— Ну вот и добрались. Итак, что вы думаете? — спросила я.
— Я против! — решительно заявил он. — Даже представить страшно, что через три года я останусь один-одинешенек!
— Не раньше, чем я найду вам другую экономку, — пообещала я. — А это будет нетрудно, потому что дом к тому времени будет в образцовом порядке.
Эффект, который произвели мои слова, оказался просто поразительным. Колин с грохотом опустил ногу на пол и замычал, но только совсем не от боли, как я поняла.
— Экономка?! Вы это предлагаете? Вы хотите прийти сюда в качестве экономки?
— Разумеется. А как же еще?
Он упрямо закусил губу, его плечи почему-то поникли.
— И вы еще заявляете, что мои родители смогут со спокойной совестью отправиться в январе домой в Ланарк? Дебби, моя дорогая девочка, вы же видели их!
— Дайте мне полчаса поговорить с вашей мамой, и я гарантирую, что у нее не останется никаких сомнений, — заверила я. — Я уже рассказала ей о своем образовании и теперь могу объяснить, в чем заключается мой план перестройки особняка. Моя мама тоже поначалу была не в восторге, но я и се смогу переубедить.
— Нет! — отрезал Колин.
— Нет? — Я не могла в это поверить.
— Нет, — повторил он. — И не смотрите так на меня, ради бога. Только подумайте, в каком положении мы с вами окажемся! Что вообразят себе люди? Незамужняя женщина в доме, где растут дети? О, конечно, я знаю, — сердито сдержал он меня, когда я было открыла рот, — ничего такого между нами случиться не может, потому что вы об этом хорошенько позаботитесь!
Меня словно горячей волной окатило, как в минуты самого неистового раздражения. Колин хочет воспользоваться мной в своих интересах! Не может быть, чтобы у него не было подружки — Хани, например, — но только не в Криллу. Криллу — дом, здесь дети, все приличия должны свято соблюдаться. Он только дразнит меня. Ничего подобного не может произойти со мной…
Внезапно Колин улыбнулся и нежно взял меня за руку:
— Вы должны простить меня, Дебра. Никто не знает лучше, чем я, что значит для вас ваша работа и как вы ей преданы. Это заставляет вас проявлять больше доброты и великодушия, чем я могу ожидать. Я действительно хочу, чтобы вы остались в этом доме. Но если вы не согласитесь на мое предложение, вопрос останется вне обсуждения.
— Ваше… п-предложение? — повторила я, запинаясь.
— Да, которое вы так и не услышали, — терпеливо сказал он, — потому что решили, будто я хочу предложить вам должность экономки. Но это не так.
Я ждала, затаив дыхание.
— Извините, но вам придется выйти за меня замуж, — сказал Колин почти виновато. — Ничего иного я обсуждать не стану. И никогда больше не побеспокою вас, если вы откажете. Я понимаю, что вы чувствуете. Но… Адам никогда не женится на вас, Дебра, или еще на ком-то. У меня есть веская причина так думать, поэтому не позволяйте пустым надеждам повлиять на ваше решение. К преподаванию можно будет вернуться, когда мы полностью устроимся. Я не миллионер, но и не нищий. Нам будет вполне комфортно, а я сделаю все, чтобы вы были счастливы. Итак, что вы на это скажете?
— Ничего, — выдохнула я. — Я имею в виду — мне нужно подумать.
— «И не быть обманутой легко, бессмысленно и неразумно», — процитировал Колин, к моему удивлению, совершенно серьезно. — Со своей стороны я могу гарантировать, что поступлю честно.
— Я тоже, — прошептала я, чувствуя себя пристыженной.
И все равно, убеждала я себя, это всего лишь деловое предложение. Он будет меня содержать, а я предоставлю ему за деньги другие ценности. Я не подведу его и не разочарую, он меня — тоже; об этом можно судить по его первой женитьбе, преданности детям, верности обещанию, данному Анне, и дому, который он для нее купил… И пусть я не обладаю ее достоинствами, зато умираю от любви к нему. Да, пришла пора в этом признаться самой себе. То утро, когда Колин упал в бассейн, тот вечер, когда мы вместе шли на репетицию церковного хора Адама, тот день в Плимуте, — я ощущала в сердце их пульсацию и могла продолжить счет драгоценных моментов, но в этом не было необходимости. Почему предательство Адама оказалось для меня не столь болезненным? Почему я почти забыла о нем, когда вернулась в Лондон? Потому что давно отдала свое сердце самому невероятному в мире мужчине, несмотря на отчаянную борьбу с самой собой и непроницаемую раковину, в которой пыталась спрятать свое сердце. А теперь самое лучшее, что я могла сделать, — это не дать ему догадаться о моих чувствах…
— Прекрасно! — воскликнул Колин. — В таком случае я не вижу никаких препятствий к свадьбе.
— Но вы понимаете, что брак соединит нас навсегда? И кольцо на пальце может оказаться тяжким бременем…
Он нахмурился, в его глазах отразилась странная смесь печали и сожаления — почти как тогда, на концерте в Сикоуве.
— Вот в чем загвоздка! Я приму это во внимание.
— Я думала не о себе, — поспешно сказала я. — О вас.
— Обо мне? — Его лицо просветлело, теплые ладони нежно сжали мою руку. — Думаю, у вас создалось неверное представление обо мне, Деб. Я умею петь романсы, возможно, лучше, чем кто бы то ни было, но это не делает из меня Лотарио [6]. Я обычный человек и для меня семья — очень важная часть жизни. — Он вновь нахмурился, но тут же улыбнулся. — Конечно, у меня были подружки, но любил я всего два раза в жизни.
Дважды! Я немедленно принялась вычислять, кого еще он мог любить, кроме Анны, но Колин дернул меня за руку:
— Побыстрее придумывайте свои возражения, а то близнецам, наверное, уже не терпится с вами пообщаться.
Просто и очень по-детски я сказала:
— Колин, когда я постарею, уже не смогу окупать ваши расходы. Меня может разбить ревматизм (он насмешливо смотрел на меня, но не перебивал) или напасть забывчивость. А если я буду всего лишь вашей экономкой, вы всегда сможете…
— Купить поле и выгнать тебя на подножный корм! О, Дебби! — Улыбка вернулась, и лицо вновь просияло. Две ладони опустились на мои плечи и слегка меня встряхнули. — Смотри-ка, у тебя уже есть седые волосы!
— А у тебя плешь! — выпалила я в ответ и похлопала его по тому месту, где она когда-нибудь могла появиться.
— Я еще дешево отделался! — заявил он, придвигаясь ближе.
«Вот и кульминация романа», — подумала я. За это его тоже нужно встряхнуть. Я схватила Колина за плечи и вдруг почувствовала, что не хочу отпускать.
— Теперь ты моя, Дебби? Это главный вопрос.
И тут я сделала глупость, вернее, ее сделала моя правая щека, которая на секунду прижалась к его правому плечу. Затем я резко выпрямилась и решительно ответила:
— Да, только после окончания первого семестра. Жаль, что здесь еще нет центрального отопления, но, боюсь, с этим придется подождать до Рождества.
— Боже правый! — странным голосом произнес Колин. — Она жалеет только об этом! — Он замолчал и мгновение, показавшееся мне вечностью, только смотрел на меня, изучающе и без тени насмешки.
Надеюсь, вид у меня был не слишком дурацкий, когда Йен и Рут радостно ворвались в зал и потащили нас к столу пить чай…
Глава 12
Реакция семьи Колина на нашу новость превзошла все мои ожидания. О лучшем и мечтать было
