сохранить данное бабушке обещание или оказать доверие жене.
— У вас будет прекрасное настроение, — заверил он Эмилию. Подковы его сапог громко стучали по деревянному полу.
Плечом отворил дверь в первую спальню и решил, что Майкл, наверное, гений. Постель под балдахином, простой шкаф, вид на неторопливую реку из окна, луга на другом берегу — сущая благодать!
Эмилия ласково коснулась его щеки подушечками пальцев.
— Кажется, мне нравится, что меня похитили.
— Обещаю, вам понравится еще больше. — Он сверкнул дерзкой улыбкой. От Эмилии исходил аромат, который живо напоминал о жаркой страсти и запретном наслаждении. — Вы всегда были такой несдержанной?
— Испытайте меня.
«Возьмите меня».
Ему был знаком этот женский взгляд, эта деликатная игра глаз. И никогда еще не приводила она его в такой восторг, потому что их с Эмилией связывал не скоротечный флирт, а чувство на всю жизнь.
— Так я и сделаю, — обещал он лукаво, но от чистого сердца.
На этот раз, когда он ее раздевал, она раздевала его — тонкими и проворными, но не очень умелыми пальчиками. Платье первым упало на пол, прошелестев легкой материей. Одним движением плеч был небрежно сброшен сюртук, который тоже очутился на полу. Она расстегивала пуговицы его рубашки, одну за другой, а потом взялась за застежки бриджей. Ему пришлось сдержать стон, когда она задела рукой возбужденную плоть.
— Эмилия…
Она осталась в одной сорочке и чулках. Услышав хриплый стон, удивленно взглянула на него, сражаясь со второй застежкой:
— Да?
— Вы меня убиваете, — честно признался он. — Я сделаю это быстрее.
— У вас больше практики, — сказала она, опуская руки.
— Я каждый день раздеваюсь сам, — с улыбкой согласился он. Ему не хотелось говорить о том, что его бриджи могли расстегивать другие женщины. На самом деле такого не было, по крайней мере он не помнил. Однако сейчас явно возникла тема других женщин. И он тихо объяснил, как будто она в самом деле спросила:
— Я очень закрытый человек. Читаю книги. Управляю отцовскими поместьями, встречаюсь с друзьями и обсуждаю политику. В последнее время я встаю на рассвете, чтобы встретить одну прекрасную леди на конной прогулке. В этом моя жизнь, теперь и вы ее часть. Забудьте все остальное, что вам могли наговорить.
— Отныне мы сможем вставать вместе. — Ее ответная улыбка была как рассветное солнце, радостная, сияющая.
— С одной и той же постели, — согласился он, сбрасывая последнюю одежду. Он не мог больше ждать — ему не терпелось снова ощутить ее под собой, теплую, влажную и покорную.
— Мы не станем традиционной светской четой с раздельными спальнями? — Эмилия рассмеялась. Волосы сияющей волной рассыпались по телу в его восхитительной наготе.
— Мы сможем делать все, что захотим, — пообещал он и заключил ее в объятия.
В первый раз это было приключение, неторопливое, чувственное. Постижение того нового, что вытекало из двух сорванных украдкой поцелуев. На этот раз — на этот раз все было совсем по-другому.
Тетя Софи оказалась настоящим сокровищем. С характером, которому чужды условности, она и глазом не моргнула, отправляя Эмилию с Алексом в неизвестность. Заверила их обоих, что сама уладит дело с ее отцом. Эмилия даже не представляла, каким образом тетя совершит этот подвиг. Но сейчас этот вопрос ее не волновал.
День катился к вечеру, и косые лучи солнца проникли в маленькое окошко, заливая светом уютную спаленку. Главным предметом обстановки здесь была кровать, очень кстати в данном случае. Эмилия никак не думала, что сможет заняться любовью прежде, чем совсем стемнеет, однако отсутствие опыта сполна возместило отчаянное желание.
