полководец, но и как хороший правитель. Ваше герцогство было самым богатым в королевстве, по крайней мере, в то время, когда я ещё 'работал' в его пределах.
- И моя шайка, - поддержал его я, - действовала на самых его границах. Самые богатые караваны ходили к вам и от вас.
- Вот это, как раз, не моя заслуга, - покачал головой герцог. - Я редко бываю в столице своего герцогства, и правит там, как раз, мой брат. Вот потому-то он остаётся, а я отправляюсь налаживать оборону у вас в тылу.
Такие вот 'посиделки' происходили у нас едва ли не каждый вечер. Мы ехали спокойно и размерено, в пору снова расслабиться, однако слишком свежи были воспоминания о горящей деревне и бьющихся в конвульсиях сельчанах, лишившихся подпитки некротической энергией. А потому, когда ко мне неожиданно подъехал герцог и завёл разговор о моём прошлом, я сразу же насторожился и внутренне собрался, ожидая любых неприятностей. И они не заставили себя ждать.
- Мы скоро будем проезжать через баронство Теган, входящее в Хенинкское герцогство, - сказал он, - а ведь именно на его территории орудовала твоя шайка. Так вот, до меня дошли некоторые слухи, что нынешний барон Теган решил арестовать тебя и поместить под стражу. За прошлые, так сказать, прегрешения.
- Я страж границы, - ответил я, - и подсуден только командору своей крепости и магистру.
- Это имперские законы, - покачал головой Лотензак, - а теперь каждый мелкий барон пытается установить свои законы и уложения. Наш король этому особенно не противится, лишь бы их местные законы не противоречили законам королевства. А них нет ни слова относительно неподсудности стражей.
- Ну что же, - скривил я рот в самой мерзкой ухмылке, на какую был способен, - спасибо, что предупредили меня, ваше сиятельство. Я буду готов.
- Ты только драку не затевай, сэр Галеас, - резко заявил мне герцог. - Обер-канцлер тоже знает об этом, он вытащит тебя из баронской тюрьмы. Но если ты станешь драться, конечно, прикончишь нескольких стражников барона, и тогда у Тегана появятся более реальные обвинения, кроме замшелых преступлений столетней давности.
- Но стражники-то со мной церемониться не будут, - покачал головой я.
- Конечно, не будут, - кивнул герцог, - изобьют, конечно, могут даже рёбра поломать, да только это мелочи в сравнении с эшафотом и топором палача. Приговора баронского никто не отменял, а согласно ему некто сэр Галеас, известный раубриттер должен быть казнён путём декапитации.
- Хорошо говорить вам, ваше сиятельство, рёбра, - сказал я, - ломать-то их мне станут баронские стражники.
- Не будешь сопротивляться, не поломают, - заметил Лотензак, - стражники не звери, их забота тебя в тюрьму доставить, а не до смерти забить. А вот если будешь сопротивляться, сэр Галеас, или, не приведи боги, убьёшь кого-нибудь из них, могут и прикончить тебя. Так сказать, при попытке к бегству.
- Перспектива, - в задумчивости потёр я подбородок. - Сломанные рёбра или декапитация. Хорошо хоть не петля, значит, признал во мне барон Теган рыцаря, - я усмехнулся, - а то всё больше повесить грозился, как простого мужика-разбойника.
Столицей баронства Теган был город Эмон. Он мало изменился с тех времён, когда я со своими раубриттерами регулярно наведывался сюда. Такой же маленький, грязный с кривыми улочками и помойными реками, текущими вдоль домов. Сейчас, правда, по зимнему времени он нет так сильно 'благоухал', как в более тёплые сезоны. В общем, ничего доброго от Эмона ждать не приходилось. Дважды мне тут устраивали засады, мы оба раза прорубались через толпу баронских кнехтов и наёмников на окраину города, а там уже - выносите кони. В двух этих засадах полегла едва не половина моих рыцарей, из-за чего мне, собственно, и пришлось бежать на границу.
Рыцари герцога и обер-канцлер со свитой остановились в баронском имении, а нас, офицеров стражи, устроили в лучшем трактире Эмона 'Под латной перчаткой'. Его открыл некогда удачливый наёмник, которому удалось не только пережить несколько десятков лет на службе разных господ, но и сколотить неплохую сумму денег. Он женился на вдовушке - хозяйке трактира в Эмоне и вложил свой капиталец в её заведение. И вместо выцветшей вывески предприимчивый наёмник приколотил пару несуразно больших латных перчаток, специально для этого откованных местным кузнецом. Благодаря его деньгам и оригинальной вывеске дело супругов пошло на лад, и трактир скоро стал считаться лучшим во всём Эмоне. Я лишь раз ночевал в 'Под латной перчаткой', когда пережидал облаву после второй засады, прикидываясь богатым рыцарем или же более титулованной особой, путешествующей инкогнито.
