- Кто она?! - Фархи подскочила к Рашу, сгребла его за ошейник. Ее уши больше не кровоточили.
- На ней есть темные отметины Шараяны, - сказал Раш, и не узнал собственный голос.
- И ты мне только сейчас об этом говоришь? - Фархи сдавила ошейник сильнее, затягивая его удавкой на шее брата.
Раш закашлялся, попытался оттолкнуть ее, но румийка сама ослабила хватку. Хани подошла к ним, посмотрела на Фархи и покачала головой.
- Нельзя же быть такой слепой, девочка, - сказала она чужим женским голосом, от одного звука которого по спине карманника побежали мурашки.
И упала, потеряв сознание.
Фархи сама прочитала магические свитки - несмотря на все старания Раша растормошить северянку, девушка оставалась в глубоком беспамятстве. Даже ее зрачки оставались спокойными под тонкой кожей век. Когда с чарами было покончено - магическая пелена завернула их невидимым покровом - они продолжили путь. Рашу пришлось нести Хани на руках. Девушка, обмякнув, казалась тяжелой и беспомощной. Руки ее болтались вдоль тела, голова то и дело сползала с плеча карманника, свешивалась, кончики кос пачкались в золе.
- Что за чары ты сотворила? - наконец, решился спросить Раш. Он помнил урок сестры, но после того, как марево магии испарилось, они с румийкой остались, как и прежде, видимыми.
- Теперь мы на какое-то время станем для этих тварей неприметной добычей, - ответила девушка. Она поглядывала на северянку, и каждый такой взгляд становился все задумчивее. - Она прежде такое делала?
Раш не хотел говорить о том, что случилось в деревне, слова, даденные северянки, держали его словно цепь зверя. Да и незачем Фархи знать все горести Хани. Одним богам известно, не придет ли его родичам в голову использовать девушку со странными способностыми, как еще один подопытный экземпляр. Истинные потомки шаймерцев, те, кто первыми пришли в Эзершат, они предпочитали мучиться, страдать и изводить себя долгими годами муки, возвращая своим телам прежний вид, улучшая их и усиливая сверх человеческой меры. Они брезговали чужой кровью. Истинные алхимики кроили тела рабов, словно мясники - туши. Изучали, сравнивали со своими покойниками, но никогда не скрещивали. Чистота крови Первых людей - таких во всем Эзершате, осталось не так уж и много. Но Хани родилась в Северных землях, а артумцы, равно как и шаймерцы, носили в себе кровь Первых людей. Если вдруг дойдет...
Раш оборвал свои мысли на полуслове, остановился, чтобы осторожно переложить северянку на другую сторону. Фархи задержала его. Сначала румийка приподняла Хани веко, потом, зачем то, заглянула в рот, после - под ногти, а напоследок - бесцеремонно распустила веревки штанов и заглянула девушке промеж ног.
- Я задала вопрос, братец, - напомнила она, когда закончила рассматривать девушку.
- Первый раз сегодня такое увидал, - соврал Раш.
Фархи прищурилась, но переспрашивать не стала. Поверили или нет - Раш не знал, и гадать не хотел. Его заботила Хани, и тот голос, который говорил ее губами, и от одного воспоминания о котором у карманника холодело в животе.
- Пойдем, - поторопила Фархи. - Уже близко, но я бы не хотела снова нарваться на этих глодателей человеческих костей. Темная мать хранит нас своими чарами, но и она не всесильна.
- Разве из этих земель есть иной выход? - Раш кивком указал на высокие горные пики, острые, словно оскаленная пасть зверя.
Фархи оставила его слова без ответа, только прибавила шагов.
Когда их пусть уткнулся в горный склон, Фарзи выудила из своей сумки небольшой кожаный мешочек, и вытряхнула на ладонь камень, формой и гладкостью не уступающий куриному яйцу. Она подошла ближе и просто легонько стукнула камнем о склон.
- Отойди-ка, а то пришибет еще, - предупредила румийка.
