вступать в ряды сектантов. В общем, моральный дух армии неуклонно падал - слишком долгая дорога, слишком далёкая война, слишком непонятный враг. И что с ним станет после первого сражения с нежитью, неизвестно. Ведь победа на нею дастся ценой многих жертв и будет сильно отличаться от тех, что знакомы этим солдатам и рыцарям. Не будет трофеев и знамён поверженных полков, кидаемых к ногам короля и генералов, а будет уборка. Самая банальная уборка трупов, каковая происходит после каждого серьёзного боя с нежитью. Тела стражей увозят в крепости, а нежить сваливают в курганы и сжигают. Конечно, однажды поднятого - нельзя поднять снова, однако рисковать лишний раз никто не хочет. К тому же, сжигать придётся и убитых солдат и рыцарей, даже самых знатных, что также вряд ли понравится им.
С такими настроениями армия подошла-таки к крепостям. Сапёры снова разбили громадный лагерь практически точно между Первой и Второй. Загодя магистру Дункану и командору Кристобалю были отправлены Воздушные письма и для верности Подземные посылки, так что ждать делегации от наших командиров долго не пришлось.
Уже на третий день с юго-запада прибыла кавалькада блистательных рыцарей Гарнизона Первой крепости во главе с самим магистром. Дункан впечатлял, как всегда. Белоснежные доспехи с вычеканенным на кирасе символом стражи, плащ цвета ни разу не виданной мною слоновой кости и, по контрасту, вороной конь. Как обычно, никакого шлема и двуручный меч в ножнах за спиной. Остальные рыцари мало уступали ему. Да уж, наш магистр умел поразить, когда хотел.
Эффектным движением он спрыгнул с коня и отвесил короткий поклон королю, звучно хлопнув латной перчаткой по кирасе на груди.
- Ваше величество, - обратился он к Пелиаму, - я рад приветствовать вас на земле, вверенной моей заботе.
- А я, в свою очередь, - ответил король, - рад приветствовать столь прославленного стража, помнящего ещё имперские времена.
- Вы привели в мои земли большое войско, - сказал магистр Дункан, - и оно, клянусь своим мечом, нам сейчас весьма кстати. Армия нежити собирается у Солнечного перевала, они в любой момент могут атаковать наши крепости.
- И почему же не делают этого? - поинтересовался эрл Югон.
- Всё ещё собирают силы для удара, - не чинясь, ответил Дункан, - видимо, в их планы входит не только осада наших крепостей, но и продвижение вглубь территории, а для этого нужны более чем внушительные силы.
- И с ними нам придётся схватиться, - утвердительно произнёс король Пелиам, глаза его при этом горели азартом. Было очень хорошо видно, что он получает ни с чем не сравнимое удовольствие от предвкушения войны. - Это будет непросто, но, как я понял, мы должны разбить их.
- Это цель любой баталии, - позволил себе усмехнуться непритязательной шутке его величества магистр Дункан, - однако враг дал нам в руки серьёзный козырь, расположившись на единственной равнине близ Солнечного перевала.
- Я заметил, что тут у вас местность, в основном, лесистая, - заметил король Пелиам, - и уже начал задумываться, а не ошибкой ли было брать с собой кавалерию. Ей тут негде будет развернуться.
- Равнина, на которой расположилась нежить, - заверил его магистр Дункан, - просто создана для кавалерийских атак. Местность там ровная, как стол. Одна только неприятность, нежить занимает единственную возвышенность - большой холм, начало отрогов Бегучий гор.
- Эта неприятность не особенно велика, - отмахнулся король, - не будет же нежить всё время сидеть на этом холме. Ведь это они пришли воевать вас, а не вы - их.
Этот импровизированный военный совет полностью заменил совет настоящий. Зря ждал короля и магистра, и присоединившегося к ним на следующий день командора Кристобаля, большой шатёр с затейливой картой, привезённой из столицы. Наш командор прибыл не столь эффектно, как магистр, но оно и понятно. Бывший клирик, хоть и достаточно высокого ранга, привык всегда находиться как бы несколько в тени. Он тоже приехал верхом в сопровождении крылатых гусар панцирной хоругви, сверкавших доспехами, поражавших пятнистыми леопардовыми шкурами и знаменитыми на все крепости крыльями за спиной.
Дон Кристобаль спрыгнул с коня и, вместо того, чтобы направиться в палатку, занимаемую королём или магистром, подошёл ко мне.
