Джемма попыталась успокоиться, но у нее ничего не получилось. Его слова слишком хорошо напомнили ей о том, какие ощущения он сам у нее вызывает. Ей было необычайно приятно знать, что он не меньше ее подвержен действию страсти. Если честно говорить, то она гордилась тем, что способна довести его до крайности. Приобретенная из-за этого уверенность в себе позволила ей стоять перед ним полностью обнаженной. Она очень нравилась ему в таком виде, и ей было очень радостно видеть это.
Ее муж глухо зарычал.
— Признайся, Гордон. — Она схватила полотенце и завернулась в него, чтобы заставить мужа последовать за ней. Ее действие было встречено новым рычанием. — Ты так хвастался тем, как часто занимаешься верховой ездой, что забавно думать о том, насколько трудно тебе оказалось… попасть в седло… на этот раз.
Она снова засмеялась — и попятилась, когда Гордон встал в ванне. Его тело было просто великолепным. Его грудь была покрыта мощным панцирем мускулов, которые переходили на его плоский живот и узкие бедра с выпуклыми узлами мышц. Опустив руки, он взялся за свой член и погладил его, привлекая ее взгляд к налитой желанием плоти.
— Милая, тут дело не только в жеребце, который хочет покрыть кобылку. Кобылка заставляет его устроить лихую погоню, чтобы разжечь его аппетит прежде, чем допустить к себе.
Он перешагнул через борт ванны, не потрудившись взять большое полотенце, приготовленное для него. Вода лилась по его ногам, заставляя кожу блестеть в свете, который испускали свечи.
— О!.. Погоню… Ну что ж…
Она распустила полотенце и отшвырнула его в сторону. Губы Гордона раздвинулись в довольной улыбке. Он широко раскинул руки и чуть согнул колени. Было ясно, что он собирается броситься на нее. Эта мысль подействовала на нее возбуждающе, отозвавшись нетерпеливой болью внизу живота. Повернувшись, она бросилась бежать.
Джемме было слышно, как его мокрые ноги шлепают по полу, но очень скоро они уже высохли, так что она больше не могла определить, насколько близко Гордон находится. Затылок у нее закололо — и она не выдержала и обернулась через плечо.
Лицо Гордона выражало жестокую радость. Он зарычал, сгреб ее и взвалил себе на плечо. Она пронзительно вскрикнула, но он весело захохотал и прижал ладонь к ее мокрой попе. Повернувшись, он несколькими быстрыми шагами преодолел расстояние, отделявшее их от кровати, на которую бесцеремонно сбросил ее, заставив запутаться в руках и ногах. Возвышаясь над Джеммой, он казался ей невероятно сильным и решительным. Ощутив внезапный прилив тревоги, она больно прикусила губу. Поставив колено на матрас, он забрался к ней на постель.
— Не теряй доверия ко мне, малышка. Меня это ранит больнее, чем стрела.
Он поставил колено у нее между ног, и она поежилась, несмотря на всю ту уверенность в себе, которую он сумел ей внушить. Его лицо застыло, в глазах зажглось беспокойство.
— Я тебе доверяю, Гордон.
Джемма подняла руки и потянулась к нему. Он лег, бережно раздвигая руками ее ноги, и устроился над ней. Тихий вздох удовольствия сорвался с ее губ. Было очень приятно ощутить его вес, почему-то она совершенно этого не ожидала! Ведь он, как ей казалось, мог раздавить ее.
— Я это очень ценю, милая.
Обхватив ее лицо обеими руками, он приник к ее губам нежным поцелуем. Но медленного движения губ хватило ненадолго: его страсть разгорелась слишком сильно, чтобы можно было не торопиться. Его поцелуй становился все крепче и настойчивее, и Джемма приоткрыла рот, впуская его язык. Ее тело мучительно хотело такого же вторжения, так что ее бедра приподнялись в безмолвном приглашении.
Она снова почувствовала, как головка его члена продвигается ко входу в ее лоно. Она уцепилась за плечи Гордона, ощущая, как он начинает раздвигать ее влагалище. Он действовал медленно, но неумолимо, прокладывая себе проход по ее нежному телу. Она запрокинула голову, ощущая, как в ней начинает зарождаться жгучая боль. Сотни горячих иголок боли вонзались туда, где ее плоть отказывалась растягиваться.
— Не бойся, ты сможешь меня принять. Ты так создана, чтобы я мог до конца в тебя войти.
