Потерял он чужие двадцать иен. В прошлом году у Хироты-сэнсэя не хватило денег, чтобы внести задаток за дом, который он собирался снять, и недостающую сумму — трёхмесячную плату — он попросил взаймы у Нономии. Нономия-сан дал ему деньги, присланные отцом из деревни на покупку скрипки для Ёсико. Нономия, конечно, мог бы и подождать с долгом, но тогда неизвестно, сколько времени Ёсико будет без скрипки. Ведь скрипку ей так и не купили, потому что Хирота-сэнсэй никак не мог вернуть долг, из жалованья не выкроишь, а подработать — не такой он человек. Но совсем недавно он получил наконец шестьдесят иен за то, что летом проверял экзаменационные работы абитуриентов колледжа. И тотчас передал нужную сумму Ёдзиро, попросив вернуть Нономии долг.
— Эти деньги я и потерял, — сказал Ёдзиро, — так что вдвойне стыдно. — Вид у него и в самом деле был очень смущённый.
— Где ж ты их потерял? — спросил Сансиро.
— Не потерял! — воскликнул Ёдзиро. — На скачках проиграл.
Сансиро опешил, так всё это было нелепо, — он даже не стал упрекать друга. Ёдзиро и без того был подавлен. Его словно подменили. От прежней жизнерадостности не осталось и следа. Сансиро было жаль приятеля, и в то же время ему стало смешно. Он рассмеялся. Вслед за ним рассмеялся и Ёдзиро.
— Ладно, — сказал он, — как-нибудь выкручусь.
— Профессор ещё не знает?
— Пока нет.
— А Нономия-сан?
— Разумеется, нет.
— Ты когда взял эти деньги?
— В начале месяца, сегодня ровно две недели.
— А на скачках когда был?
— На другой день, после того как получил деньги.
— И до сих пор ничего не предпринимал?
— Да нет, как же, бегал, хлопотал, но ничего не вышло. Теперь придётся ждать до конца месяца.
— На что-нибудь рассчитываешь?
— Может, получу в «Бунгэй дзихё».
Сансиро выдвинул ящик стола, взял письмо, которое накануне получил от матери, и сказал:
— Я дам тебе денег, в этом месяце мне раньше прислали.
Ёдзиро сразу приободрился и сказал уже своим обычным насмешливым тоном:
— Спасибо тебе, дорогой Огава-кун.
В одиннадцатом часу, несмотря на дождь, они отправились в закусочную, ту самую, где подают лапшу из гречневой муки. Именно в тот вечер Сансиро почувствовал вкус к сакэ. Они весело провели время. Платил Ёдзиро. Не в его правилах было угощаться на чужой счёт.
Шло время, а Ёдзиро всё не возвращал денег. Сансиро, человек честный и аккуратный, беспокоился, что ему нечем будет уплатить за квартиру. Правда, хозяйка его не торопила, но незаметно подошёл конец месяца, оставалось всего каких-нибудь два дня. Просить об отсрочке Сансиро в голову не приходило. Он хотя и не был до конца уверен, что Ёдзиро в ближайшее время отдаст деньги, но всё же надеялся, что из дружеского расположения он раздобудет эти двадцать иен и не подведёт Сансиро. Хирота-сэнсэй как-то сказал, что Ёдзиро мечется по жизни, словно мелкая речушка меж камней, — чувство долга ему неведомо. Но, может быть, это не так?
Выглянув на улицу из окна второго этажа, Сансиро вдруг заметил быстро шагавшего Ёдзиро.
— Эй, ты дома? — крикнул Ёдзиро, задрав голову.
— Ага, — ответил Сансиро и отошёл от окна. Ёдзиро взбежал вверх по лестнице.
— Небось ждёшь, беспокоишься, за квартиру платить надо, я ведь тебя знаю, вот и бегал, чтобы раздобыть денег.
— Получил гонорар в «Бунгэй дзихё»?
— Гонорар? Гонорар я давно получил.
— Ты же сам на днях сказал, что получишь в конце месяца.
— Неужели? Ты, наверно, не так понял. Мне там ни гроша не причитается.
— Забавно! Но ты именно так говорил.