Трактир также мало изменился с тех пор. Те же почерневшие от времени перчатки над дверью, тот же выскобленный пол, круглые столы и даже стулья с резными спинками, вместо обычных лавок. Публика в трактире также была весьма приличная - рыцари, бароны, а в тёмных углах, подальше от благородных взоров, богатые купцы и мастеровые первых гильдий. Все обернулись на нас, когда мы вошли в трактир, и долго косились, не слишком были похожи мы, кроме, пожалуй, Кариэля, умевшего хорошо одеваться в любых обстоятельствах, на обычных посетителей 'Под латной перчаткой'.
К нам уже направилась пара здоровенных вышибал, поигрывая дубинками, однако положение спас ловкий офицер герцогской охраны. Он решительно загородил нас, одним жестом остановил вышибал, а на стол перед трактирщиком хлопнул бумагу. Такие же он или иной офицер предъявляли и в других трактирах или на постоялых дворах. В них значилось, что все расходы на наше питание и содержание будут оплачены из королевской казны.
Трактирщик, скорее всего, читать не умел, однако уважение к бумаге имел, и когда офицер Лотензака объяснил ему что к чему, беспрекословно позволил нам занять стол. Он подал нам хорошей еды и пива, а после ужина предоставил три не самых дурных комнаты на втором этаже. В одной поселились Илья и Марсель, а нам с Кариэлем выделили по отдельной. Перед тем как идти спать, я отдал свой пистоль полуполковнику. Объяснять ничего не стал, слишком уж долго пришлось бы. Оружие отдал потому, что стражники барона обязательно польстились бы на пистоль, а терять подарок дона Кристобаля мне совершенно не хотелось. Меч, конечно, тоже хорош, но боги с ним, если и его отдам, Кариэль может заподозрить неладное. Эльф, всё-таки, не дурак. Мне совершенно не хотелось, чтобы стражи ворвались в мою комнату, когда меня будут брать. В этом случае всем нам точно несдобровать, и у Альтона Роско появится ещё одна головная боль.
Брать меня пришли уже заполночь. Я не стал запирать дверь на засов, чтобы опять же избежать лишнего шума, а потому вошли стражники тихо и споро принялись меня вязать. Я, конечно, потрепыхался для виду, чтобы всё не выглядело слишком уж неестественно, даже лягнул кого-то ногой. За это меня приложили пару раз кулаками в живот, но не больше, да и то для порядку, без злобы. А потом мне набросили на голову мешок и вывели из трактира. После забросили в телегу и повезли куда-то, видимо, в баронскую тюрьму.
Тюрьма здешняя мало отличалась от нашей крепостной гауптвахты, где мне приходилось сиживать и не раз. Меня втолкнули внутрь, срезав предварительно верёвки и сняв с головы мешок. Попытавшись выпрямиться, я приложился головой о низкий потолок, и весьма чувствительно. Потерев макушку, я опустился на тонкий соломенный топчан и попытался, что называется доспать эту ночь. Но и этого сделать мне не дали, хотя, наверное, полчаса я всё же проспал, пока не заявился пожилой стражник со шрамом на лице. Он вошёл в камеру, громко лязгнув засовом, со скипом притворил за собой дверь и уже намеревался пинком поднять меня с топчана, когда я подскочил в него сам. Я проснулся ещё от грохота засова, и, отлично зная повадки надзирателей, поспешил встать раньше, нежели мне врежут сапогом по рёбрам.
- Ишь, шустрый какой, - усмехнулся стражник. - Узнаёшь меня?
- Облавной, - чтобы догадаться о сути визита, не надо быть семи пядей во лбу, - это я тебя так пометил, что ли?
- Значит, помнишь меня, раубриттер, - осклабился 'меченый' стражник. - И я тебя отлично помню. Думаешь, весело мне, молодому, было жить с этаким-то следом на лице? Ни едина девка не взглянет!
- А на услуги толкового мага-лекаря облавному щенку в своре денег не хватило, - голос мой, наверное, просто сочился фальшивым сочувствием. - Но ты знал, на что идёшь, так что никаких ко мне претензий.
- А я вот сейчас возьму твой меч, - стражник вынул из ножен знакомый мне до последней чёрточки
