родстве. Увидев их в палате, Ингрид поняла, насколько они похожи. Рано или поздно Ральф это заметит.
Она свесила ноги на пол. Нужно поскорее увести Эрни. Увести еще до того, как Ральф начнет задавать вопросы, на которые она не сможет ответить.
— Что вы делаете, черт бы вас побрал? — Пожилой доктор с неожиданной прытью подбежал к кровати и заставил Ингрид лечь на место.
— Мне нужно встать. Мой сын…
— Находится на попечении барона фон Бамберга.
Ингрид едва не зарыдала.
— Вы не понимаете…
Рейч нахмурился.
— Может быть, я простой деревенский врач, но понимаю куда больше, чем вы думаете.
Ее голос прерывался от страха.
— Это невозможно. Ральф ничего не…
Взгляд Рейча смягчился.
— Боюсь, что знает. Сходство между ним и Эрни бросается в глаза. Когда вы выйдете отсюда, у вас с бароном будет о чем поговорить.
Она заерзала на месте.
— Когда это произойдет?
— Если будете мне мешать, дня через два. Но если согласитесь помогать, я отпущу вас во второй половине дня.
Нужно выйти отсюда как можно скорее. Если Ральф уже что-то подозревает… Ингрид закрыла глаза, но тут же снова открыла их.
— Если так, отныне я буду образцовой пациенткой.
Рейч с сомнением покачал головой, но он не знал, каким сильным стимулом стали для больной его слова.
11
Ингрид лежала в шезлонге и наслаждалась зеленью, миром и покоем. Было трудно представить, что всего в нескольких сотнях метров отсюда кипит жизнь. Зато убедить себя в том, что она находится в загородном поместье за тридевять земель от столицы, ничего не стоило.
Она все еще ощущала угрызения совести от того, что забросила работу, но помощница убедила Ингрид, что все находится под контролем. Делать было нечего. Оставалось только пить принесенный горничной холодный напиток, слушать пение птиц…
И переживать из-за Ральфа с Эрни.
Она вышла из лазарета два дня назад и могла поклясться, что Ральф стремится сблизиться с ребенком. Ингрид пыталась убедить себя, что это ей только кажется, но Ральф действительно проводил с Эрни больше времени, чем в своем кабинете. Он не позволял слугам водить и забирать малыша из школы, предпочитая делать это сам. Несколько раз Ингрид видела, что он смотрит на Эрни так, словно не верит собственным глазам.
Ингрид вздрогнула, как будто на нее вылили ушат ледяной воды. Неужели доктор прав? Неужели перед несчастным случаем Ральф спрашивал ее о своем родстве с Эрни? Доктор намекнул, что Ральф что-то знает, но это означает, что Герман Рейч тоже заподозрил в нем отца ребенка. Она была бы дурой, если бы надеялась привести Эрни в замок и не вызвать подозрений. Неужели в глубине души она хотела, чтобы правда выплыла наружу?
Не успела Ингрид решить этот вопрос для себя, как прозвучал довольный детский голосок и в саду появился Ральф, несший Эрни на плечах.
— Мамочка, мамочка, посмотри, я король замка! — громко пропел Эрни.
Ингрид пришлось рассмеяться.
— Вижу.
— Тпру-у-у… Слезай, приехали. — Ральф опустил мальчика на землю.
Эрни заключил Ингрид в липкие объятия.
— Что ты ел? — спросила она, ощутив запах шоколада.
Ральф смутился.
— По дороге из школы мы зашли в кафе-мороженое на Парадном холме.
Но Парадный холм стоял далеко в стороне как от школы, так и от государственных апартаментов. Ингрид хотела было отчитать Ральфа за то, что он испортил ребенку аппетит перед обедом, но потом решила, что малыш имеет право время от времени съесть порцию мороженого. Вид у отца с сыном был слегка виноватый, но такой довольный, что она улыбнулась и промолчала.
Эрни оперся на парапет, окружавший пруд со всех сторон, и начал следить за рыбками, а Ральф сел на шезлонг рядом с Ингрид.
— Как прошел день?
Она лениво потянулась.
— В праздности.
— Вот и отлично. Доктор Рейч будет доволен.
— Кажется, он прекрасно вас знает.
— Хотите сказать, что Герман слишком много себе позволяет? Он считает, что имеет на это право, потому что много лет верой и правдой служит княжеской фамилии. Беда в том, что он всегда прав и не сомневается в этом.
Ингрид следила за Эрни, стучавшим ногой по парапету, и пыталась найти нужные слова.
— Кажется, он думает, что вы привязаны к Эрни.
Взгляд Ральфа тут же устремился на мальчика. Когда он снова посмотрел на Ингрид, выражение его лица было красноречивее всяких слов.
Он знает. У Ингрид похолодело под ложечкой. Откуда-то знает.
— Я тоже так думаю.
Ральф произнес эту фразу вполголоса, и сначала Ингрид решила, что ослышалась. Но огонь, горевший в его глазах, говорил сам за себя.
— Значит, я все рассказала вам перед несчастным случаем? И именно поэтому убегала от вас?
— Мы собирались заняться любовью. Из твоих слов я понял, что это твой первый опыт. Когда я задал тебе вопрос, ты фактически призналась, что это так и есть, а потом бросилась бежать.
Щеки Ингрид залились румянцем. Она не могла смотреть Ральфу в глаза.
— Ох нет!
— И все же у тебя шестилетний ребенок. — Он наклонился и взял ее за обе руки. — Я чуть не рехнулся, пытаясь свести концы с концами, но все же мне это удалось. Кто мать Эрни?
Ингрид украдкой покосилась на мальчика, но тот был поглощен рыбками.
— Моя сестра, Урсула.
— Эрни знает об этом?
— Да, но едва ли понимает. Я — его единственная мать, которую он помнит.
Ральф задумчиво кивнул; казалось, ответ Ингрид нисколько не удивил его.
— Эрни непременно хотел взять с собой фотографию, на которой ты стоишь рядом с другой женщиной. Твоей сестрой. Ее лицо стояло у меня перед глазами несколько дней, и наконец я понял, откуда оно мне так знакомо. Мы встретились в трудный период моей жизни. Но я уверен, что ее фамилия была не Шлезингер.
Эрни убежал в дальний конец площадки играть в гигантские шахматы.
— Когда Урсула пробралась на вечеринку, где вы познакомились, она назвала чужую фамилию, — негромко сказала Ингрид. — А потом постеснялась признаться во лжи.