— Да нет, я сказал, что возьму у них аванс. А они не дают ни в какую! Боятся, что пропадёт. Вот наглость! Какие-то двадцать иен. А ведь я для них написал «Невзошедшее светило». Просто противно.
— Значит, не достал денег?
— Достал, только в другом месте. Не хотел тебя подводить.
— Вот как? Тогда извини, что заставил тебя хлопотать.
— Правда, есть тут одна закавыка. Деньги-то не у меня. Придётся тебе самому идти за ними.
— Куда же это?
— Понимаешь, из «Бунгэй дзихё» я зашёл к Харагути, потом ещё к кое-кому, у всех пусто в кармане — конец месяца. Тогда я отправился к Сатоми. Кстати, ты его знаешь? Кёскэ Сатоми, бакалавр права. Брат Минэко-сан. Прихожу, а его дома нет, опять не повезло. Тут есть захотелось — нет сил терпеть, и я решил поговорить с Минэко-сан.
— А сёстры Нономии-сан не было дома?
— Разумеется, нет, она в это время как раз на занятиях. А будь она дома, всё равно не помешала бы — разговор происходил в гостиной.
— А-а…
— Минэко-сан выслушала меня и сказала, что с удовольствием поможет…
— У неё есть собственные деньги?
— Откуда мне знать? Впрочем, это не имеет никакого значения. Раз она взялась помочь, значит, всё в порядке. Удивительная девушка! Совсем молоденькая, а будто старшая сестра. Не беспокойся. На неё можно положиться. Но представь, под конец разговора она меня просто ошарашила, сказала, что денег в руки мне не даст. «Выходит, вы мне совсем не доверяете?» — спрашиваю. «Не доверяю», — отвечает и смеётся. «Возмутительно! Может, послать к вам Огаву?» — «Да, — изволила она сказать, — я их вручу Огаве-сан. Пусть распорядится по собственному усмотрению». Ну что, пойдёшь?
— Придётся, иначе надо будет телеграфировать домой.
— Телеграфировать? Это ты брось. Глупо! Сходи, ничего с тобой не случится.
— Могу и пойти.
Как только вопрос с деньгами был улажен, Ёдзиро заговорил о Хироте. Он сообщил, что дела идут успешно. Каждую свободную минуту он использует для того, чтобы беседовать с людьми, причём с каждым в отдельности. Когда разговариваешь сразу со многими, каждый стремится к самоутверждению, и мнения часто расходятся. Попробуй кого-нибудь ущемить, он сразу устранится. Так что надо говорить с каждым в отдельности. Знаешь, сколько уходит времени! Да и денег тоже. Если из-за всего переживать, толку не добьёшься. Имя Хироты-сэнсэя я стараюсь упоминать как можно реже, ведь, если узнают, что я забочусь о нём одном, всё пойдёт прахом.
В общем, дело близится к успешному завершению. Все сошлись на том, что обходиться одними европейцами нельзя, непременно надо пригласить в университет японца. Теперь остаётся ещё раз собраться, избрать комитет и послать представителей к декану или ректору, чтобы изложили пожелания студентов. Это собрание — чистейшая формальность, можно было бы и без него обойтись. Уже сейчас известно, кто войдёт в комитет. Все они одинаково хорошо относятся к Хироте, и, если переговоры пойдут успешно, можно будет назвать имя сэнсэя…
Послушать Ёдзиро, так можно было подумать, словно именно ему суждено спасти мир. Сансиро был восхищён его талантами. Не преминул Ёдзиро рассказать и о том, как получилось, что недавно вечером он привёл к Хироте художника Харагути. Причём, расписывая это, Ёдзиро не поскупился на краски.
— Помнишь, Харагути-сан пригласил сэнсэя к себе на встречу литераторов и художников?
Сансиро, конечно, помнил. Инициатором этой встречи, как следовало понимать из слов Ёдзиро, был, разумеется, он. Зачем она понадобилась? Тут много соображений. Главное — то, что один из её участников весьма влиятельный профессор с филологического. Ведь наш сэнсэй — чудак, ни с кем не общается, а эта встреча для него — прекрасный случай.
