давить и не торопить его. Нужно просто дать ему время. Пусть он сам откроет ей путь к его сердцу. Если, конечно, в нем еще есть место для нее после всех горьких воспоминаний и разочарований.
В девять часов Эмма уложила детей спать и вскоре услышала шаги внизу. Такер был в кухне — Эмма слышала гул микроволновки. Она причесала волосы, сделала глубокий вдох и решилась спуститься.
Такер сидел с кружкой кофе, а рядом стояли чай и печенье.
— А это зачем?
— Это для тебя. Я подумал, что тебе захочется выпить чаю в конце дня.
Эмма часто именно так и делала, и, наверное, он заметил это.
— Спасибо, Такер.
Она села на диванчик рядом с ним, стараясь не садиться слишком близко. Но все равно между ними словно пропустили электрический ток.
— Ты пообедал? — спросила после долгого молчания Эмма.
— Я не голоден.
Эмма пристально вглядывалась в его лицо — вокруг глаз появились морщинки, усталые складки пролегли около рта. Он был таким сильным, и все-таки сейчас Эмма видела перед собой мужчину, который слишком устал от тяжелой ноши. Но он не хотел делиться с ней ничем.
— У меня есть хорошие новости, — сказал он.
— О Джози? — спросила Эмма с надеждой.
— Нет. Пока что нет. Помнишь того человека, который искал свою дочь? Мы подумали тогда, что это, может быть, ты.
— Мистер Франц?
— Да, он самый. Так вот, его дочь наконец-то объявилась. Она позвонила ему. Так что, похоже, они теперь снова разговаривают. Она сказала, что приедет навестить его на Рождество.
Да ведь скоро Рождество, через какие-то три недели! Может, и Джози приедет домой на Рождество?
— Я догадываюсь, о чем ты думаешь, Эмма, — мягко произнес Такер. — А может, Джози позвонит, и тогда мы найдем ее. Она не может не вспомнить о своих детях, если в ней осталось хоть что-то от материнского инстинкта.
— Если только с ней чего-нибудь не случилось…
Такер взял ее руку в свою.
— Не надо так думать.
Эмма попыталась послушаться его и отбросить все свои страхи. Было так приятно чувствовать тепло его руки. Но она должна поговорить с ним о вчерашнем вечере.
— Такер, насчет нашего вчерашнего разговора… — Такер напрягся, но она продолжала: — Прости, что я вторглась в твою личную жизнь.
— Нет, это ты меня прости. Я был слишком резок с тобой. Ты этого не заслужила. Ты как будто снова вернула в мою жизнь радость, заботу, нежность.
Его слова согрели ее.
— Мне жаль, что все так трагически закончилось в твоем прошлом браке.
Такер отнял руку и взял свой кофе.
— Не надо, Эмма. Я хочу забыть о нем. Время лечит. Оно помогло мне немного, пройдет еще время — и будет еще легче.
— Хорошо. Но если когда-нибудь ты захочешь поговорить об этом — я всегда тебя выслушаю.
— Спасибо, я знаю. Ты умеешь слушать, но разговоры ничего не изменят. — Он смотрел на нее, а Эмме больше всего сейчас хотелось прижаться к нему, почувствовать его сильные руки, быть в его объятиях. Она могла бы сделать для него все, что угодно.
— Тогда, как мне помочь тебе, Такер?
— Мне не требуется твоя помощь, Эмма. — Но тут улыбка тронула его губы. — Но мне нужна твоя компания, и думаю, нам двоим не помешает немного развлечься. Полицейский департамент в Омахе устраивает ужин и танцы в следующую субботу. Ты не хотела бы съездить?
Танцевать с Такером! Как раз об этом она и мечтала.
— С удовольствием.
Такер, похоже, принял ее согласие с не меньшей радостью.
— Вот и хорошо. Это будет довольно шикарная вечеринка, в одном из лучших отелей.
