поколачивал и Санька, и всех его дружков-приятелей, как только они начинали «квасить».
В общем, эти мысли меня, грешного, не покидали…
Наташе и Насте я про ментов ничего не говорил — не хотел их излишне травмировать.
Утром приперся на работу — рассказал все мудрому Арсеньеву. Он меня, как мог, утешил. Со свойственной ему «дипломатичностью».
— Все будет нормально. Я это чувствую. Ничего не бойся. Ты же не ежик. А в крайнем случае я буду тебе сухари в тюрьму носить.
Вернулся из офиса домой от страха ни жив, ни мертв. С удивлением обнаружил, что возле подъезда нет черного «воронка». Был уже уверен, что меня должны забрать. Все-таки на всякий пожарный опять позвонил в милицию:
— Ну, как дела? Нашли труп?
— Нет, — ответил знакомый ментовский голос, — никакого трупа там нет. А вот бельишко ваш сосед замочил. Носочки свои решил постирать. Хорошие такие носочки. Не волнуйтесь, мы там уже все убрали.
ГЛАВА 8. Топ-менеджер компании «Страхуй»
В тридцать пять лет у меня произошло два больших события. Во-первых, мы продали нашу квартирку гостиничного типа в центре и купили большую (по нашим меркам) пятидесятипятиметровую «трешку» в Кузьминках, в кирпичном доме Министерства обороны, а во-вторых, меня позвали на новую работу. Мой знакомый бизнесмен, директор пиаровской фирмы Андрей Мокшин, который активно сотрудничал с «Центр-округом» — я помогал ему (разумеется, небескорыстно) пробивать у Арсеньева максимальные скидки на рекламу в наших изданиях — получил высокую должность в Белом доме — стал заместителем руководителя Департамента правительственной информации. Влияние Андрея стало существенным, и он решил расставить своих людей в крупных финансовых структурах.
Видимо, он посчитал, что я е г о человек. Он позвонил Генеральному директору страховой компании «Страхуй» Алексею Федоровичу Аметистову, с которым имел деловые контакты, и порекомендовал меня на должность пресс-секретаря.
Я приехал на собеседование.
Кабинет Аметистова произвел впечатление — метров 200–220. Огромный стол, из-за которого торчала удивленная головка маленького человечка.
Мы познакомились. Я почему-то подумал, что меня не возьмут и — поняв, что терять мне нечего! — начал беседу довольно нагловато.
— Я уже работал пресс-секретарем, — сказал я. — Умею давать взятки журналистам. А если мне дают, всегда делюсь с шефом.
— Может быть, ты отдел рекламы у нас возглавишь? — неожиданно спросил Аметистов. — Там финансовые потоки больше…
— Могу и отдел рекламы, если подчиняться только вам. И все вопросы решать только с вами.
— Только со мной, — подтвердил Аметистов.
— Это правильно.
— Тогда завтра выходи на работу.
Мы простились, а сановный Аметистов позвонил Мокшину на мобильник и сказал:
— Толковый чувак. Мы обо всем договорились.
…Аметистов был парень не промах, имел богатый послужной список. Он окончил Московский институт электронного машиностроения по специальности «прикладная математика». В двадцать пять лет защитился. Работал в эпоху «застоя», как положено, в ЦК ВКЛКСМ, потом в аппарате Правительства РФ. С 1993 по 1998 годы избирался депутатом Государственной Думы. Отработал два созыва. В 1998 году по согласованию с Правительством РФ решением общего собрания акционеров государственной страховой компании ОАО «Страхуй» был назначен ее Генеральным директором.
Мне выделили кабинет, машину и секретаршу. В отделе работало четыре человека. Опытная и миловидная рекламистка Надежда Алексеевна Плотникова (она отвечала за все), человек немного не от мира сего Валера Бадягин, молоденькая девушка-маркетолог Люба Тихомудрова и пожилой редактор Владимир Юрьевич Юринсон.
Длинный и сухой, как жердь, Валера работать не любил. Он любил охотиться. Охотился на уток и вальдшнепов, дома у него жило два красавца-сеттера. На работу его устроили по блату, и выгнать Бадягина при всей его нерадивости никто не мог.
Валерка чем-то напоминал моего старшего брата Юрку, который годами жил отшельником на родительской даче. Шабашничал, помогал строить другим дачникам дома. Заработав деньги, выпивал. И читал своего любимого Чейза, и рисовал, как в детстве, замки. В земном мире он не нашел себя. Никакие блага цивилизации его не интересовали. Он создал свой — ирреальный! — мир. В нем и жил. Читал, рисовал, выпивал…
Валерка Бадягин, конечно, тоже выпивал. И тоже создал свой мир — мир охоты…
Владимир Юрьевич Юринсон ранее работал в крупных газетах, но потом попал под сокращение, его позвали в «Страхуй», и он согласился — платили в страховой многотиражке неплохо.
Люба Тихомудрова ничего толком не умела, она только что окончила факультет культурологии РГГУ, не зная что делать на службе, она ходила по офису как заправская модель и крутила роскошными бедрами, сводя с ума все мужское население компании. В «Страхуй» она тоже попала по блату. Ее дядя по материнской линии когда-то пересекался по комсомольскому прошлому с Аметистовым.
Весь груз работ тянула на себе опытнейшая Надежда Алексеевна, которая работала в отделе рекламы «Страхуй» двадцать лет и пересидела множество различных руководителей. И фирмы в целом, и отдела. Надежда Алексеевна умела составить рекламный бюджет «Страхуй», проконтролировать работу рекламных агентств-подрядчиков (субподрядчиков), выбрать симпатичные картинки и правильные пантоны для карманных, настенных и перекидных календарей. И т. д. Она была специалист.
Этими людьми меня поставили руководить…
Мокшин тут же начал названивать мне и требовать, чтобы я засыпал его фирму (он, правда, ее уже на жену перерегистрировал) заказами.
Кое-что я обеспечил. Но большой заказ ему дать не получалось — Аметистов контролировал большинство видов рекламной продукции через фирму своей жены.
Примерно через месяц я освоился. Решал вопросы. Давал заказы жене Аметистова (большие), Мокшину (маленькие), в другие фирмы (разные), получал откаты, делился с руководством. Все шло нормально. Из моих щек можно было выдавливать икру.
Первый откат я получил очень своеобразно. Ко мне на прием пришла руководительница одной большой рекламной компании, предложила разместить щиты по всей Москве. Я согласовал вопрос и бюджет с Аметистовым, он дал добро. Мы проплатили заказ по безналу. На следующий день после проплаты директриса фирмы — обаятельная Елена Саидовна Гугерова — лично принесла мне конверт. Там было ровно пятнадцать процентов от суммы заказа.
Я спросил:
— Что это значит?
— Так будет всегда, — сказала Елена Саидовна, — пока вы работаете с нами.
— Понятно, — ответил я. И отнес эти деньги Аметистову.
Он сказал:
— Молодец, что принес. Мы тебя проверяли. Значит так, себе возьми пять процентов, остальное сдай в Департамент инвестиций Леше Альтшуллеру, они там оприходуют. Дальше действуй по такой же схеме. Запомни: себе пять процентов, в черную кассу — все остальное. Понял?
— Понял, — ответил я.
Я стал частью системы, винтиком, шестеренкой, человеком, который, увы, много знает.
