— Да, это точно. Я просто разрываюсь на части, мне не справиться со всем этим.
Ну вот, начинается, подумала она. Теперь последует просьба, которой она так боялась. Разве она не ясно высказалась? Она не сиделка и не приходящая няня.
— Вчера вечером я брал Эмили с собой в ресторан. Ей там понравилось. Но там не место маленькому ребенку. Мне не удалось как следует поработать. — Он вопросительно вскинул брови. — Может, вы как- нибудь сходите туда с нами?..
— Вряд ли. — Неудержимое желание увидеть ресторан Люка подрывало ее оборону. Реальность заставила сжаться сердце: он не просил о свидании. Ему просто нужна была няня! — Пригласите своих родителей. Дедушки и бабушки превосходно присматривают за детьми.
— Только не мои. Они вечно путешествуют. Когда я был маленьким, им некогда было и мной заниматься. Вряд ли заботу о внучке они поставили бы на первое место. — От его печального голоса щемило сердце.
Пусть она рано лишилась матери, но отец-то всегда был готов уделить ей внимание. Он прижал ее к груди, когда она, накануне развода, пришла обратно в отчий дом. Он поддержал ее решение переехать в Даллас. Сидни не представляла, как можно ребенку расти без такой любви и поддержки.
— Вы заходили в ясли? — спросила она.
— Да. Они закрываются слишком рано. Расписание работы ресторана не совпадает с расписанием работы яслей.
— Вы могли бы нанять няню, — подсказала она.
— Я подумал об этом. Но…
— Что?
— В таком случае я поступил бы, как мои родители: сбагрил бы Эмили кому-нибудь. — Он опустил взгляд, и складки вокруг его рта стали резче. — Я знаю, вокруг много хороших людей, готовых помочь, но я считаю, что ответственность за ребенка лежит прежде всего на плечах родителей.
Сидни подавила вздох разочарования. Так он не хочет, чтобы она стала нянькой! Почему же она расстроилась? Ничего подобного! Кажется…
Ну, хорошо, допустим, ей это неприятно. Если честно, даже очень неприятно. Значит, он не хочет, чтобы Сидни приходила сюда по истечении срока, обговоренного «обеими сторонами». Что ж, замечательно. Это ей и надо.
— Ваша позиция достойна восхищения. Но она утопична.
— Может быть. Время покажет. — Он улыбнулся так, что холодок вокруг ее сердца растаял. — Итак, вам известны какие-нибудь детские стишки?
— «Есть на свете малышок, он зовется паучок», — подсказала Сидни.
Он кивнул с таким серьезным видом, будто собирался воспользоваться этим стишком немедленно.
— А что было потом, когда дождь смыл паука? Это мое любимое место.
Сидни рассмеялась.
— А потом выглянуло солнце.
— Почти как в жизни, да?
— В жизни по-разному бывает. — Сидни прибавила шагу и повернула за угол в конце коридора, направляясь на кухню.
Догнав ее, Люк похлопал в ладоши, потер руки и задорно подмигнул ей.
— Я проголодался. Вы ели?
Удивленная неожиданным вопросом, Сидни облокотилась на облицованный кафелем стол.
— Вообще-то нет. Я полагала, что сейчас начнется урок кулинарии.
— Непременно. — Люк подавил разочарование и приветливо улыбнулся. — Что будем готовить? Суфле? Крем брю-ля-ля?
— Вы хотите сказать, крем-брюле?
Он щелкнул пальцами.
— Именно. Прекрасно. Я вас экзаменовал. — Закашлявшись, он отвернулся и схватил со стеллажа над холодильником бутылку вина и откупорил ее медным штопором. Завороженная упругой игрой мышц под его футболкой, Сидни не сводила с него глаз, как глупая влюбленная школьница. — Хороший божоле подготовит нас к вкусовым ощущениям. Или вы предпочитаете пиво?
— Без креветок? — сострила она.
— Хорошая идея. — Люк подмигнул. Сердце Сидни немедленно отозвалось. — У меня, правда, они кончились. Так что в другой раз.
В другой раз? И сколько еще будет других раз? Всего один месяц, напомнила она себе.
— Нам не пора приступить?
— Хорошо. Итак, крем…
— Нет. Пахлава.
Его брови сдвинулись.
— Это что-то греческое?
— Наверно.
— Гм. — Он потер подбородок.
— Вы не умеете ее готовить?
— Запросто. — Он потянулся за бутылкой. — Давайте выпьем сперва по стаканчику, а я припомню. — Наливал он изящно, не давая упасть мимо бокала и капле с горлышка бутылки. Люк подал ей круглый бокал темно-красного напитка. — Не забывайте — когда готовите, нельзя спешить. Все ошибки совершаются в спешке. Расслабьтесь и наслаждайтесь.
Сидни поднесла бокал к губам. Люк остановил ее ласковым прикосновением.
— Подождите, — сказал он тихим шепотом. Его глаза потемнели. Люк не отрывал взгляда от ее губ.
Дурочка, ругала она себя, наверняка смотрит на бокал, видимо, заметил плавающий кусочек пробки.
— В чем дело? — с нетерпением спросила Сидни, нервничая от пристального, чересчур интимного взгляда. До нее доносился теплый мятный аромат его дыхания.
— Сперва взболтайте. — Он стал двигать ее рукой, державшей бокал. — Теперь вдохните.
Какое там! Люк был так близко, что стоило ей поднять лицо, и она могла бы поцеловать его. Сидни не смела вздохнуть. В ее груди разливалась боль, новая, неизведанная боль. Нарастало напряжение… возбуждение… она с ужасом поняла, что хочет, жаждет этого поцелуя.
— Ну, как? — спросил он интимным шепотом.
— Что? — У нее скакал пульс.
— Букет. Что вы ощущаете?
— Вино.
С терпением опытного учителя он снова взболтал бокал.
— Попробуйте еще раз.
— Не угадала? — Чувство юмора отказало ей, как, впрочем, и все остальные, кроме одного, желанного и пугающего.
— Подробнее, — добивался он.
На этот раз ей удалось вдохнуть глубже. Ага, детская присыпка. Она уловила запах, исходивший от его теплой кожи. Это странное сочетание тревожило ее.
— Сладко? — Он придвинулся ближе и глубоко вдохнул, его широкая грудь поднялась и приковала к себе ее взгляд. Под белой футболкой Сидни разглядела завитки черных волос, спускающихся к плоскому животу.
Она с трудом подавила стон.
— Люк…
— Правильного ответа нет. Каждый улавливает свое. Я хочу, чтобы вы научились понимать, о чем вам
