И мне, и Шульман. Мы ей объявили благодарность.
…Прилетели в Анапу, в наш пансионат, на совещание Генеральных директоров филиалов «Страхуй».
Разместились в шикарных, уютных деревянных коттеджах.
На завтраке оказался рядом с Шульман. Неугомонная, она сказала:
— Вместо одного твоего отдела будет четыре отдельчика. По связям с общественностью, рекламы, Интернет-сопровождения и редакционно-издательский. Этот вопрос решен. Аметистов уже дал команду Управлению кадров.
— А что будет со мной?
— Выбирай любой из четырех.
— А над отделами кто будет?
— Как кто? — удивилась Елена Владимировна, — Я, конечно.
Во время ужина я подошел к Аметистову:
— Шеф, не сдавай меня!
Он повел бровью — как бы удивился. Но ничего не сказал.
Ночью напились. Пошли купаться в море. Аметистов, его помощница Надюшка Раева, начальник Департамента инвестиций Леша Альтшуллер и я.
Купались, хотя было холодновато. Ели, пили. Орали песни. Аметистов надулся на меня:
— Ты почему подумал, что я тебя сдаю?! Я тебя не сдаю. Ты наш парень, у тебя только один недостаток.
— Какой? — робко спросил я.
— Водки взял мало! — пробасил Аметистов и захохотал.
Засмеялись и я, и Альтшуллер с Раевой.
Вечером все «страхуевцы» начали устраивать личную жизнь. Проституток в Анапе не оказалось, стали звонить аж в Новороссийск. В полночь местный сутенер Гурген привез на выбор четверых девиц.
— А минет без презерватива сделаешь? — спросил одну путану начальник Отдела медицинского страхования Валерка Окурков.
— Нет, только в резине, — ответила девчонка.
— Ну, это не интересно, — сокрушался Валерка.
Неожиданно сразу двух девиц забрал к себе в номер тишайший главный специалист Отдела медицинского страхования Серега Алаев.
Еще двух путан пригласили к себе Альтшуллер и его зам. Владимир Игоревич Сворович, солидный пятидесятилетний финансист.
А мы с Окурковым, понурив голову, поперлись домой смотреть новости по телевизору.
На следующий день играли в футбол. Команда Центрального офиса против директоров филиалов. Битва гигантов. Аметистов бегал как угорелый, активно играли также Уточкин, Альтшуллер. Я вспомнил все свои юношеские футбольные навыки и забил два гола.
Дуська, помощник Аметистова, кричала:
— Жэка, теперь мы тебя точно оставим на работе! Ты игрок суперкласса!
Сыграли вничью. 2:2.
Вечером гуляли по набережной с Серегой Алаевым. Рассуждади о том о сем. О работе и путанах — ни слова.
— Как ты думаешь, в России когда-нибудь будет порядок? — спросил я Серегу.
— Нет, это невозможно, — ответил он.
— Почему?
— Да потому что правители у нас дурные.
— А кто нанес самый большой вред России?
— Те, кто ее уменьшил. Я убежден, что Горбачев и Ельцин — это враги страны. Развалить такую державу…
— Но ведь они хотели дать людям свободу.
— Они хотели получить как можно больше денег в собственный карман. И думали только о личной власти. Они показали полное неумение управлять. В результате наши друзья стали нашими врагами. Страны Прибалтики уже в НАТО, скоро и Украина с Грузией туда войдут.
— Какой же выход — сталинская диктатура?
— Нет. Но я никогда не соглашусь с утверждением, что Сталин был никчемным политиком.
— Почему? Ведь при Сталине вон сколько людей полегло!
— При Сталине людей полегло меньше, чем в посткоммунистическое время. И границы сейчас изменились не в нашу пользу. Страна стала на двадцать процентов меньше.
— Значит, ты за Сталина?
— Нет, конечно. Чего ты прицепился с этим Сталиным! Но мне кажется, что выйти из социалистического кризиса можно было менее болезненно. Нужно было дать реальную свободу гражданам. Свободу передвижения и свободу торговли, разрешить мелкий частный бизнес. И все бы шло нормально. А ты, кстати, когда лучше жил? При Советах или сейчас?
— Я и при коммунистах кое-что имел и сейчас живу хорошо. Раньше журналисты обслуживали ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ — мы и сейчас их кадры обслуживаем, правда, называются они теперь, как ты знаешь, по-другому. Теперь они Генеральные директора… Я давно понял, что в нашей стране (а, может, и во всем мире) есть только класс рабовладельцев, класс рабов и прослойка мастеров… Так было при социализме, так и сейчас. Суть взаимоотношений людей в социуме (между прочим, и в семье тоже) неизменна.
— Значит, есть только рабовладельцы, рабы и прослойка мастеров?
— Да, это так.
— А что имеют рабы?
— Они имеют галеру (тяжкую работу на заводе, рынке, в поле…), пещеру (квартиру, дом), средство передвижения (ослик, машина) и кусок мамонтятины (завтрак, обед, ужин). Это имеют хорошие рабы.
— А плохие?
— Раннюю смерть. Даже на сытом Западе ситуация похожа. И класс рабовладельцев оставляет рабам только самый минимум, просто более вкусную, чем у нас, пайку.
— Что же имеют рабовладельцы?
— Ну это ты знаешь не хуже меня. Они, казалось бы, имеют все блага. Правильно? Правильно. Но следует признать, они имеют и повышенную головную боль. Это у них мы требуем свою пайку, это к ним мы приходим с лозунгами, а, говоря по-старому, устраиваем бунт. Сейчас все восторгаются дворянами, их кодексом чести. Но кто такие дворяне? Это люди, находившиеся на государственной службе и имевшие (какое емкое словцо!) за это чины, земли и рабов, если воспользоваться эвфемизмом, крестьян. Помнишь, как нынче называются люди, состоящие на государственной службе? Они называются чиновниками. По сути, они — те же дворяне, имеющие и чины, и земли (лучшие и обширные участки), и рабов (наемных рабочих). Спроси у любого пахана, какая мафия самая страшная? Он ответит: «Чиновничья!» То есть ситуация на протяжении веков не меняется. Причем, как показывает жизнь, нигде. Она приобретает только немножко другую форму. И чиновник (он же дворянин или рэкетир) всегда будет брать дань (оброк, взятки) с тех, кто слабее его.
— Может быть, ты сгущаешь краски?
— Может быть, я же не семи пядей во лбу. Но я так думаю.
— В рабовладельческом обществе существует, как ты говоришь, два класса. Так?
— Да. И несколько прослоек. Одна из них — самая заметная — это прослойка мастеров (или, в широком смысле, интеллигенции). Они обслуживают и рабовладельцев, и рабов. Мастера нужны всем. Подлый, кровожадный, но весьма наблюдательный человек Владимир Ильич Ленин был прав на сто процентов, когда писал: «Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от самодержавия». Цитирую по памяти. Но точно. Это я еще в Высшем Номенклатурном Институте выучил. В тюрьме представителей искусства — талантливых! — называют сказочниками. Они рассказывают паханам (тамошним дворянам)