Знала ли она, что сексуальное влечение может быть таким неодолимым?
«Любовь стремится навстречу любви…»
Если Шекспир прав, считайте ее счастливейшей женщиной на свете. Руки Алекса скользили по ее плечам, губы коснулись ее губ обжигающим поцелуем. От прикосновения его языка Эмилия почувствовала, что тает, и охотно сдалась на милость победителя…
Кольцо его сильных рук служило чудесной колыбелью, и она смело льнула к его обнаженному телу, ощущая сквозь тонкую ткань сорочки всю силу его возбуждения. Та ночь в ее постели была прекрасным прологом. Этой ночью ее ждала страсть.
— Я хочу видеть вас обнаженной, — прошептал ей на ухо Алекс, развязывая ленточки сорочки. — То есть я хочу видеть вас всякой. Но сегодняшняя ночь принадлежит нам. И я хочу, чтобы все было как надо. Сколько раз я говорил вам, что вы прекрасны?
Она тихо рассмеялась:
— Не раз и не два, милорд.
— Хорошо. — Ее сорочка упала к ногам. — Обожаю вашу манеру вздрагивать, когда я вас целую.
И в доказательство поцеловал ее за ухом. Эмилия действительно затрепетала в ответ. Выгнула дугой спину, подставляя его ласкам чувствительную линию шеи.
— Ничего не могу с собой поделать, — шепнула она.
— Прекрасно. — Она кожей почувствовала, что Алекс улыбнулся. Его язык прочертил огненную дорожку вниз. — Давайте договоримся — пусть так останется на всю жизнь, хорошо?
Как будто она могла сказать что-то вразумительное, когда его губы сомкнулись на груди! Несомненно, она снова вздрогнула всем телом, потому что он крепче сжал ее в объятиях. Язык делал свою озорную работу, дарящую наслаждение, которое спускалось к самому животу.
— Алекс…
Он не ответил, но продолжал ласкать грудь, чтобы затем приняться за другую, воспламеняя и без того на все согласное тело.
«Неужели бесстыдные ласки всегда приносят столь чудесные плоды?» — гадала Эмилия, пытаясь представить, что это не Алекс, а кто-то другой трогает ее. Напрасно. Она гладила его волосы, удивляясь, какими бледными кажутся ее пальцы на фоне этого черного шелка.
— Постель, — хрипло сказал он, заставляя ее пятиться назад. — Этого мало.
Ее ягодицы уперлись в жесткий матрас, а потом она почувствовала, как ее подняли и уложили навзничь. Потом была тяжесть его тела, крепкое объятие и ощущение пульсирующей, возбужденной мужской плоти меж ее бедер. Уголок его рта лениво приподнялся.
— Спорим, я смогу вас шокировать, леди Эмилия, но самым приятнейшим образом!
— Однако, — возразила она, протягивая руку, чтобы исследовать его сильную шею осторожными прикосновениями пальцев, — кажется, я уже ложилась с вами в постель, да и сейчас под вами обнаженная. А еще я сбежала с вами вопреки желанию отца — он строил такие планы! Сомневаюсь, что меня можно шокировать еще сильнее.
— Ах, не испытывайте моего терпения, миледи! — Он куснул ее нижнюю губу. Томительный, чудесный момент — ей захотелось погрузиться в самую его глубину, Глаза Алекса скрылись под темными ресницами.
Потом его губы начали медленный спуск. Ямка между ключицами. Ложбинка между грудей. Ребра, живот — мышцы напрягались, впитывая каждый нежный поцелуй, каждое движение его губ. И Эмилия действительно была потрясена, когда он требовательно раздвинул ее бедра и опустил голову, чтобы коснуться языком трепещущей женской плоти.
Ощущение было непередаваемым; но ее первым порывом было защититься. Неужели он в самом деле ласкал ее языком в этом местечке?
Да, так оно и было. Ее глаза закрылись сами собой. Это было скандально, это было порочно. Она не