Гора затряслась, откуда-то сверху на них полетели камни, но Фархи отвела их рукой. Она творила чары так легко и виртуозно, что Раш даже не успевал замечать, говорит ли сестра слова заклинания или ей для колдовства не нужно ничего, кроме сводных рук и врожденной отметины Шараяны. Раш, сколько себя помнил, никогда не мог связать в кучу самое простое заклинание, и отметина, которая далась ему с рождением, исчезла сама собой. Мать говорила, что на то была воля Шараяны, а отец ругался на чем свет стоит, и переложил все свои чаяния на одаренную сверх меры, Фархи и еще одного своего отпрыска. Когда-то Раша злила своя ущербность на фоне сестры, но после, когда они начали делить постель, его негодование вытеснила похоть.
Камнепад усилился, стоило горному склону затрещать: внизу, у горной пяты, взяла начало трещина. Она стремительно побежала вверх, раскалывая склон пополам. Две половины разошлись в стороны, будто створки дверей в горное царство. Фархи смело шагнула в каменный зев.
- Портал. И как я сразу не догадался.
Раш посмотрел на восьмигранную гранитную платформу. Ни рун, ни магической вязи, просто пьедестал, словно подготовленный для статуи. Карманнику довелось видеть издали таремские порталы, но те были куда более громоздкими, и чуть не светились от магии, которая питала зачарованный камень. Этот же казался приспособленным для нескольких человек и пары лошадей.
- Не знал, что таремцы поделились с румийцами тайной магией.
- Они и не делились, - едко улыбнулась сестра. - Не все маги способны держать рот на замке, а тем более, если поиграть на тонких струнах их тщеславных душонок. Хотя, они сорвали ягодку, не заметив под носом намного более сочный плод. Наши порталы, - румийка любовно погладила край гранитного шестигранника, - меньше, их проще спрятать, и они настроены на дальние расстояния.
- И много таких?
- Обещаю, что раскрою тебе все тайны Румоса о которых ты не знаешь, но только, когда ты будешь лежать в лаборатории, готовый к преображению. Только тогда я буду уверена, что ты не разболтаешь секретов.
Другого ответа Раш не ждал, но лишний раз уверился - стоит Фархи доставить его на остров, родичи позаботятся о том, чтобы он не сбежала снова. Интересно, сколько часов жизни ему отведут?
Фархи велела Рашу поднять на платформу, встала рядом и тронула портал камнем. Платформа затряслась, загрохотала и расслоилась на несколько пластов, которые завертелись в разные стороны, словно мельничные жернова. Темпа нараста и когда шум заглушил остальные звуки, в глазах карманника зарябило. Неведомая сила ухватила его за шиворот и сунула в бесконечный поток света, такого яркого, что Рашу сперва показалось, что он ослеп. Карманник из последних сил прижимал Хани к себе. Его мотало из стороны в сторону, словно соломинку, попавшую в слишком сильное течение.
Раш поднялся с травы, подошел к девушке, намереваясь снова взять ее на руки, но Хани отвела его ладони. Северянка кое-как поднялась сама, потерла глаза.
- Где мы? - спросила она.
Фархи протянула ей бурдюк с водой, из которого только что пила сама. Раш не сомневался, что после того случая в пустошах, сестра стала относиться к северянке с большей осторожностью и вниманием. Вероятно, свою роль темная отметина Хани - румийцы не считали других отмеченных Шараяной ровней, но преданность своей Темной матери не позволяла принижать тех, кого она пометила своей магией. Если так пожелала богиня, значит, так нужно для всех румийцев. Раш склонен был видеть причину лояльности румийки в другом - она, как и он сам в свое время, побаивалась северянку и ее странную магию.
- Добро пожаловать на Румос, - сказала Фархи.
Хани протянула бурдюк Рашу, но румийка перехватила ее руку и отобрала питье, нарочно старательно заткнув его пробкой. Карманник облизнул губы, отвернулся.
Края, где он родился и вырос. С того места, где располагалась платформа телепорта, тяжело было угадать, в какой части острова они находятся. Вокруг самого телепорта стелилась трава, чуть дальше начинались бескрайные непригодные для жизни земли, похожие на мертвые Пепельные пустоши. Только и того, что без серы и пепла. Желтый песчаник, всюду, куда хватает глаз. И только где-то впереди, размытый раскаленным воздухом, поднимается город.
Они долго брели по высохшей земле, делая короткие остановки в тени деревьев. Элипты, чьи широкие кроны раскидывались на несколько метров, были чуть ли не единственной растительностью на