Его слова успокаивали, но ей все равно было больно. Он чуть отодвинулся — и снова вошел в нее. На этот раз его член разорвал ее девственную плеву и погрузился гораздо дальше, преодолевая все сопротивление. Его тугая плоть двигалась вперед, раздвигая ее влагалище, заставив Джемму задохнуться. Гордон снова подался назад, давая передышку от боли, и она глубоко вздохнула — и тут же резко выдохнула, когда он решительно вошел обратно. На этот раз его член прошел глубоко, целиком заполнив ее тело. Она вжималась спиной в матрас, который не позволял ей отстраниться. И вынуждена была терпеть жгучую боль, пока ее тело пыталось приспособиться к новому состоянию.
Однако болезненные ощущения длились недолго. Джемма открыла глаза, поняв, что не испытывает почти никакой боли.
— Да, милая, самое плохое позади.
Гордон вышел почти до конца, а потом снова погрузился в нее. На этот раз она почувствовала, как его жесткий жезл надавливает на ее клитор. Это зажгло в ней жаркую искру наслаждения, которая пробежала внутрь ее тела вместе с движением его плоти.
— А теперь я познакомлю тебя с самым хорошим.
Он начал двигаться — медленно и в то же время решительно. Джемма услышала собственный стон, она не смогла бы сдержать его, даже если бы попыталась. Ее ощущения были целиком сосредоточены на тугом жезле, врывающемся в нее. Теперь ее тело охотно принимало его, ее бедра приподнимались, чтобы он мог оказаться предельно глубоко. Ей не нужно было ни о чем думать, ее глаза невольно закрылись. Ей хотелось погрузиться в море ощущений, которые порождало совместное движение их тел.
— Правильно, милая, будь со мной. Показывай мне, какой темп тебе нравится.
— Хорошо.
Его дыхание участилось, пальцы запутались в ее волосах. Он стал двигаться быстрее и мощнее, заставляя кровать сотрясаться. Однако ей нравился его напор, ее тело охотно откликалось на него. Наслаждение нарастало в ней с каждым его толчком, а скольжение обратно будило отчаянное желание снова ощутить его вторжение. Она приподнимала бедра, отчаянно стремясь ускорить новый контакт. Сердце у нее бешено колотилось — и она начинала ощущать биение его пульса, когда он входил в нее до конца и на мгновение их тела крепко соединялись.
Удовольствие, которое он доставил ей своими ласками, блекло по сравнению с экстазом, который нарастал сейчас в ней. Это чувство было гораздо более глубоким и сильным. Она приподнялась над кроватью, чтобы снова принять его в себя — и, когда он погрузился в нее до упора, тугой комок желания взорвался, заставив ее закричать. Она выгнулась, стискивая его бедра ногами, и волна блаженства прокатилась по ней, захлестывая ее тело, наполняя ее сладким удовлетворением. Гордон еще несколько раз резко вошел в нее, а потом хрипло застонал и содрогнулся. Джемма почувствовала, как напряглись все его мышцы. Глубоко в ней излился фонтан его семени. Жаркий поток вызвал в ней новый мягкий отголосок наслаждения. На этот раз ее тело словно доило его плоть, сокращаясь, вбирая в себя его семя.
Наслаждение размягчило ее дрожащую плоть. Она лежала на постели, раскинув руки, словно брошенная кукла. У нее недоставало сил даже на то, чтобы притянуть руки ближе к телу. Ей едва хватало воли, чтобы дышать, ее грудь бурно вздымалась, сердце отчаянно колотилось о ребра.
Запечатлев на ее губах нежный поцелуй, Гордон перекатился на матрас и, обвив ее за талию, притянул к себе. Ее голова устроилась у него на груди — и она услышала, что его сердце бьется в такт с ее собственным.
— Готов поклясться, что в этой спальне зима будет просто жаркая!
Джемма улыбнулась, сама не зная, вызвана ли ее улыбка его словами или тем, как его рука медленно и ласково скользит по ее спине и бедру. Он гладил ее так нежно, что у нее на глаза навернулись слезы: ведь он не обязан был проявлять такую нежность. Он ей супруг, а не возлюбленный.
«Может быть, он сможет стать и тем и другим».
Джемма постаралась заглушить свой внутренний голос. Эта мысль была слишком опасной и грозила ей сердечными страданиями. Однако она не смогла прогнать эту мечту, потому что в их отношениях уже появилась слишком заметная нежность. Ей не удалось подавить свои чувства; похоже было, что, раз
