индейцам и военный опыт лейтенанта Пайареса буквально предопределили его место в качестве участника нашей экспедиции.
Третьим членом экспедиции был профессор Риверо, полное имя которого — доктор Мануэль Риверо де ла Калле, симпатичный человек, один из лучших знатоков культуры доколумбовых индейцев Кубы и, кроме того, заведующий известным Музеем Монтане при Гаванском университете. Задачей профессора Риверо, так же как и задачей двух других членов экспедиции, будет главным образом проведение антропологического исследования индейцев, если нам действительно удастся встретиться с ними. Предполагалось изучить физические особенности этих людей, и позже они должны будут сравниваться с физическими признаками первоначальных обитателей Америки, как они известны на основании палеоантропологических исследований в других частях континента.
Ту же задачу имеет и советский член этой международной экспедиции, ленинградский ученый, профессор Вульф Гинзбург, «Старик», как мы его иногда называли. Ему скоро семьдесят один год, но я бы этого не заметил. Он взбирается на самые высокие горы, проходит самые глубокие топи, вдобавок имеет хорошую экспедиционную подготовку: пять или даже шесть экспедиций на Алтай, в Каракалпакию и в горы Таджикистана. В нашей экспедиции профессор Гинзбург выполняет еще одну задачу. Как и многие другие антропологи, он изучал также медицину и является «по совместительству» врачом нашей экспедиции.
Такова, следовательно, первая четверка членов экспедиции. Три кубинца и советский антрополог. Другими двумя участниками экспедиции являются чехословаки — доктор Милан Поспишил и я. О нас двоих говорить не буду. Я должен только отметить, что оба мы по мере своих сил стремились, чтобы и наша работа внесла свои вклад в добрую славу, которую завоевала на Кубе наша родина трудом чехословацких рук и умов.
ПОДАРЕННЫЙ ЧЕРЕП
Эти шесть человек — водитель, военный и четыре научных работника отправились, следовательно, чтобы найти в неприступных горах самой восточной части Кубы последних индейцев сладкого острова. Мы едем в восточные горы. Но это еще весьма неточная цель! Нуньес Хименес указал название одного индейского поселения, того самого Бернардо, из которого тогда местные индейцы хотели прогнать его экспедицию, а из статьи Стюарта Кьюлена мы выписали, что «в шестидесяти милях западнее Баракоа живет (лучше сказать жило в 1900 году) 100 индейских семей». Но восточные горы обширны: местность без дорог и горы без конца, и поэтому нам нужна другая, более точная цель. Хотя мы везем с собой старые военные карты, составленные на основе аэрофотосъемки, которую на Кубе вела еще перед революцией одна американская компания, но названия поселении в горах, отмеченные на карте, пока нам совершенно ничего не говорят. Куда же идти? А главное — в каком направлении? На такие вопросы в Гаване мы ответа не получим.
Итак, одним ноябрьским утром 1964 года мы уезжаем из Гаваны, светящейся веселыми неоновыми огнями, далеко на восток, чтобы найти тех, которые жили здесь на Кубе задолго до того, как загорелась первая реклама, задолго до того, как выросли Гавана и Сантьяго. Задолго до Колумба. Область, которую мы наметили для наших поисков, охватывает восточнокубинские округа Гуантанамо, Ятерас и Баракоа. Мы решили выбрать оперативной базой Гуантанамо. И вот наш газик час за часом три дня все жмет на восток. Мы уже проехали Матансас и Санта-Клару, Сьего де Авилу, Камагуэй, Ольгин и Сантьяго-де Куба и, наконец., в начале ночи на третий день въезжаем в город Гуантанамо. Мы находимся в 1100 километрах к востоку от Гаваны. Живо в постель, завтра с утра у нас начинается настоящая работа!
Работа — означает в данном случае найти а Гуантанамо людей, которые могли бы нам что-нибудь рассказать о горных территориях самой восточной части Кубы, а главное — об их обитателях. Сначала посещаем доктора Солера Сансаррурена, историка и архивариуса города Гуантанамо. Он живет уже тридцать лет в этом городе.
