Госпожа Гончарова сидела за столом, и на ее лице была глубочайшая скорбь. На столе перед ней лежала растерзанная книга. Ксюша осторожно вошла в кабинет, прикрыла за собой дверь.
- Проходи, садись, - приветливо позвала Лилия Николаевна.
- Да я на минутку… Как вы себя чувствуете? Я за вас испугалась.
- Вот, - начальница кивнула на останки книги, лежавшие перед ней. – Вырвано больше тридцати страниц. А те, что остались в книге, все в клочья изодраны.
Лилия Николаевна будто и не услышала Ксюшиного вопроса, обращенного к ней: ведь девушка интересовалась именно ее состоянием, а не порванной книгой. Но Ксюша сочла за благо не уточнять свой вопрос. Вместо этого она тихо спросила:
- А что за книга-то, Лилия Николаевна?
- «Русская литература ХIХ века…»- вздохнула Гончарова в ответ. – Сборник тематических сочинений… У нас был единственный экземпляр! Похоже, с ним покончено…
- И ничего нельзя сделать? – робко заметила Ксюша.
- Боюсь, что нет. Возьму это домой…попробую что-нибудь наколдовать. Вот, страницы все собрала, - Лилия Николаевна кивнула на стопку смятых вырванных страниц, заботливо сложенных в сторонке строго по номерам.
Ксюша смотрела на свою начальницу с немым сочувствием.
- А знаете что, Лилия Николаевна…езжайте-ка вы домой!
Госпожа Гончарова подняла на нее удивленные глаза.
- Ах, Ксюшенька…да Бог с тобой! Ну что ты такое говоришь…
- Нет, я серьезно, - загорелась девушка.- Ну что вы будете сидеть, я же вижу – вам нехорошо! Еще и заболеете, не дай Бог! Ну сами посудите: народу нет никого, если читатели и придут, то пара-тройка человек…Что я, не справлюсь? Справлюсь…А вы поезжайте себе, отдохните, может, спать ляжете пораньше. Да и пятница сегодня, конец июня, ну кто в библиотеку-то придет? Разве что пенсионер какой…Езжайте себе, ни о чем не беспокойтесь.
Лилия Николаевна как-то растерянно огляделась: видно было, что предложение Ксюши ей по душе, но принять его ей не позволял служебный долг. Однако выглядела госпожа Гончарова весьма неважно: днем она была энергична и полна сил, а теперь - как будто в ней что-то надломилось.
- Ну Ксюш…как же я тебя одну-то оставлю? – слабо улыбнулась она. – Пенсионеры придут – и ладно, а если опять эта психопатка завалится? И что ты будешь делать?
- Сегодня она уже точно не завалится! – решительно сказала Ксюша. – У них свои дела. Так что и не думайте даже…Ну, а если даже и придет эта Ленка, что она мне сделает? Не съест же! А буянить начнет – охрану вызову! Ей же хуже будет, в милицию заберут суток на пятнадцать.
Лилия Николаевна снова благодарно улыбнулась девушке и вдруг порывисто схватила обеими ла донями ее руку. Ладони у госпожи Гончаровой были крупные и красивые, а еще от них исходила какая-то обволакивающая сила, и у Ксюши даже на миг перехватило дыхание…Лилия Николаевна крепко и вместе с тем бережно сжала в своих теплых ладонях маленькую тонкую ручку Ксюши, будто боялась ее упустить, и перед глазами девушки ярко блеснули длинные, отточенные ногти, похожие на стальные ножи, и Ксюше вдруг сделалось удивительно хорошо и одновременно почему-то страшно…
- Спасибо тебе, Ксюшенька, - ласково сказала начальница. – Я очень тронута твоим вниманием. Только вдруг руководство меня вызовет? А отпрашиваться у директора я не хочу. И так он со мной на ножах…
- Боже мой! – воскликнула Ксюша. – Рабочего времени осталось меньше двух часов! Какое руководство – в пятницу, да таким чудным июньским вечером! Директор ваш давно на дачу умотал. А если и вспомнит о вас, позвонит, так скажу – голова у вас разболелась, и вы пораньше ушли! Осталась я, прослежу, выключу, закрою! Что я – маленькая, в конце концов?
- Убедила…- мягко заметила Лилия Николаевна. – И вправду, поеду-ка я домой… Ты уж не обижайся, Ксюша, ладно?
