Двое воинов в погнутых бронях, изувеченные кровоточащими шрамами, толкнули к ногам дасирийца нескольких мужчин, одетых в кольчуги и шлемы. Все было им велико, а герб на плаще одного из мужчин принадлежал Арэну, однако же дасириец не помнил такого среди своих воинов.
- У этого клейма раба. - Воин ухватил одного из пленных за руку, задрал рубаху выше локтя и обнажил несколько выжженных клейм, одно з которых еще не успело толком зажить.
На свежем клейме без труда угадывалась акулья пасть - герб Баарака.
- Кто ты? - спросил дасириец.
- Раб, - коротко ответил тот.
- А кем было до того?
Пленник, видя, что его не собираются казнить прямо сейчас, поднял взгляд на своего врага. Дасириец разрешил ему подняться. Раб был высоким, ему вровень, и едва ли не настолько же широк в плечах. Его гладко выбритый череп хранил витиеватые орнаменты разноцветных татуировок, глаза, чуть раскосые и почти лишенные ресниц, смотрели с вызовом. Дасириец не сомневался, что когда-то этот человек был свободным - те, кто родился в неволе, никогда не смотрели прямо, хоть бы и под страхом порки.
- Я - Синна, воин, наездник ханри из великого народа ан-салла.
Драконоезд? Арэн был удивлен, увидав здесь одного из тех, кого называли народом дракона, хоть сами себя они прозвали ан-салла - друзья ветра. О землях Народа драконов ходило много небылиц, поговаривали, что воздух в их пустынных землях особенный, и что если драконоезд надолго покидает родные края, он увядает, как если бы время для него текло год за пять. Дасириец и раньше встречал среди наемников Гильдии сопровождающих выходцев из народа дракона, но те были меньше и старше пленника, что стоял сейчас перед ним. Синна же выглядел ровесником Раша.
- Как ты стал рабом, Синна?
- Я был охотником. Я другие наездники ханри гнали огненного джурра. Он был силен и молод, и бежал быстро, как ветер. Мы увлеклись, не заметили ловушку этих презренных гарширов, кожа которых темна, как ночь. - Тот драконоезд умолк.
Арэн и без его пояснений догадался, что случилось после. Плен, рабство, вероятно - побег или новый хозяин, о чем говорили несколько старых клейм. Судя по последнему, к Барааку молодой воин попал недавно.
- За что ты сражаешься на его стороне? - спросил дасириец, массируя плечо. На наплечнике образовалась глубокая вмятина от удара копьем, но металл спас кость. Синяк, должно быть, будет знатный, но рука цела - это главное. Арэн до сих пор с отвращением вспоминал те дни, когда обе его руки были непригодны для того, чтобы держать меч или щит. Впрочем, от путешествия в Северные земли в памяти осталось мало приятного.
- Тот, что назвался моим хозяином, обещал мне свободу, если я помогу убивать твоих воинов.
- И ты согласился?
- Я - наездник Ханри, - вскинув голову, сказал Синна, - воин, и войны просит моя кровь, и голос предков. Ваши земли гнилые, порченные и вы скоро умрете, а ан-салла придут сюда. Убивая вас, мы приближаем час возмездия, как говорится в пророчестве наших предков. Тот человек обещал освободить меня, и я убивал врагов своего народа. Мертвый бог примет меня ласково.
Один из воинов потянулся за мечом, но дасириец остановил его.
- Отпустите этого, - сказал коротко. - Он заслужил свою свободу.
- Но господин, если он...
- ... вернется к тому, кто третий раз опозорил его рабским клеймом? - закончил за своего воина Арэн, и посмотрел на драконоезда. Тот стоял нахмуренный, но плохо скрывал удивление. - Ты вернешься к человеку, который сделал тебя рабом?
Синна раздумывал над его словами. Воспользовавшись передышкой, дасириец присмотрелся ко второму пленнику. Его лицо казалось знакомым. Один из воинов подтвердил его догадку.
- Староста одной из ваших деревень, господин. Той, что по ту сторону реки. Сдал ее Баараку, а жителей, что не захотели нового хозяина привечать, загнали в амбар и сожгли. Вместе с детями малыми.
