комнате, собираясь с мыслями.
- Ты велел мне приглядеть, что за тип этот Фьёрн, и какие нынче настроения в Артуме, - прожевав первую порцию, заговорил Кеджи. - Их прежний Конунг помер, заместо него теперь его нагулянный сын, тот, который Берном зовется.
- Отец мальчишки?
- Он самый, - кивнул драконоезд и снова взялся набивать рот. - Видал там рхельских послов, и еще трое чужаков околачивались, будто бы личные гости Берна. Дасириец, Арэн из Шим, так, будто бы, его звали.
- Из Шаам, - тут же поправил Шиалистан и опустился в кресло.
Узнав про Фьёрна и его корни, Шиалистан первым делом поделился вестью с дядей. Пусть регент решил больше не откровенничать с ним, он не мог не признать, что у царственного родича есть то, чего пока лишен он сам - права заключать военные союзы. Заяви Шиалистан о желании договариваться с Артумом - совет бы взбунтовался. Да и самому Шиалистану не хотелось давать повод думать, будто он все и обо всех знает. Пусть противники думают, что он зарвавшийся щенок, который не видит дальше своего носа. А пока они, расслабленные безнаказанностью, будут и дальше совершать одну ошибку за другой, он, Шиалистан, станет их тенью.
Ракел незамедлительно отправил в Северные земли своих послов, чтоб те склонили Конунга потянуть руку за Рхелем, когда придет нужда.
- Значит, Шаам и вправду вздумал за моей спиной договариваться, - улыбнулся регент. - Кеджи, хватить чревоугодничать и скажи толком, кто еще был с Шаамом и о чем они с Фьёрном разговоры вели.
- Таремская чародейка с ним была, страсть, как хороша. - Драконоезд облизнул скользкие от жира пальцы, и ухватил перепела, ловко разломив на четыре куска. Один сразу же запихнул в рот, прямо с костями. - И еще тип один, пусть боги меня мужской слабостью покарают, если он не мошенник, каких поискать.
Дальше Кеджи много говорил. Шиалистан слушал молча, не перебивая. Когда драконоезд закончил, регент молча всучил ему кошель с золотом и велел убираться, не в силах терпеть вонь. Порядком захмелевший Кеджи, поклонился, чуть не заваливавшись на бок, но в последний момент устоял на ногах.
Шиалистан знал, что остаток ночи ему не уснуть. Он вломился в комнату Живии, которая теперь располагалась напротив его покоев, растормошил Черную деву и велел сопровождать его. Молодая женщина молча исполнила приказание. Уже в сопровождении своей верной охранительницы, Шиалистан спустился в библиотеку. Здесь, в окружении старинных книг, архивов и летописей, он мог сосредоточиться.
Ничто не мешало ему приказать снести голову Шааму. Опальный военачальник второй руки давно уж напрашивался на неприятности. Пусть ему хватало ума не выказывать свою неприязнь открыто, но он затаил злость с того момента, как Шиалистан отстранил его от командования воинами. Да, подачка, выданная регентом как 'награда за долгие годы верной службы' была мала, Шаам не заслуживал и того. Но дасириец помалкивал, удалившись в свой родовой замок.
Но избавиться от Шаама таким способом Шиалистан не мог. Во-первых: регент не мог предоставить совету никаких доказательств в подтверждение интриг дасирийского военачальника, а во-вторых: под командованием Шаама стояло несколько тысяч воинов, и еще половиной располагал его сын. Пусть замок всех ветров и находился у харста на рогах, и Шааму-младшему придется потратить не один день пути, чтобы прийти отцу на выручку. Кеджи говорил, что в последний раз, кода он видел дасирийца, тот бросался в самую гущу воинов, и выжил ли Шаам-младший - не знал. Выяснить, что сталось, можно было лишь одним способом - через Ракела. Странно, что дядя не поспешил рассказать обо всем первым.
Шиалистан снова вернулся в покои, послушно следуя за ним, будто вторая тень. Регент открыл сундук с книгами, выложил все и, надавив на рычаги потайного механизма, вытащил второй дно. Под ним располагался ларец с ониксовым глазом. Водрузив тяжелый шар на стол, регент произнес секретные слова. Шар будто ожил, тускло засветился. Рхелец повторил слова еще раз, и еще, пока шар не заиграл искрами. Они закружились в нем, зашлись туманным хороводом.