— Да, говорят, что в горах доныне живут индейцы ятерас, Сам я, конечно, там никогда не бывал, а сюда вниз люди с гор также никогда не спускаются. Но больше меня вам мог бы о них рассказать баптистский священник Молина.
Священник-баптист Молина? Сразу же отправляемся в баптистский храм Гуантанамо, в котором служит Молина. Никогда до этого не был я в баптистском храме, но и в этот раз не успел его хорошенько рассмотреть, поскольку священник забросал нас целой кучей сведений, которые хотя с религией и баптистской церковью мало имеют общего, но для нас могут быть весьма полезными.
Достопочтенный Молина в свое свободное время, как некогда и наш лейтенант Пайарес, занимался археологией. Искал под поверхностью земли следы давнего индейского расселения в своем округе. Хотя живые индейцы его не интересуют, он все же записывал многое из того, что ему рассказывали люди за те четверть века, что он работает в Гуантанамо, о жителях горного района Ориенте, И вот, когда после многочасовой беседы мы выходим из канцелярии баптистского храма, у нас на картах уже отмечено место, которое, по мнению Молины, могло бы быть самым удобным исходным пунктом в эти неприступные места в горах. Оно называется Монте Верде.
Лейтенант Пайарес уносит подаренные нам несколько украшений из ракушек доколумбовых индейцев, которые Молина нашел в одной из пещер округа, а профессор Ривера несет из его дома череп, подлинный таинский, искусственно деформированный череп, самую ценную археологическую находку баптистского священника (ныне этот череп украшает коллекции университетского Музея Монтане в Гаване).
Итак, завтра мы уже можем тронуться в путь…
К ИНДЕЙЦАМ В ВОСТОЧНЫЕ ГОРЫ
На следующий день утром наш газик уже бежит по ровной дороге, потом сворачивает в горы. Машина прошла бы при наличии цепей до Фелисидад де Ятерас. Но цепей у нас нет. Узенькая дорога ведет прямо в облака. Повороты, опять и опять повороты. Теперь мы едем прямо над разверстой пастью глубокой долины. Рафаэль (простите меня, Рафаэль, я забыл), то есть Путумайо Кид, почти побелел лицом, смотрит перед собой и тихо ругается. Не знаю, к кому относятся эти горькие проклятия. То ли к дороге, то ли к индейцам, то ли к нам — сумасшедшим, которые неизвестно что хотят увидеть в этих горах проклятых?
Машина скользит, вчера и позавчера здесь был ливень. Неподалеку находится наидождливейшее место Кубы — там выпадает 3800 миллиметров осадков в год. Внизу светит солнце, а здесь ежечасно дождь. Тропинка быстро превращается в илистый поток, месиво грязи, которое позже мучило нас больше, нежели голод и холод. А потом начался труднейший участок пути — Пасо де Муэртос — Перевал мертвых. Бодрящее названьице!
На этом перевале вечная грязь, в которой увязает большинство машин, карабкающихся на Ятерас. И наша, к великому удовлетворению Путумайо Кида, также застряла. Выпрыгиваю из машины, хочу подтолкнуть ее, но тут же по колени утопаю в грязи. Ничего сделать нельзя. Дальше и в самом деле не проедем! Рафаэлю придется остаться у машины; правда, скучно ему не будет, ибо мы не единственные, кто застрял на Перевале мертвых. Позже его, вероятно, вызволят. А мы дальше должны идти уже пешком…
Распределяем снаряжение. А его порядочно… Что, собственно, мы несем с собой? В первую очередь продукты: сухари, рис, сгущеное молоко, мясные консервы, шоколад, немного рома, а также соль и сахар, потом, конечно, лекарства, бинты, гамаки — давнее индейское изобретение, с которым мы теперь к индейцам возвращаемся, несколько шерстяных одеял, карты, антропометр и некоторые другие приборы для наших антропологических обследований, а также еще оружие. Оружия не люблю. Но мы должны его иметь. Там, в горах, еще нет полного мира.
Каждый несет свою часть груза, только «старику» — профессору Гинзбургу мы стремимся дать ношу полегче.
Начинаем подниматься. Первые шаги пути по индейскому Краю. Первые шаги утомительного марша,
