мол, подойти и взять свою порцию.
— Не будем!
— Кто же за вас это должен сделать? Я?
— Неужели мы?
Я не стал препираться, просто отдал им свой сухой паек, приготовленный мне доброй и дальновидной Наташей еще дома, в Москве.
Лучше всех вели себя пожилые, восьмидесятилетние ветераны отечественного туризма Берс Аронович и Марта Вениаминовна Розенберги (муж и жена). Ничего, что они то и дело задавали «детские» вопросы типа «А в Брно мы будем? А в Дрезденскую галерею зайдем? А по Нилу покатаемся на плотах? А Ниагару увидим?»
Иногда мне казалось, что они что-то перепутали и просто совершают кругосветное путешествие. Но я отдавал себе отчет в том, что восемьдесят лет — дело серьезное. И многие вещи в столь уважаемом возрасте элементарно можно перепутать.
Я отвечал пожилым людям доходчиво и лаконично — едем строго по маршруту.
Этим ответом я, вероятно, только укреплял их таинственные наполеоновские планы.
В Париже я поселил всех в очень хорошей гостинице, прямо в центре города, на площади Италии. Правда, при размещении выяснились странные обстоятельства. Супруги Зотовы, ранее всегда располагавшиеся в одном двухместном номере, неожиданно пожелали жить в отдельных одноместных номерах.
Зотовы поссорились.
— Я хочу спать в отдельной кровати и в отдельном номере! — особенно решительно настаивал Зотов-муж.
— И я хочу спать отдельно — восклицала Зотова-жена (не уточняя от кого!).
Я долго любезничал с девочкой-марокканкой, менеджером отеля. Каких только комплиментов я ей не наговорил! Пришлось даже наврать, что я обожаю Марокко и провожу там все свои отпуска.
Девочка была умная и верила с трудом. Но трогательно улыбалась от сентиментальности.
Проблему решили, не переплатив ни франка. Поселили-таки супругов в разных отдельных номерах.
Но тут же возникла другая проблема. Оказалось, что школьникам (а со мной ехало около двадцати тюменских девятиклассников) выдали ключи не от обычных номеров, а от семейных… То есть номера были, как мы и договаривались с принимающей стороной, двухместные, но кровати там стояли семейные, двуспальные. В каждом номере — одна огромная кровать. Наши поляки опять что-то перепутали, забронировали не те номера.
Девочка-марокканка, отбросив невыгодную сентиментальность в сторону, точно красивую, но бесполезную вещь, сурово объяснила мне, что поменять
Я задумался — что же делать?
Как ни странно, проблема разрешилась сама собой, и очень просто. Тюменские школьники выразили подозрительно активное желание провести ночи в Париже именно в семейных кроватях…
В Париже от принимающей стороны с нами работала гид Яна, полька, живущая во Франции. Нужно признать, она старалась, куда только нас не водила! Мы посетили величественный Лувр и захолустный Версаль, поднялись на скрипучую и качающуюся Эйфелеву башню, сходили в умопомрачительные Диснейленд и аквапарк, сделали сладостно-неизбежный шопинг, и цетера, и цетера.
Однако туристы почему-то совсем не радовались жизни.
— Зачем нас привезли в «Тати»? Здесь такой дешевый товар! — кричали они в одном месте.
— Зачем нас привезли в Дефанс? Здесь в магазинах все дорого! — кричали в другом…
И т. д.
В Париже мы пробыли около недели.
Я привык к постоянному стрессу и сну размером в пять часов.
Я понял, что такова моя селяви. И не грустил.
А разные мелкие приключения продолжались. У Бубенчиковой пропал фотоаппарат.
Она прибежала ко мне в номер и начала, извините за каламбур, бубнить:
— Вы за это ответите! Если бы у вас фотоаппарат пропал, вы бы его обязательно нашли. Знайте, если не найдете мой «Кодак», я из гостиницы не уеду.
Я бы, конечно, очень этого (чтобы Бубенчикова не уезжала) хотел. Но — промолчал. Глубоко в душе я жалел работников гостиницы. Они и не подозревали о тех мрачных перспективах, которые опасно замаячили на их горизонте.
Иногда, в редчайшие минуты свободного времени, я позволял себя немного поразмышлять на отвлеченные темы, повспоминать не худшие времена «застоя», когда для того, чтобы выехать за границу, требовались комсомольские и партийные характеристики (необходимо даже было пройти собеседование в структурах КПСС), справки из поликлиники. И т. д. Как показала жестокая жизненная реальность, это оказались неприятные, однако не самые бесполезные процедуры. Все-таки выезжало не так много неадекватных людей. Но это так — к слову.
Как ни странно, меня оценили в фирме «Алле, Европа», стали приглашать в поездки регулярно. Именно там, на Западе, я стал зарабатывать приличные деньги. Причем, совершенно неожиданно. Обычно вторым сопровождающим работал поляк (представитель польской фирмы). Эти ребята ориентировались в прогнившей буржуазной Европе, как рыбы в воде.
Однажды я привез туристов в Париже в музей духов «Фрагонар» (где духи не только демонстрировали, но и продавали), наши «бедные», истощенные невообразимо тяжелой жизнью тетки накупили там образчиков французской парфюмерной промышленности на тысячи франков.
После этого поляк Джозеф (второй сопровождающий) отвел меня в сторонку и тихонько вручил в конвертике три тысячи франков (это примерно пятьсот долларов).
— За что такие подарочки? — изумился я.
— Как за что? Это откат. Мы же привезли очень выгодных клиентов, директор музея нас с тобой отблагодарил. У них сегодня огромная выручка! Самое главное — не вози туристов в другие магазины, вози в этот замечательный своеобразный музей.
Я понял, что к чему.
…Через два года подработки в туризме (из газеты я не уходил) мне удалось скопить двадцать тысяч долларов. Еще полторы тысячи я занял у Санька Санькова, и мы купили с Наташей квартиру гостиничного типа на 3-й Тверской-Ямской улице.
Дом наш был, прямо скажем, не очень привлекательный. Пятиэтажка. Перекрытия — деревянные. В общем коридоре — восемнадцать квартир. Но зато в центре!
А по соседству, кстати, стоял (и стоит!) замечательный, элитный, многоэтажный дом из желтого кирпича. Там жили (и живут!) многие известные люди. В частности, несгибаемый борец за права трудового народа, видный коммунист Геннадий Андреевич Зюганов, который бизнесом вроде никогда не занимался. Не правда ли, странно, что бизнесмен (я), борющийся только за себя, оказался с семьей в квартире гостиничного типа, а человек, посвятивший себя борьбе за народ, имел (и имеет!) роскошные апартаменты в прекрасном доме?
Как я со временем понял, бессмысленно верить любому так называемому борцу за народ. Каждый человек борется только сам за себя, за свой клан, используя при этом весьма разнообразные, изощренные методы. Это не удивительно.
А квартиру мы купили такую: номер сто девять, третий этаж, двенадцать квадратных метров комната плюс пять метров кухня (она же коридор) и два — санузел (ванна сидячая). Всего девятнадцать. Ну и поскольку потолки были почти четырехметровые, сделали мы себе нечто напоминающее второй этаж — на антресолях соорудили спальню и маленький (для меня) кабинетик. Нам наше жилище казалось дворцом. Настюшке больше всего нравился второй этаж — она там играла, когда я был на работе. Любила посидеть и порисовать на ступеньках деревянной лестницы. Особенно была счастлива Наташа — все-таки со свекровью они ладили не очень хорошо.
Все нас устраивало в новой квартирке, а то, что соседи (по этажу, а не по улице!) оказались пьющие,