У нее как раз есть подходящее платье для такого случая. Правда, оно сейчас в Седартоне. Она купила его на распродаже для прошлой вечеринки на Рождество, которую устраивала компания, где Эмма тогда работала. Эмма и одевала-то его всего один раз — длинное бархатное голубое платье.
— Только мне нужно будет съездить в Седартон забрать кое-какие вещи. Правда, я и без того хотела как-нибудь заехать туда удостовериться, что все в порядке. Хоть Колл и присматривает за домом, я хочу проверить все сама.
— Мы могли бы вместе отправиться туда завтра, взять с собой близнецов, пообедать на природе. Что-то вроде пикника.
— А ты уверен, что сможешь поехать в выходной день?
Он легким жестом убрал волосы с ее щеки.
— Уверен. На все сто. — Он откинулся на спинку диванчика. — Знаешь что, все-таки я голоден. Разогрею-ка я себе поесть. Ты не хочешь чего-нибудь?
— Нет, ничего. — Она с нетерпением будет ждать завтрашнего дня и следующей субботы, когда сможет провести весь день с Такером.
В два часа ночи заплакал Сэмми, и Такер вдруг проснулся. Он уже тоже научился различать близнецов по голосам. Сейчас он услышал голос Сэмми — более низкий, глубокий. Эмма и так проводила с ними целые дни, а когда они спали, работала на компьютере. Пусть хоть сейчас она отдохнет.
Такер сам пошел к близнецам. Он склонился над кроваткой Сэмми.
— Эй, парень, что случилось? Пеленки слишком мокрые?
Малыш умолк и пристально смотрел на Такера, как будто ему нравилось, когда с ним разговаривают. Через некоторое время он даже счастливо улыбнулся Такеру.
— Ну, не думаю, что тут какие-то проблемы. Ты просто не хочешь спать, но и не желаешь бодрствовать один, а? Давай-ка не будем будить твою сестренку, хорошо?
Такер взял его на руки и перенес на стол, где Эмма обычно переодевала их и меняла памперсы.
Да, Сэмми был мокрый и поэтому плакал. Такер переодел его и снова взял на руки. Глядя на Сэмми, он вспоминал другого малыша и другое время. Иногда он не мог смотреть на близнецов, ему было слишком больно. Но порой он просто не мог удержаться. Вот и сейчас, когда Такер держал Сэмми на руках, он чувствовал не только горечь воспоминаний, но и радость.
Сэмми пока не спешил засыпать, поэтому Такер не мог положить его обратно в кроватку — он разбудил бы еще и Стеффи. Такер сел в кресло-качалку, убаюкивая малыша на руках. Он рассказывал ему сказку, которую когда-то рассказывал Шэду — о маленьком мальчике, отправившемся в лес в поисках сокровищ.
Эмма проснулась внезапно, сама не понимая отчего. Может, кто-то из близнецов плакал? Тут она услышала звук, доносившийся из соседней комнаты, — легкий скрип кресла-качалки.
Она тихонько встала, надела халат и вышла в коридор. Из комнаты близнецов виднелся свет ночной лампы. Эмма на цыпочках подошла и заглянула в приоткрытую дверь. Картина, которую она увидела, не могла не вызвать улыбку умиления. Такер качал на руках Сэмми и тихо разговаривал с ним — Эмма даже не могла разобрать слов. Но неважно, что он говорил, — его голос сам по себе убаюкивал и успокаивал, и глаза Сэмми медленно закрывались. Такой момент она не сможет забыть никогда, и ей не хотелось прерывать его. Такер вовсе не так безразлично относится к близнецам, как ему хотелось бы думать. К ним невозможно оставаться равнодушным — они могли растопить даже самое ледяное сердце.
Такер был рожден для отцовства. Его голос, манера и умение обращаться с детьми сделали бы из него потрясающего отца. К тому же у него есть необыкновенное терпение, что очень важно. Он воспитал бы чудесных детей. Он еще так много может дать другим людям. Он должен понять, что, как только он откроет
