предстояло занять положение наследника герцогского титула, и Люк знал — Майкл от этого не в восторге.
Живые глаза орехового цвета казались задумчивыми. Майкл рассуждал:
— Бог с ней, с войной. Наш отправитель явно имел цель. Я чувствую — и факты говорят, — что время выбрано отнюдь не случайно.
— Твоя легендарная интуиция редко ошибается.
— Подводила меня раз или два. Кстати, вот почему я и угодил в плен к французам. Однако я прислушиваюсь к тому, что твердит мне нутро. — Майкл лениво болтал янтарную жидкость в стакане. — Ситуация содержит все мелодраматические элементы на классическую тему: любовники, против которых ополчились звезды, старинная тайна и, разумеется, наш загадочный отправитель.
— Хочешь потягаться умом с этим таинственным недоброжелателем? Так?
— Недоброжелателем? Гм… Вовсе не уверен, что он, или она, настроен недоброжелательно. Я начинаю видеть намерение посылать письма в новом свете. Похоже, это не попытка спровоцировать роман. Скорее — рассказать правду!
— Не вижу, какой в том прок. В конце концов, это случилось много лет назад. Если молодую женщину соблазнили и ее репутация погибла, поступок старого графа вполне объясним. Одно дело — завести случайную связь, но развлекаться с незамужней сестрой герцога просто опасно.
— Или юной незамужней дочерью графа, — продолжил Майкл с невеселой усмешкой.
— Это так, однако леди Эмилия и Алекс вряд ли первая пара, вступившая в брак против воли своих семей. — Люк рассеянно отхлебнул виски. — Не знаю, что бы сделал, влюбись Элизабет в кого-нибудь, кого бы я невзлюбил. Кажется, подобная мысль только сейчас пришла мне в голову.
Смех Майкла действовал на нервы, однако Люк счел, что веселье друга вполне объяснимо. Ему было очень неуютно в роли строгого опекуна девятнадцатилетней девушки.
— Сомневаюсь, что ты окажешься столь же несгибаемым, как Хатауэй. Но кто знает, как поведешь себя, пока не припечет?
— Полагаю, что нет. Будем надеяться, что мне не придется ломать голову над подобной дилеммой. — Люк вскинул бровь: — А что насчет злосчастного ключа? Твое расследование дало результаты?
— Нет, — с невозмутимым спокойствием заявил Майкл. — Но я узнаю.
Глава 24
— Как тебе дышится? — Алекс озабоченно, смотрел на; жену. Она несколько раз сменила позу, и было заметно, как лежащие на коленях руки сжимаются в кулачки. — У тебя приступ?
— Все хорошо, — заверила она его, когда их экипаж свернул на подъездную аллею. — Дело совсем не в этом. Просто мне несколько не по себе, сейчас, когда мы почти приехали.
Она не станет первой, кому предстоит благоговейно замереть от великолепия резиденции герцогов Беркли.
За прошедшие века подъездная дорога почти не претерпела изменений, задуманная, помимо прочего, для того, чтобы произвести на гостя впечатление и, может быть, внушить ему робость. Дом, выстроенный посреди засаженных зеленью террас, восходящих каменных ступеней и длинных прямоугольников бассейнов, время от времени подвергался перестройке. Зрелище поражало — отчасти размерами дома, отчасти элегантностью форм и отделки фасада.
Беркли-Хаус был типичным баронским имением своего времени: выдержанные пропорции, три этажа фасада, просторный и внушительный. Алекс, конечно, любил дом, где провел детство. Однако скромное поместье в сельской глуши, о котором мечтали они с Эмилией, казалось ему куда более привлекательным.
— Он огромный!
— Теперь ты понимаешь, — заметил он, пока жена рассматривала в окно дом его детства, — почему мне не очень хочется обзаводиться пышной резиденцией. Полагаю, с меня уже достаточно.