Когда спустя несколько тягучих мгновений в тумане появилось заспанное лицо дяди, Шиалистан держался на остатках терпения.
- Неужто Иштар горит? - сонно поинтересовался Ракел. Туман будто плавил его черты.
- Я желаю знать, что тебе доносят твои послы, которых ты в Сьёрг посылал, - без обиняков потребовал регент. Усталость сказывалась: голова потяжелела, мысли едва ворочались, а глаза будто кто залил раскаленным железом.
- Там новый... - начал было Ракел, но регент перебил его.
- Я про то знаю. Расскажи, быть ли военному союзу с Артумом.
- Говорят, что новый Конунг им отказал. - Лицо царя сделалось мрачным. - Сегодня только весть от них получил. Говорят, в Северных землях магия будто взбесилась - ониксовые шары словно уснули.
- Отказал - и все? - опять поторопил регент.
- А что ты услыхать хотел?
- Я знаю, что новый Конунг мог пристать на другой союз, - нехотя, ответил Шиалистан. Пришлось рассказывать о своих подозрениях.
Дядя лишь снисходительно улыбнулся и зевнул. Этого было достаточно, чтобы Шиалистан понял - Ракел знает о дасирийце.
- Мои послы уверили меня, что Владыка Северных земель не пристал ни на какие уговоры. Артум, как всегда, не видит дальше своего носа. Северянам до нас дела нет, уж тем более - до дасирийского трона. Пусть тут хоть все вымрут, а эти дуралеи и зад не почешут.
У регента на этот счет было иное мнение, но он предпочел о нем умолчать. Память еще хранила воспоминания о предательстве. Он ничего не мог поделать в одиночку, обстоятельства складывались так, что вся игра, которую затевал Рхель, оплачивалась из рхельской же казны. Стань Шиалистан упрямиться - и знать мигом перекроет золотой родник. Регенту была не по душе такая зависимость, но иные двери для него оставались закрыты. Впрочем, теперь подоспело время подумать об иной монетной жиле. Рхель никуда не денется, ему нужны торговые пути. Ракел петушиться из-за прямого торгового тракта меж Дасириец и Рхелем прокладывается так медленно. Когда Шиалистан обручился с Нинэвель, в руках регента оказалось больше власти, и тогда работа спорилась. Рхельские торговцы раскатали губу уже в начале лета пустить первые караваны в обход Тарема. Но после разоблачения рождения девчонки, работа застопорилась, и регенту приходилось идти на самые грязные уловки, чтобы совет не отказался от этой идеи вовсе. Шиалистан понимал, что теперь он не в том положении, чтоб рубить свою волю с плеча, но, похоже, в Рхеле о том ничего не желали знать. Шиалистан чувствовал себя меж двух огней: с одной стороны наседали родичи, с другой - дасирийцы, которые до последнего надеялись найти на трон истинного наследника крови Гирама. И регент старался угождать обоим.
- Если узнаешь что-то - дай мне знать, - словно заподозрив что-то, сказал Ракел.
- Непременно, дядя, - улыбнулся Шиалистан и погасил шар.
Усталость глодала его, отнимала последние силы, но мысли не желали находить успокоение. Легкая дремота - вот и все, что той ночью регент нашел в постели.
Новый день не принес ничего, кроме головной боли. В последнее время она донимала Шиалитана едва не через день, и регент начинал опасаться - не наслал ли кто на него порчу или проклятие. Пообещав себе не забыть сходить в храм и очиститься, регент занялся привычными делами. День до вечера пролетел, как один миг, но каждый раз поглядывая на трон, Шиалистан вспомнила о наследниках, истинный потомках Гирама. Заявись такой ко двору - все старания пойдут насмарку. А Шиалистан, однажды примерившись к трону, уже не мог заставить себя отказаться от него. Даже если б Ракел наказал ему вернуться и бросить все - не нашел бы сил покориться. В Рхеле он всегда будет только наполовину своим, обреченным стать тенью своего царственного родича. Шиалистан же, побыв в свете солнца, зачерпнув власти, не мог воротиться к прошлой жизни. Мыли о том, что таремцы уже вовсю разыскивают угодных им наследников, преследовала и кусала за пятки, словно голодный пес.
Ближе к вечеру аудиенции попросил торговец. Привратник ничего не мог сказать о нем, кроме того,
