коридору, освещенному матовыми настенными светильниками, похожими на иллюминаторы, и стоял, как стояла сейчас она, у закрытой двери кабинета его матери.
Она подняла руку и постучала в дверь.
— Войдите, — послышалось из-за двери.
Ручка повернулась легко, дверь скользнула по ковру с рисунком под травленое стекло. Джоанна увидела письменный стол, за которым никого не было, и открытое окно в алюминиевой раме. Единственная обитательница комнаты, высокая, изящная и рыжеволосая, в платье без рукавов, стояла у окна, потягивая воду из стакана.
— Садитесь, мисс Дайкс, я сейчас.
Слегка ошарашенная Джоанна так и сделала и стала рассматривать комнату, чтобы удержаться и не глазеть слишком явно на моложавую фигуру матери Майлса. Ясно, откуда Ши и Майлс унаследовали свое тонкое изящество. Шейле О'Малли должно было быть по крайней мере под пятьдесят, но ей можно было дать тридцать семь. Ее волосы струились подобно пламени по изящной шее, ноги были длинными и стройными. Платье с высоким воротом из груботканного полотна было цвета коричневатых водорослей.
Наконец она вернулась к длинному широкому столу, поставила пустой стакан и убрала бутылочку с капсулами в ящик.
— Итак, мисс Дайкс, если это не займет слишком много времени… я могу уделить вам… — Она взглянула на часы. — Примерно пять минут. Хорошо?
— Я очень признательна, что вы смогли принять меня, миссис О'Малли. Это очень любезно с вашей стороны.
— Я поняла со слов своего секретаря, что это очень важно. — В карих глазах на мгновение промелькнул насмешливый огонек.
— Да. — Джоанна сглотнула. — Я… я — студентка.
Еще один проницательный, насмешливый взгляд.
— Что-то непохоже.
Джоанна неуверенно улыбнулась. Что это — насмешка или вызов? Или комплимент? С Шейлой О'Малли это было нелегко понять. Она неуклюже начала объяснять, что решила на каникулах заняться изучением твида ручной работы.
— Видите ли, он мне очень нравится.
Это признание вызвало еще одну улыбку.
— Тогда вы пришли туда, куда надо. Вы хотите посетить нашу фабрику?
Для начала неплохо, и Джоанна постаралась не упустить шанс.
— А это можно? Сейчас?
Улыбка стала шире, изящная голова чуть качнулась.
— Видите ли, она не здесь. Это в Донегале. Здесь наша штаб-квартира и мозговой центр. — Похоже, это определение было точным, потому что одновременно с ее словами резко зазвонил телефон. — Простите. — Она подняла трубку. Разговор продолжался не более трех минут. Что-то насчет «ткани номер четырнадцать». — Это не годится, Гарри, — решительно сказала Шейла. — Мне это не нравится. — Слушая, Джоанна ощутила холодок в груди. Как можно предлагать помощь кому-то столь уравновешенному и толковому? — Что ж, если хотите, хотя я не вижу, какой в этом смысл, — недовольно заключила Шейла О'Малли. — И подождите пять минут. У меня сейчас посетитель. — Как только она положила трубку, телефон зазвонил снова. Она сказала, по-видимому, телефонистке: — Нет, она еще не вернулась. Соедините.
И снова Джоанна слушала, на этот раз, как ей показалось, разговор с бюро путешествий. Был назван Рим, и Шейла О'Малли пододвинула к себе обтянутый кожей настольный календарь и нахмурилась, глядя на него.
— Да, хорошо. А как насчет Франкфурта? — Покрашенные в светло-каштановый цвет брови снова расправились. — Да, прекрасно, давайте на этот.
— Простите, мисс Дайкс. Как вы понимаете, у меня действительно не так много свободного времени, — спокойно сказала она, положив трубку. — Итак, как нам с вами быть? Донегал. У вас есть машина?
Никакой возможности вставить слово. Джоанна потрясла головой и обнаружила, что слушает подробное описание автобусного сервиса.
