На какое-то мгновение лицо Тома осветила улыбка.
— Ты определенно помогла. Их сдерживало мое холостяцкое положение. Считают, что только семьянин может заниматься серьезным делом. Настороженные раньше, они теперь встретили меня очень тепло. И ты всем понравилась.
— Надеюсь, что так.
Какое-то время ехали молча. Неожиданно Клинтон прервал молчание.
— Как долго продержался твой брак?
— Пять лет.
— Что собой представлял твой муж?
— Игрок! Этим все сказано — одержимость, ложь, чередование надежд и разочарований.
Спутник кивнул с понимающим видом.
— Я тоже игрок.
— Оно и видно.
— Это одна из важных сторон жизни. Часть меня самого. Не грошовые ставки на бегах, а игра по- крупному. — Он искоса взглянул на женщину, стараясь предугадать ее реакцию.
— И прекрасно. Для тебя прекрасно. А с меня этого довольно. — Пола прислонилась головой к дверце машины.
— Ну, тут можно поспорить. Есть основание предположить, что и в тебе есть немало от настоящего игрока, неважно, нравится тебе это или нет.
Что тут ему ответишь? Пола Уорд часто шла на риск и обычно дорого за это платила. Тем больше оснований искать человека иного склада, мужчину, на которого можно положиться.
Когда, спустя час с небольшим, они прибыли в Анахайм, Пола отклонила приглашение зайти.
— Мне нужно идти. До свидания! Время прошло весьма приятно.
После предельно вежливых слов прощания Томас Клинтон III как бы между прочим обронил:
— Увидимся, Пола.
Как же им не увидеться? Уборщица придет в назначенный срок. Босс, если будет в приятном расположении духа, возможно, обратит внимание на нее или на результаты ее доблестного труда.
Трудно предположить другой характер их встреч. Неужели же он вознамерится преследовать ее, осыпать подарками, искушать изысканными обедами и билетами в театр? Пола вздохнула. Ах, как трудно будет пройти мимо подобного искушения роскошью человеку, сполна вкусившему сомнительные радости безденежья и одиночества. Но, пожалуй, еще труднее не позволять своим рукам, губам и сердцу тянуться к Тому.
Пола строго осудила себя за рискованное направление своих мыслей. Вслух обозвала себя дурой. После чего приняла твердое решение: ни под каким видом не сокращать расстояние между подчиненной и боссом, выбросить глупости из головы, что прибавит ясности, трезвости в борьбе с вожделением плоти.
Ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду мистер Клинтон не давал о себе знать. Можно, конечно, соврать себе, что она рада подобному стечению обстоятельств, но можно и самым честным образом впасть в откровенное уныние. Единственным утешением было то, что Салли, позволив себе несколько ироничных замечаний, перестала наконец говорить на больную для подруги тему.
Обнаружилось, что мысль о приближающемся дне уборки в апартаментах Клинтона вызывает волнение и тревогу. Будет ли хозяин дома? Что он может ей сказать? Что сказать ему в ответ? И, главное, как ей следует вести себя?
Пола не посмела попросить Салли поменяться с ней дежурствами, зная, что подруга вновь начнет читать мораль, стращать, отговаривать.
Четверг тоже день нелегкий — уборка в служебных кабинетах заводского здания. В шесть вечера, уставшая донельзя, Пола поплелась домой, держа под мышкой коробку с жареным цыпленком.
Салли встретила ее с надутым видом. Явно чем-то всерьез недовольна. Чем?
— Эй, подруга, что тут у нас происходит? — спросила из кухни Пола, швырнув коробку на стол.
— Тебе звонили. — Салли остановилась у дверного проема, всем своим видом выражая неодобрение тому, что еще только собиралась высказать. — Мистер Клинтон жаждет встречи с тобой завтра.
— Интересно. Только для этого и позвонил? Мистер Клинтон таким образом решил напомнить своей уборщице о дне уборки? — Пола покачала головой. — Салли, слушай, ты, наверное, голодна? Могу поделиться.
— Спасибо, я уже съела гамбургер. — Подруга явно давала понять, что разговор о загадочном звонке не закончен.
— Ну, ну, давай уж все выкладывай! Что дальше?
— Твой восхитительный начальник желает видеть свою прелестную подчиненную в семь тридцать утра.
— Так рано?! Вот какая у него потрясающая тяга к чистоте!
— У Клинтона для тебя спецзадание. — Салли не сдержала саркастической улыбки. — Приблизительно на пять дней. Сказал, что оплатит все — замену уборщицы, компенсацию тебе за вынужденный прогул и, кроме того, гарантирует сто долларов в день. — Салли ухмыльнулась. — Не думаю, что ты откажешься от подобного предложения. Особо было подчеркнуто, что…
— Что?..
— … что ты должна принести свой паспорт. — Салли сполна насладилась изумлением Полы и после намеренно затянутого молчания сказала: — Он берет тебя с собой в Париж.
4
Салли была права — как не поддаться соблазну осуществить свою давнюю мечту? И вот Пола в своей затрапезной машине у здания, где благоденствует «Клинтон компьютерс». Казалось бы, беги навстречу мечте… Почему же вдруг подступили сомнения?
В багажнике лежал ее чемодан с вещами. В сумочке паспорт, который был в свое время оформлен для поездки в Европу с Микки, проигравшим в конечном счете как всю свою жизнь, так и ее мечту.
Должна ли она ехать теперь?
Трудно отказаться от шанса побывать в Париже, особенно если предложение столь выгодно со всех точек зрения. По всей видимости, даже Салли поняла, что возражать просто глупо. Конечно, если разобраться, это еще одна безумная идея. Сколько их было в ее жизни! Пора бы и одуматься. А тут еще дополнительное испытание быть постоянно рядом с Томом Клинтоном. Какие силы надо иметь, чтобы это выдержать!
Впрочем, еще не приняв окончательного решения, можно же просто зайти и выяснить, что тот задумал.
Оставив чемодан в машине, Пола смешалась с толпой служащих. Уборщица приходила сюда, когда эти спешащие люди уже покидали службу. Сегодня здание выглядело совершенно иначе — светло, многолюдно, а не пустынно и таинственно, как в воскресенье.
Лифт переполнен, значит, видимо, уже больше половины восьмого.
По двое и по трое служащие выходили на нижних этажах. С одиннадцатого на двенадцатый Пола ехала в одиночестве.
По небольшому холлу прошагала к квартире. Хотя и был ключ, сочла за лучшее позвонить. Изнутри донесся голос хозяина.
— Войдите!
Повернула ручку, вошла. В гостиной — никого.
— Эй, заходи, я здесь, в спальне.
Она подошла и встала в дверях. Том мудрил над чемоданами.
— Ты что, едешь куда-то?
Клинтон с удивленным видом повернулся к ней.
