— Вам нужно как следует отдохнуть. Я съезжу за Эрни и привезу его сюда.
— У вас нет времени на уход за шестилетним мальчиком.
— Найду. — Ради сына не жалко всего времени на свете.
— Вы уверены?
В ее голосе звучало такое сомнение, что Ральф разозлился. Правда, он тут же остыл, напомнив себе, что у Ингрид сильное сотрясение мозга. А затем им овладело невольное восхищение. Неужели она всегда была такой независимой? Не поэтому ли она решила растить ребенка без его помощи? Какого черта никто не говорил ему об Эрни целых шесть лет? Доктор подозревал, что Эрни его сын, но дал событиям развиваться своим чередом. А вот Ингрид могла бы…
— Уверен, — справившись с собой, ответил он. Сейчас не время и не место. С вопросами можно подождать.
До него донесся тяжелый вздох.
— Ладно… Но только до тех пор, пока меня не отпустят. Ключи у меня в сумочке.
К счастью, сумочка осталась в вертолете… И тут наконец пришла медсестра.
— Ваша светлость, прошу прощения, что заставила вас ждать. Доктор получил рентгеновский снимок фрейлейн Шлезингер.
Ральф напрягся.
— И что?
— Доктор Рейч объяснит сам. Не волнуйтесь, все в порядке, — с улыбкой заверила она его. Когда Ральф сказал, что у Ингрид болит голова, сестра отрегулировала капельницу, вставленную в руку пациентки. — Сейчас все пройдет.
Время решает все, чуть не произнес Ральф вслух. Когда он успел проникнуться к ней таким сильным чувством? Дело не только в том, что Ингрид растит его сына. Она сама значит для него не меньше.
Он с удовольствием займется перевозкой их вещей в номер рядом со своим. Это отвлечет его от докучных и несвоевременных мыслей.
Когда Рейч сообщил, что на рентгеновском снимке нет признаков повреждения мозга, если не считать сотрясения, настроение Ральфа улучшилось.
— Ей нужен полный покой до исчезновения симптомов, а потом она постепенно вернется к обычной деятельности, — ворчливо добавил Герман.
При мысли о том, что результат мог быть гораздо хуже, у Ральфа подогнулись колени. Он быстро пришел в себя, но это не укрылось от внимания врача.
— Тебе тоже не мешало бы принять горизонтальное положение, — посоветовал Рейч.
— Приму. Как только позабочусь об Эрни. — Он сможет немного подремать у Ингрид, дожидаясь, когда сосед привезет мальчика с рыбалки.
Рейч прищурился.
— Будь осторожнее, а то у меня появится еще один пациент, и тогда прости-прощай моя конференция любителей орхидей.
Поняв, что за шутливым тоном Рейча скрывается искренняя забота о нем, Ральф ощутил прилив любви к старому доктору, который помог появиться на свет почти всем представителям нового поколения правящей династии. Хотя Герман был женат на американке, но его сердце принадлежит властителям Герольштейна. Просто удивительно, что он всегда появляется рядом, когда кто-либо из членов княжеской семьи переживает кризис.
Ральф пожал ему руку.
— Спасибо за все.
Рейч накрыл его руку ладонью.
— Пожалуйста. Мой гонорар остается прежним. Это право принимать роды у твоей жены.
Ральф не был уверен в своих чувствах к Ингрид, но мысль об их будущих общих детях показалась ему удивительно приятной.
— А ты не слишком торопишься? — проворчал он.
Рейч смерил его проницательным взглядом.
— Тебе лучше знать. А теперь проваливай и не мешай работать. Я хочу поскорее вернуться к своим орхидеям.
Поскольку в данный момент его помощь Ингрид не требовалась, Ральф послушался. Усталость усталостью, а дело делом. Он вернулся к себе, принял душ, переоделся, затем взял трубку и скрепя сердце позвонил кузену. Ему не хотелось будить Эриха. Узнав о случившемся, наследный князь встревожился, но тут же успокоился, когда Ральф заверил, что Ингрид скоро поправится. Получив добро кузена на все свои будущие действия, он положил трубку. Кроме того, Эрих согласился с предложением Рейча объявить несчастный случай предлогом для проверки готовности медицинской службы замка.
После этого Ральф начал отдавать распоряжения. Когда забрезжил день, соседний номер был готов принять Ингрид и Эрни. Оставалось одно: ехать в коттедж и ждать.
Он собирался всего лишь подремать, но события бурной ночи дали себя знать. Ральф лег на диван и уснул мертвым сном. Разбудил его только стук входной двери.
— Мамочка, мы вернулись!
Увидев лежавшего на диване Ральфа, мальчик остановился как вкопанный.
— Здравствуйте…
Ральф рывком сел. При виде Эрни у него перехватило дыхание. Клетчатая рубашка навыпуск и джинсы с запачканными травой коленками делали мальчика похожим на героя романов Марка Твена. Как он мог не ощутить своего родства с этим ребенком? Теперь оно бросается в глаза. Чувство, имени которого он не знал, заставило его голос дрогнуть.
— Меня зовут Ральф, не забыл? Ну как прошла рыбалка?
Эрни стащил с головы поношенную панамку и бросил ее на стул.
— Спасибо, хорошо. Мою рыбу принесет папа Густава.
Ральф улыбнулся.
— Должно быть, хорошая добыча, если ее должен нести взрослый мужчина.
У Эрни вытянулось лицо.
— Самую большую рыбу я упустил. Я видел ее до того, как она сорвалась с крючка. Во-от такая! — Он широко развел ручки, заставив Ральфа улыбнуться.
Ральф похлопал по дивану.
— Садись. Поговорим, как мужчина с мужчиной.
Эрни забеспокоился.
— Что-то не так? Где моя мама?
— Все так, сынок. — Сынок… Это слово само сорвалось с губ Ральфа. Так же, как вчера. Но сейчас у него перехватило горло. Пришлось откашляться. — У меня есть кое-какие новости.
Глаза Эрни расширились. Казалось, он все понял.
— Что-то случилось с мамой?
— Она в порядке. Произошел небольшой несчастный случай. Сейчас она лежит в лазарете, и ее лечит доктор.
Губы Эрни дрожали, маленькие кулачки сжимались, но он продолжал храбро смотреть Ральфу в глаза, и тот невольно вспомнил роковой день, когда ему сообщили об исчезновении отца. Он был всего на два года старше Эрни и чувствовал, что его мир разбился вдребезги. Но он тоже старался держаться храбро, показывая, что ему все нипочем.
На самом деле Ральфу было страшно, но мать ему верила. Или хотела верить. В результате он лишился утешения, в котором отчаянно нуждался, но не знал, как его попросить.
Ральф потянулся к руке мальчика.
— Не притворяйся, что тебе все нипочем. Если ты немного расстроишься, я все равно не скажу об этом твоей маме. Это будет наш мужской секрет.
Из огромных глаз мальчика потекли слезы.
— Я не хочу, чтобы маме было больно. Хочу, чтобы она была здесь.
Ральф подтащил сына за руку и стиснул его в объятиях, о которых когда-то так мечтал. Ему