- Я рад видеть тебя живым, сэр Галеас, - хлопнул меня по плечу командор. - Мне уже доложили, что с тобой успели приключиться несколько недоразумений по дороге и в самой столице. За отличное участие в турнире, да ещё и в столь престижной дисциплине, спасибо, а вот язык тебе стоило держать за зубами. Всю информацию о границе должен был сообщать королю обер-канцлер. Это одна из его обязанностей, между прочим, из главных.
- Вы насчёт карателей, - смутился я. - Да не знаю, как-то само вырвалось, когда барон на дымы указал, а после - обер-канцлер уже не особенно возражал против моих объяснений. Собственно, насчёт города Встреч и уличных боёв я, вообще, от него узнал.
Командор кивнул пару раз и направился в палатку магистра. Я же привычно свернул к той, что занимали мы, офицеры стражи. Однако не успел я сделать и пары шагов, как дон Кристобаль окликнул меня:
- Сэр Галеас, ты привёл в Первую моего личного врага, - сказал он. - Форскрита-некроманта, и теперь только прямой приказ магистра не даёт мне прикончить его.
Я молчал, стоя к нему вполоборота.
- Хотел сказать тебе спасибо за это, - продолжил дон Кристобаль и, как ни в чём не бывало, пошёл дальше.
Поёжившись от этих его слов, я быстрее зашагал к нашей палатке.
Армия выступила на следующий день после прибытия нашего командора. И снова, как будто длинная река потекла из озера - солдаты шагали к перевалу. Тянулись кажущиеся бесконечными колонны пехоты, над ними пляшут на лёгком весеннем ветру полковые знамёна, колышутся железным лесом наконечники копий, широкие лезвия алебард, жала пик, шагают лучники в кожаных куртках и чепцах, арбалетчики в железных капалинах. Их обгоняет лёгкая кавалерия, места ей на наших дорогах маловато, так что пехоте часто приходится останавливаться, чтобы пропустить всадников. Тяжёлая же рыцарская конница занимает непривычное ей место в тылу, по дороге она движется немногим быстрее пехоты, боевых коней берегут для сражения, а принимать удар нежити, которая может подняться из любой канавы, лучше всё-таки пеших солдатам, нежели неповоротливым, закованным в броню рыцарям. Порвёт, к примеру, упырь или зомби горло коню, и что рыцарю делать? Как воевать? Вот потому и шагает впереди пехота, всегда готовая изрубить врага алебардами, поднять на пики, проткнуть копьями. Хотя, честно сказать, лучше алебарды никакое оружие против нежити не годится - зомби можно тыкать сколько угодно, а упадёт он только основательно нашинкованный.
Весть о том, что армия герцога Лотензака перешла Бегучие горы, нагнала нас на полпути к перевалу. Её принёс гонец на взмыленной лошади, покрытый грязью по самые уши, так что разглядеть его мундир было просто невозможно. Он спрыгнул с коня и широким шагом бывалого кавалериста, много времени проведшего в седле, направился к палатке под королевским штандартом. Ему кричали, спрашивали - что за вести он привёз, однако гонец отмахивался ото всех. Это могло значить лишь, что ничего хорошего он не принёс от Лотензака. В королевском шатре гонец пробыл достаточно долго, и уже спустя четверть часа по лагерю распространился слух - ларанцы не пришли на соединение с герцогом. Лотензак впустую прождал их у Штальфорта, а когда сам приехал в крепость и потребовал объяснений, комендант сообщил ему, что дюк Монфор опаздывает из-за неких явно надуманных по мнению Лотензака причин. Но главное, когда прибудет дюк неизвестно, а потому герцог принял решение выдвигаться к перевалам самостоятельно.
Герцога лишь на несколько дней опередила новая весть. Она прибыла не с гонцом, а Воздушным письмом, причём несколько раз продублированным. В письме этом дюк Монфор сообщал нам, что задерживается на несколько дней из-за некомпетентности его тыловиков.
- А я всегда говорил, что ларанцам верить нельзя! - решительно заявил барон Корбрей.
- Теперь нам придётся воевать с нежитью одним, - развёл руками эрл Денер, ровесник Югона и ярый ненавистник Ларанской империи. - Если мы разобьём нежить в этом бою без их помощи, то ларанцы придут пожинать лавры и добивать последних врагов. А - не дай боги! - проиграем, отступят к Штальфорту, чтобы укрепиться на своей границе. В общем, - подвёл он неутешительный итог, - ваше величество, мы остались