— Поместье моего отца чуть скромнее. — Эмилия неуверенно улыбнулась. Она сидела напротив Алекса в застывшей, напряженной позе. То ли ее отец сделал уступку, то ли тетя Софи подкупила портниху, однако утром в его городской дом доставили сундук. Алекс не стал спрашивать, новые ли это платья или это часть ее гардероба; сама Эмилия уточнять не стала. Алекс не хотел расспрашивать, чтобы не причинять ей боль, особенно теперь, когда ее отношения с отцом грозили вообще прекратиться — из-за его собственной персоны. Сейчас же на Эмилии было чудесное, очень элегантное дорожное платье из синего жоржета. Темно-золотистые волосы были заколоты на затылке. Безмятежный вид — однако стиснутые руки и напряженное положение узких плеч свидетельствовали отнюдь не в пользу безмятежности.
Под колесами зашуршал гравий. Алекс разнял затянутые в перчатки руки жены и сжал в своих сильных ладонях. Устремленный на нее взгляд был тверд и, как надеялся Алекс, должен был ее приободрить.
— Моя семья будет тебя обожать. Успокойся. Даже если по какой-то глупой причине они решат проявить упрямство, какое нам дело? Мы женаты. Понимаешь? Задача решена.
— Сомневаюсь, Алекс, что все будет настолько просто. То, как воспринял твое предложение мой отец, говорит само за себя. — Она говорила тихо, с подкупающей искренностью. Пальцы сплелись с его пальцами, и Алекс напомнил себе, что Эмилия еще очень молода и неопытна. Она отдала свое благополучие — свою жизнь — в его руки, потому что доверяла ему.
Смелый опыт, если не сказать больше. Тем более что термин «скоропалительный роман» как нельзя лучше применим к их заключенному в тайне союзу.
— Мужчины бывают разные. — Он пожал плечами. Ведь это правда. — Он обязан вас защищать, а я попросил позволения забрать вас из-под его крыла. Это, конечно, упрощенно, однако…
— Я не предмет, — с достоинством, спокойно перебила Эмилия. — И я не виновата в том, что произошло между Анной и моим дедом. Все это очень несправедливо по отношению к нам.
— Именно, моя милая. Просто держи это в уме, когда войдешь в пещеру ко львам.
Она улыбнулась, но губы все равно дрожали.
— Ты представляешь, насколько они будут разъярены?
Солнечный свет, который струился в окошко кареты, играл в ее волосах, притягивая взгляд Алекса так, что на обдумывание ответа у него ушло куда больше времени, чем нужно. Не далее как сегодня утром он зарывался лицом в эту массу шелковистого золота, чувствуя, как содрогается ее тело в экстазе наслаждения. Было что-то бесконечно особенное в том, чтобы заниматься любовью с собственной женой. Почему он никогда раньше не подозревал об этом?
— Алекс?
Он с трудом очнулся от эротических мечтаний. Понятно, отчего Эмилии не по себе. Если бы он мог, он бы унял ее страх, ее тревогу.
— Мой отец кажется суровым, но в душе, я думаю, он очень похож на вашего отца. Не то чтобы он был бесчувственным, просто к нему трудно найти подход.
Она нервно рассмеялась:
— Слышали бы они, что кто-то считает их похожими друг на друга! Вряд ли им бы понравилось.
— Мне двадцать восемь, — сказал Алекс, как будто это все объясняло. — Я путешествовал, участвовал в кровавых битвах, а затем пережил еще более кровожадные нападки нашего высшего общества. У меня есть собственное состояние. Но если б не было и гроша, я бы нашел способ обеспечить нам достойную жизнь. — Усаживаясь поудобнее, он задел сапогом ее юбки. — То есть, любимая, я хочу сказать: нет нужды бояться того, что может произойти. Мы не зависим от их расположения и доброй воли.
Алекс не сказал, что желает, чтобы семья приняла Эмилию как родную. Ведь у нее, кроме тети, не было по-настоящему родных людей. В других обстоятельствах он был бы уверен, что отец и бабушка будут на его стороне, однако сейчас… Он не мог сказать наверняка. Проклятие! Невозможно что-либо
