатилетку», единственного ребенка Джона Максуини.