— Вы можете осмотреть фабрику в любой день, кроме субботы. У нас пятидневная неделя. Спросите мистера Крогана и скажите ему, что вы были у меня. Наверное, я должна вас предупредить, что в Каррикду мы изготавливаем навой, это основа… — Джоанна кивнула, — и сматываем уточную нить в бобины. Потом ее отправляют к ткачам.
— Вы хотите сказать, что это действительно до сих пор делается на дому?
— Ну конечно. — Снова насмешливая нотка. — А как вы думали? Мы, знаете ли, не кучка ловких обманщиков. — Она слегка повысила голос, и Джоанна почувствовала, что краснеет. При всей ее привлекательности в Шейле О'Малли присутствовала резкость, от которой можно было прийти в замешательство. Однако теперь она продолжала более мягким тоном: — Это исключительно сдельная работа, и мужчины легко могут сочетать ее с другими своими занятиями. Видите ли, они в основном фермеры, и это для них совсем несложно. Жизнь в этих краях не слишком переменилась. — В голосе ее появилась новая нотка. Ее почти можно было бы назвать тоскливой. Но через мгновение она стала такой же деловой, как прежде. — Ну что ж, договорились. Надеюсь, это пойдет вам на пользу.
Определенно, сейчас ее выставят. Теперь или никогда, подумала Джоанна, открыла было рот и снова закрыла его. Если бы ей только знать, что вернее, картина, нарисованная Ши, или впечатление уверенности в себе, производимое его матерью. Надо ли было что-то менять? Не глупо ли было с ее стороны приехать сюда?
— О, осмелюсь сказать, вам понравятся некоторые рисунки, — говорила Шейла О'Малли. — И у нас есть краткое руководство, студенты иногда его спрашивают. Я только узнаю, не вернулась ли моя секретарша. — Она снова сняла трубку кремового телефона и набрала номер кончиком карандаша.
Через минуту они распрощаются, и Джоанна уйдет, ничего не достигнув.
Охваченная паникой, она, словно бросаясь в воду, сказала:
— Миссис О'Малли, прежде чем уйти, я хотела узнать…
— Да? — Джоанна уловила нотку усталости в ее тоне. Может быть, это от все нарастающего напряжения. Или от попытки втиснуть шестнадцатичасовой объем работы в восемь с половиной часов, да еще когда этому отнюдь не помогают праздные посетители, вроде нее? Если присмотреться внимательнее, Шейла О'Малли была уже далеко не девочка. Напряжение иногда сказывалось, углубляя линии вокруг рта, и Джоанна заметила, что изящные руки не могли оставаться в покое. Сейчас они подобрали образчик легкой ткани и протягивали их между пальцами. — Просто… — Джоанна предпочитала смотреть на ее руки, а не в лицо. — Я подумала — не могла бы я поработать у вас неделю-другую?
Ей ответили руки. Шейла О'Малли туго стянула белый и бежево-розовый квадратики и, казалось, напряглась сама.
— Боюсь, что нет, — решительно произнесла она. — Для студентов у нас нет абсолютно никакой работы.
— Я бы работала без оплаты, — выпалила Джоанна. — Просто чтобы помочь.
— Помочь? — Снова слегка повышенный тон, на этот раз вместе с приподнятыми бровями. — А что вы умеете делать?
Все равно все было испорчено, так что хуже не будет.
— Я думаю, что могла бы заняться дизайном.
— Дизайн? — Труднее всего было перенести ее смешок. — Вот как? — Молчание с почти ощутимой ноткой печали. Карие глаза беспокойно метнулись к фотографии.
— О миссис О'Малли, я знаю, вы считаете это наглостью, но я действительно неравнодушна к твиду. Я в него просто влюблена. — Она не могла найти нужных слов. «Врожденное чувство ткани», как сказал один ее преподаватель, хотя, по правде говоря, он имел в виду эскизы, которые она представляла для печати. «Даже если бы я не любил тебя, я все равно отвез бы тебя домой. Ты отлично поладишь со