Арэн скрипнул зубами. Предатель повалился в ноги и принялся целовать сапоги дасирийца, рыдая, как баба. Он не заслуживал быстрой смерти от меча.
- Этого привязать к столбу, обложить соломой и сжечь. И пусть побольше народа поглядит, что Арэн Кровавый делает с предателями и убийцами детей. Ступайте, с драконоездом я сам разговор закончу.
Воины подхватили бывшего старосту и поволокли в сторону домов. Сегодня утром Арэну посчастливилось отбить у Бараака еще одно поселение, что некогда принадлежало ему. Должно быть, от нового хозяина сельчанам доставалось больше, чем от прежнего, потому что никто из крестьян не встал на сторону наемников Бараака. А когда воины Арэна потянули победу на себя, выбрались из своих убежищ и браво взяли на вила остатки армии. Что ж, показательная казнь никогда не будет лишней в неспокойные времена. С воинами Арэна шло несколько служителей Эрбата и Ашлона, когда деревню вычистили от предателей, служители прочитала над сельчанами молитвы и благословения. Дасириец надеялся, что хоть так он вернет измученным поветрием людям часть веры в будущее. Неизвестность и крах надеж толкает народ в смуту, пока же они чувствуют над собой руку богов, они будут верить в их заступничество.
- Ты даришь мне свободу, чужестранец? - напомнил о себе драконоезд.
- Возвращаю, - ответил Арэн. - Разве свободу можно отобрать? Разве клейма раба отняли у тебя свободу?
Молодой воин скрестил руки на могучей груди, широко расставил ноги. Как и все его соплеменники, он был немного долговяз и ступни его ног отличились изрядным размером - Арэн заметил отрезанные носки сапог, которых явно не хватало, чтобы впустить всю стопу драконоезда.
- Я поклялся отомстить тем, кто меня заклеймил, - признался Синна. - Ан-салла не примут меня, если я не принесу шкуру своего обидчика, я стану безголосым дхали.
- Ты ведь собирался получить свободу, а не убивать того, кто взял тебя рабом.
- Свободу, чтобы потом убить его, - кивнул драконоезд. - Ты сильный воин, чужестранец, и ты сделал меня свободным, хотя мог убить.
- Я не убиваю рабов. У раба нет выхода, у свободного человека есть совесть, и если она велит ему идти против того, кто кормил его и одевал, давал землю и семена - он заслуживает смерти.
- Справедливая речь. Тот человек, что считал себя моим господином, враг тебе. Я дам тебе свои руки и свое сердце, не знающее страха, а ты отдашь мне заклеймившего меня, чтобы я смог совершить очищение своего духа его смертью.
У Арэна на счет Бараака были другие планы. Предателя следовало казнить на площади Иштара, как того требуют дасирийские законы. Он стал мародером, поднял руку на ровню себе. С другого боку сейчас это было бессмысленно. Несколько дней назад Арэн получил печальную весть - его отец погиб, а земли Шаама-старшего по приказу хранителя дасирийского трона отдали на откуп тем, кому хватит смелости и мечей отнять их. Арэна объявили сыном предателя, и его владения посулили в дар тому, кто принесет регенту Шиалистану голову Шаама-млашего. Военачальник Бараак из мародера превратился в вершителя воли хранителя престола, и ждать, что его покарают справедливым судом не приходилось. Сдохнет Бараак - на его место придут другие. Только поветрие и малая ценность западных земель удерживали других военачальников присоединиться к его карательному походу. А драконоезд выглядел крепким малым, и мог пригодиться.
- Хорошо, будет тебе шкура предателя, - согласился дасириец, рассудив, что ему хватит достаточно смерти грабителя, а что после станет с телом Бараака - дело второе.
Синна сложил ладони, прошептал что-то, но дасириец не разобрал ни слова, а потом приложил ладони к лицу, будто умывался.
- Пусть Охранитель будет свидетелем моей клятвы, чужестранец. Я буду верен ей, пока не сниму шкуру с заклеймившего меня.
'Что ж, по крайней мере, мы оба молимся Ашлону', - подумал дасириец.
- Пойдем, нужно найти тебе хорошие сапоги и меч по руке.
Крики горящего старосты были долгими. Предатель оказался живуч и никак не хотел подыхать в
