подмышками, а ее плиссированная юбочка слишком уж открывала мои тощие ноги. У Пэтси был только один школьный свитер, так что пришлось надеть свитер Вилли, хотя в нем свободно поместились бы и я и Пэтси. Я просидела перед зеркалом целую вечность, стараясь так взбить челку, чтобы не видно было шрама от пряжки Терри. Швы уже были сняты, но все эти ужасные зигзаги — следы от них — остались. Нэн смотрела, как я причесываюсь, и такое у нее было лицо, что казалось, она вот-вот заплачет.
— Все же мне очень хочется продать эту подлую тварь полиции, — сказала она.
— Не надо, Нэн! Он все выместит на маме.
— Не выместит, если угодит за решетку, где ему и место. — Нэн покачала головой. — Господи, господи, какая же во всем этом ирония!
Она на минуту крепко зажмурилась, удерживая слезы. Я ласково погладила ее по плечу. Пит — бойфренд моей Нэнни, отец Пэтси — действительно угодил за решетку. Только он в самом деле славный и добрый человек. Даже Вилли и Лоретта чуть ли не молятся на него. А уж Нэн его просто обожает. Он тоже по ней с ума сходит. Из-за этого и в беду попал. Сцепился в баре с одним типом, мою бабушку защищал — тот пьянчуга начал к ней вязаться. У Пита в руке был стакан, и пьяному парню в самом деле крепко досталось. Так крепко, что он умер. И теперь Пит отсиживает срок за непредумышленное убийство. Нэн каждый месяц посещает его. У нее есть медальон, половинка золотого сердечка, и она носит его на груди. Пит носит на шее другую половинку. Дико романтично. Нэн очень-очень по нему тоскует, просто ужасно, но не показывает виду, почти никогда.
Я сказала, что ей лучше бы выплакаться, дать волю своим чувствам, от этого станет легче. В ответ Нэн расхохоталась и сказала, что я просто умора. Во всяком случае, она немножко повеселела.
В школу мы отправились втроем — Нэн, Пэтси и я. Вилли учится в единой средней школе[4], а Лоретта сейчас вообще в школу не ходит, с тех пор как у нее Бритни. Я немного оробела, когда мы шли через школьный двор, особенно когда все друзья Пэтси столпились вокруг нас и разглядывали меня, гадая, кто я: странная какая-то девочка, и одета странно, словно с чужого плеча…
— Это моя Дарлинг, — объявила Нэн так, что было ясно: она и в самом деле гордится мной.
Я сразу взбодрилась, хотя несколько девчонок хихикнули, услышав мое имя. Пэтси быстро чмокнула меня — на счастье. Потом мы с Нэн пошли к директрисе миссис Паркер.
— Это моя внучка Дарлинг. Теперь она живет со мной, — сказала Нэн, сжав мое плечо. — Я пришла записать ее в вашу школу.
Я думала, меня захотят проэкзаменовать по английскому языку или математике, но миссис Паркер сразу меня записала. Когда я вошла в класс, все уставились на меня. Я тоже старалась рассмотреть всех, глаза мои перебегали от одной девочки к другой, я ведь всегда ищу ту, кто бы мог стать моей самой близкой подругой, но пока не нашла. Все первые ученицы с промытыми до блеска волосами и в аккуратной школьной форме всякий раз сторонятся меня, словно боятся, что у меня гниды. Те, что понеряшливей, в заляпанных пятнами трикотажных блузах, тоже меня не привлекают, потому что я люблю учиться, а они ведут себя как дурочки.
Одни учительницы меня любят, другие нет. В последней моей школе они называли меня Мисс Всезнайка. Я слышала, как они обсуждали меня в учительской. Моя новая учительница, мисс Стрэнд, словно бы колеблется. Может, думает, что я глуховата. Обращаясь ко мне, говорит очень м-е-д-л-е-н-н-о и без конца твердит, чтобы я не расстраивалась, если не могу выполнить задание. Просто удивительно, что она не посадила меня за последнюю парту и не дала какую-нибудь книжку с картинками, как тем детям, которым не очень дается чтение.
И с моим именем она никак не могла примириться, ее губы всякий раз подергивались, словно она с трудом удерживалась от смеха. Девочек тоже раздражало мое имя. Они прозвали меня совсем не оригинально: Бездарлинг.
— Думаешь, только у тебя проблемы с именем, Дарлинг? — сказал Вилли, когда мы пили чай. — Это ж каким надо быть твердолобым, чтобы назвать своего сына Вилли?