- Господи…Ну, Лилия Николавна!…
- Ну все! – госпожа Гончарова собрала сумку и бережно уложила в нее разодранную в клочья книгу. – Ухожу, ухожу…
Ксюша молча вышла из кабинета, сокрушенно покачивая головой:
- Нет, она все-таки ненормальная!..Но почему-то жалко ее…
Лилия Николаевна загнала свой «Москвич» в гараж и выключила мотор. Наступила тишина.
Она посидела немного за рулем, вслушиваясь в эту тишину, затем решительно вышла из машины.Закрыв гараж, госпожа Гончарова направилась в дом.
Старший библиотекарь городского Дворца культуры имени Кунина жила в добротном кирпичном особняке по улице 8-го Марта. Этот дом достался ей в наследство от родителей. Отец Лилии Николаевны, видный в городе партийный работник, не пожелал по примеру многих коллег получать квартиру в новом микрорайоне вблизи Жуковой горы, а предпочел поселиться в собственном доме по названной улице, где раньше проживали его родители. Только вместо старенькой довоенной избы партийный деятель воздвиг особняк о двух этажах и со встроенным гаражом на две машины. Эта скромная усадьба размещалась посреди довольно обширного участка с несколькими фруктовыми деревьями и огородом. В гараже стояли хозяйская «Волга» и «Москвич», которым обычно пользовалась супруга.
Улица 8-го Марта представляла собой грунтовую дорогу с травянистыми обочинами и рядами деревянных домов с обеих сторон, пролегавшую в старом районе города и заканчивающуюся над обрывистым берегом речки Ласточки, разделяющей город на две части. Когда Лилия Николаевна была маленькой, она будучи в гостях у бабушки, часто любовалась чудесным видом, открывающимся на реку и город на другом берегу прямо с бабушкиного двора. А потом ее отец снес обветшалый бабушкин домик и построил дом каменный, который по меркам 60-ых годов мог сойти за настоящие хоромы…А еще позже отец и мать Лилии Николаевны погибли в страшной дорожной аварии, и молодая девушка стала единоличной владелицей и дома, и гаража, и бабушкиного сада-огорода, которые, впрочем, давно пришли в запустение: молодая хозяйка не тяготела к труду на земельных грядках.
Конечно, соседи смотрели косо на Николая Ивановича и его семейство, отгрохавших такое «буржуйство» прямо среди их убогих деревенских изб и бедных дворов.Однако партийный босс оставался мужиком добрым, носа не задирал, от бывших соседей, знавших его малолетним пацаном, не отворачивался…а самое главное – он проложил асфальтовую дорогу к своему дому, а так как дом-то стоял в самом конце улицы, над речкой, то тем самым проложенная дорога объективно обслуживала всех соседей, за что Николаю Ивановичу от них была искренняя благодарность и уважение. А жестокую и нелепую гибель его все соседи восприняли как трагедию, от души сопереживая дочери- студентке, в одночасье сделавшейся круглой сиротой.
Но все это было давно: дом построили в 60-ые годы, родители погибли в самом конце 70-ых. Более двадцати лет Лилия Николаевна жила здесь одна, и все эти годы ее окружали единственные верные ее друзья – книги…
…В прихожей она оставила сумку, сбросила туфли. Страстно захотелось в душ. Она ощущала настоятельную потребность очутиться под струями воды – ее не оставляло мерзкое ощущение, как будто она с головы до ног облита жидкой и зловонной грязью. И Лилия Николаевна долго-долго стояла под теплым мягким душем и оглаживала обеими ладонями свое крепкое, стройное и сильное тело, которому вполне могли бы позавидовать многие молодые девушки. Она словно чувствовала, как тихо журчащая вода, ее прозрачные струйки-змейки, обволакивающие-оплетающие ее плечи, груди, ее плоский живот и мощные крепкие бедра, смывают, растворяют, уносят всю эту энергетическую мерзость, весь этот невидимый панцирь, не дающий дышать. И ей казалось,что прошла целая вечность, пока ей стало по-настоящему хорошо. И только тогда она выключила животворную воду.
Госпожа Гончарова вытерлась мягким пушистым полотенцем, накинула на плечи теплый халат и прошла из ванной в гостиную. Это было главное помещение первого этажа – обширная комната, стены которой доверху были заставлены книжными полками. Библиотека была весьма богатой, и она тоже досталась Лилии Николаевне от отца: в эпоху повального книжного дефицита отец имел возможность доставать редкие и прекрасные издания, и широко этой возможностью пользовался. А позже и сама Лилия