— А вот ты сейчас получишь крепким орешком по своей твердолобой башке, — сказала Нэн, делая вид, что собирается запустить в него орехом. — Что, девчонки здорово попортили тебе настроение, Дарлинг?
— Нет-нет, это пустяки, Нэн. Я привыкла. Так всегда бывает, когда я прихожу в новую школу, — сказала я, уплетая за обе щеки яйцо, бекон, сосиску, помидоры, грибы и чипсы. Просто удивительно, как вкусно все у Нэн. И готовит она сама — никаких тебе «сбегай вниз, принеси мне чипсиков». Она меня и стряпать учит. Сегодня я была ответственная за сосиски, и Нэн сказала, что я все сделала замечательно и что у меня прямо дар все схватывать на лету.
— В скольких же школах ты уже побывала, Дарлинг? — спросила Нэн.
— О господи, даже не знаю, Нэн. Их было так много…
Мама жила в самых разных местах с самыми разными типами. Как только у нее появляется новый хахаль — тут же и новое жилье и новая школа. Это ужасно — все время быть «новенькой». Не успеваешь даже запомнить имена всех одноклассников. Я запоминала только тех девочек, которые первыми начинали меня задирать. Мальчики, те никогда ко мне не приставали, но почти везде находилась небольшая группа девчонок, которые оттесняли меня в угол в раздевалке, толкали в коридорах, норовили дать подножку на игровой площадке.
Это все пустяки. Я могу постоять за себя. Пусть у меня не так много силенок, но я СИЛЬНАЯ. Конечно, в драке я одолеть не могу, но, когда нужно, умею нанести крепкий удар. Не кулаками — словом: в устной форме выдаю им тексты из «Пыток для Терри», и они сразу прикусывают язычки. А некоторые даже заплачут, причем самые заядлые. После такого «сражения» я остаюсь в одиночестве. Но и это не беда. Правда. Мне нравится мое собственное общество.
А вообще-то школа не так и важна. Вот дом — дом важен. Иногда я встаю очень рано, действительно очень-очень рано, когда все остальные еще спят, даже малютка Бритни. Я бесшумно кружу по дому босиком, счастливая, что это
Пока все еще спят, я заглядываю к каждому. Моя семья. Пэтси всегда спит, свернувшись аккуратным клубочком, по одну сторону рядом с ней дремлет голубой кролик, по другую — на корточках сидит коала. Мне нравится, что у нее есть любимые игрушки. Хотя она и не играет с ними по-настоящему. Она даже не дала им имена, они просто Кролик и Мишка. Странно, почему Пэтси не называет меня Девочка.
Вилли спит, вытянувшись во весь рост, и, конечно, у него нет никаких любимых игрушек. Он лежит пластом на спине, раскинув руки, а ноги его торчат из-под одеяла. В его комнате воздух всегда спертый из- за старых носков, так что я там не задерживаюсь. Вот бы он разозлился, если б узнал, что я сую нос в его комнату. Однажды он сбросил с себя одеяло, и я видела его в трусах!
Лоретта иногда тоже спит в нижнем белье, но оно у нее такое хорошенькое, изящное, и она выглядит очень славно, хотя из-за туши для ресниц у нее всегда черные круги под глазами, так что это немного портит впечатление. Бритни спит в своей кроватке, у Лоретты в ногах. Обычно на ней премиленькие ползунки из желтой пушистой материи, они очень хорошо смотрятся рядом с ее желтой куклой. Время от времени Бритни тихонько причмокивает губками. Она такая прелесть.
Часто я на цыпочках спускаюсь на кухню, чтобы согреть ее бутылочку к тому времени, когда она просыпается, — около шести. Потом согреваю чай и несу чашку в комнату Нэн. Как она хороша, с этими ее длинными светлыми волосами, которые веером накрывают подушку, а в ее любимых ночных сорочках из черного кружева она кажется мне настоящей кинозвездой, хотя на лице у нее уже появились морщинки.
«Это оттого, что смеюсь часто», — говорит Нэн. Она и вправду всегда смеется. И от этого становится так хорошо на душе, чувствуешь себя такой защищенной и такой счастливой! Если мне случается разбудить ее, она никогда не кричит на меня и не гонит из комнаты. Наоборот, улыбается так, что веришь: она действительно рада меня видеть.
— Привет, мое маленькое сокровище, Дарлинг моя, — говорит Нэн.
Она устраивается поудобнее на своей розовой подушке и отхлебывает чай маленькими глотками. Я
